СССР: вернуться в детство 5 - Владимир Олегович Войлошников Страница 44

и наездишься, пара бетонных тротуаров у домов — и всё. Меня же «Ермак» устраивал более чем. Фиг с ними, с колёсиками. Объём у него большой, больше моего нынешнего, сам рюкзак невыдающийся зелёно-брезентовый, относительно прямоугольный, нормальный в носке (всяко лучше просто рюкзака-куля), да и на станке, а прилагающаяся к раме подвижная рамка-опора даже удобная, можно не искать куда привалить, на любую ровную поверхность поставил — стоит.

Стоил экземпляр двадцать пять рублей, и я немедленно его купил.

И хэбэшную кепку песочной окраски. В прежнем варианте истории, когда вывод советских войск из Афганистана растянулся чуть не на десятилетие, такие кепки долго называли афганками. Тут это была просто «кепка солдатская летняя». В довесок приобрёл большую эмалированную кружку, чтоб импортным котелком нигде не светить.

Вернулся на квартиру к Андрею, вытряс из американского рюкзака всё барахло, уложил в «Ермак» по-новому.

Сперва, чтоб на дно и немного на спину — большой тактический рюкзак. Следом — ботинки (внутрь затолкал пули в тряпичных узелках, револьвер. Над береттой долго думал, но решил не прятать. Если, как я предполагаю, придётся добираться товарняками, неизвестно, кого по дороге встречу. Бандитов и маргиналов мало, но они есть. А ещё возможны стаи бродячих собак, да мало ли что. Отложил кобуру, пистолет и запасной магазин в сторону.

Сбоку в основной отдел поставил топорик. Хотелось бы поближе его держать, но больно уж ненашенского он вида, сильно внимание привлекать будет.

Следом затолкал ковбойскую шляпу. Шляпа эта как чемодан без ручки. Подарок! Потом шляпу-сетку, так она мне и не пригодилась. Потом бейсболку, тут таких нет. Запасные фотоплёнки. Отснятые упакованные фотоплёнки. Упаковки презиков для ещё не отснятых фотоплёнок.

Все карты аккуратно спрятал во внешний плоский карман рюкзака(уж агентские-то точно надо тарщмайору сдать, вдруг он там что интересное углядит).

Баксы сложил во внутренний карман маленького рюкзачка, который я самым первым покупал. Сам рюкзак свернул и утолкал в длинный наружный карман на боку, попробуй с разбегу ещё выдерни.

С другой стороны боковых карманов было два, небольших. В нижний отправились все три ножа. Во второй, повыше — фотоаппарат, чтоб долго не искать, не рыться, если нужно будет срочно что-то сфотать.

Крючки, леску, кремень с кресалом, компас и блок жевачки — в наружный выпуклый карман на пузе рюкзака.

Теперь осталось разобраться с аварийным запасом продуктов.

Первой неприятностью стал хлеб. Вчера он промок, а сегодня зацвёл буйным цветом. Мгновенное побуждение бросить упаковку в мусорный бак я подавил. А ну как обратит Андрюха внимание на английские буковки? Поэтому плесневелые куски я поломал и спустил в унитаз, а упаковку завернул в газету да для верности ещё и в консервную банку воткнул.

Герметически упакованные пачки вяленого мяса и сухарей никаких признаков порчи не подавали (в рюкзак), сырокопчёнка, которой три палки осталось — тоже, что ей сделается.

Сахар вот отсырел, да и чай тоже, не говоря уже про соль. С солью мучиться не стал, стоит копейки — вытряхнул в мусорку, у Андрюхи отсыпал немного сухой, свернув кулёк из тетрадного листа. Сахар наоборот пересыпал в свободную кастрюльку и сунул в стол-тумбу на кухне. Высохнет там. Глядишь, и не сообразят, что я насыпал, друг на друга подусмают. А вот чайные пакетики подсушил на подогретой сковородке. Надеюсь, не испортятся.

В котелок вложил спёртое в гостинице полотенце, составил все остатки орехово-сухофруктовых упаковочек и банку мёда посередине. Туда же и чайные пакетики россыпью столкал. С намокшей картонной коробкой от чая поступил также как с американским пакетом от хлеба. Котелок закрыл крышкой, сунул в рюкзак.

Две пластиковые двухлитрухи от колы наполнил водой. Мало ли. В термос налил горячего чая. Не прилетит самолёт — так выпью.

Если прежний рюкзак был набит под завязку, то этот вышел как будто полупустой, и хоть он был сильно крупнее, но смотрелся почему-то меньше.

Уложив по-новому барахло, я решил чаю попить. Налил электрический чайник, включил. И тут… показалось мне, что в равномерные звуки посёлка вплетается какой-то гул. Самолёт?! Я кинулся на улицу, чуть не урылся в коридоре, запнувшись о ботинки. Мать честная! Самолёт!!! Вот вам и «спрашивайте после двенадцати»! И не я один ждал — от полосы (то есть, центральной улицы) бежали, что-то вопя, ребятишки. В окнах мелькали лица, вглядывающиеся в небо. Сейчас желающих привалит!

Я сломя голову помчался в квартиру. Схватил рюкзак, куртку, выбежал на площадку. Тьфу! Термос же! Заскочил за термосом, закрыл дверь на ключ, помчался вниз по лестнице.

На первом этаже с рыком развернулся. Чайник включен! Хорош я буду, если в благодарность за помощь хозяину пожар устрою! Ключ попал в замок не с первого раза. Спокойно, спокойно…

Выключил чайник. На всякий случай проверил прочие электроприборы, газ, форточку закрыл. Так. Выдохнул. Всё взял? Всё. Теперь руки в ноги.

Закрыл дверь, ключ бросил в почтовый ящик, вылетел на улицу и помчался к месту посадки.

Ан-24 снижался, наполняя воздух рокотом. Довольно приличный самолёт для того, чтобы просто вот так садиться на ничем не огороженную улицу, на которой только что ходили люди, играли дети…

У здания аэропорта уже дежурил бензовоз-заправщик. На пятачке посадки собралась приличная толпа. Бляха муха, не улечу сегодня, что ли? Однако при ближайшем рассмотрении оказалось, что значительная часть — провожающие. Вот, развлечений тут мало! Люди пришли провожать целыми делегациями, по пять, по восемь человек. С другой стороны, чего бы и не прийти, если родственник улетает, а до аэропорта даже ехать не надо?

Дальше всё было сумбурно. Из самолёта выгрузились пассажиры. Наверное, кто-то производил какое-то техобслуживание, я не знаю, потому что попал в самую середину волнующейся толпы. Кто-то возмущался. Тюки, сумки. Тонко и заливисто плакал младенец.

— Женщину пропустите с ребёнком! — рявкнули сразу три голоса, и передо мной внезапно образовался узкий колышущийся коридор, а в спину ткнули кулачком и нервный женский голос сказал:

— Мальчик, иди!

Спорить я не стал, и протолкался меж людьми до трапа, больше похожего на половинку стремянки. За мной протискивалась женщина с пищащим кульком на руках. Люди в салоне торопливо занимали места. Не те, которые в билетах — любые, лишь бы сесть, прямо как в простом рейсовом автобусе.

— Проходите, проходите, не загораживайте проход! — нервничала проводница, быстро заглядывая в мелькающие перед ней билеты.

Я прошёл вперёд насколько можно, закинул рюкзак на багажную