Цитадель: дочь света Страница 45

Весь день я развлекала девочку как могла. Не скажу, что это было легко. Постоянно придумывать игры, песенки, сказки… а ведь ребенок хочет бегать и прыгать. И периодически ходить в кустики. С кустиками вопрос решился, впрочем, без моего участия. Сола громко вопила «Дядя Па-а-а-аша-а-а!», и Пашка бросался к ней, сажал её вперед себя на коня и скакал в сторонку, а потом через полчасика они догоняли нас. Сола верещала восторженно и один раз была мокрой с ног до головы. Упала в ручей. С Паши тоже текло — то ли вылавливал её, то ли сам купался (прямо в одежде, видимо). А переодеть девочку было не во что. Поэтому она спала днем под боком Аарона, завернувшись в простынку, а её ветхая одежка сушилась на телеге.

Аарон весь день постился и приступил к обходу лагеря с пугающим воодушевлением. Ни одна тварь на лагерь не напала. Покружились, покричали и улетели. Однако!

Присоединились еще две повозки, и у одного из купцов, о чудо, были ткани. К сожалению, выбор был невелик, ведь он возвращался с ярмарки, да и остатки были только, зато он нам отдал мешок лоскутов и обрезков лент совершенно бесплатно. Сола — девочка маленькая, что-нибудь придумаем. Шить я не умела совсем. Если б на машинке, тогда еще криво-косо, но сошью, но вручную… В крестьянской семье наверняка кто-нибудь да шьет, но у них самих одежка не блещет, прямо неудобно просить. Поэтому решила, что шить должна Ола.

Ола без движения сидела в повозке, которую присвоил себе (а точнее арендовал за золотую монету у купца) Павел. Она не двигалась с места, пока Павел ей не приказывал. А Паше было неудобно пользоваться своей властью, и он отдал ей единственный приказ (не считая указа забирать дочь на ночь) — слушаться меня.

Вообще Павел вел себя как дурак — он приносил своей новоиспеченной жене еду и воду для умывания, иногда поручал сводить дочь в лесочек (если рядом был лесочек). Понятно, чтобы ей не пришлось проситься у него. Глупо. Но, по-моему, Павел намеревался серьезно влюбиться в свою жену, раз уж у него она появилась. Он не утруждал себя серьезными отношениями, зная о своем вспыльчивом нраве, но тут уж деваться было некуда. О чем это я? Ах да.

— Ола. Ты шить умеешь? — поинтересовалась я.

— Немного умела когда-то, — нехотя отозвалась ведьма.

Если б не прямой приказ Павла, она бы, наверное, не ответила.

— Вот тебе ткани, — вручила я ей мешок. — Пошей дочке чего-нибудь, она же девочка. Должна быть нарядной. А у неё только и есть, что одна рубаха малышовая, да и та на ладан дышит.

Ола немного оживилась (глаза сверкнули), медленно развязала мешок, высыпала на колени ворох цветных лоскутов.

— Все мне? — удивленно спросила она, забыв про свое равнодушие и разглядывая отрез изумрудной с золотом парчи.

— Для Солы, — уточнила я, но, взглянув на её штопанную-перештопанную серую рубаху, добавила. — Тут ткани-то помаленьку. Если что себе сможешь пристроить, то пользуйся.

— А нитки, иголки, ножницы? — подняла она глаза.

Блин! Нитки, иголки, ножницы! Портняжный метр, мелки, лекала (Ника-то шить умела)!

К счастью, иголки и ножницы нашлись у крестьянской семьи, а нитки у того же купца. А крестьянам я взамен отдала несколько ярких лент подлиннее. Да еще и косы всем девочкам заплела, это я умею. На Никиных волосах да на кудрях Мариэллы натренировалась в свое время. Даже Даша моими прическами не брезговала. Я и французские косы плела, и колоски, и короной могла уложить. Вот и девочкам разные сделала. Они были в полном восторге, скакали от радости, и пришлось пообещать, что на въезде в город я их всех заплету. Старшая девочка очень просила научить её хоть чему-нибудь, и я с удовольствием показала ей. Кажется, я немного увлеклась, совсем забыв, что теперь в няньках.

К счастью, девочка вовсе не скучала. Она нашла себе новую большую игрушку — пса — и теперь каталась на нём верхом, как на лошади, завязала ему на шее и на хвосте ленту, чесала за ушами… Идиллия! Она отлично понимала его — эльфийская кровь, и сразу заявила, что «собачке нужно имя».

— Согласен, — проворчал пес. — Могли бы и раньше догадаться…

Я задумалась.

— Ганнибал тебе нравится?

— Красиво, — одобрил пес. — Длинно. Звучно. А кто это был?

— Да какой-то полководец…

Псу определенно понравилось, но я некстати вспомнила «Молчание ягнят» и хихикнула. Пришлось рассказать о Ганнибале Лекторе. Пес долго возмущался, и я поднапрягла память и вспомнила мифологию Греции.

Геркулес? Геракл?

Парис? Персей? Гектор?

Одиссей? Язон? Самсон? (не Греция, но все же)

Аристотель, Пифагор, Цезарь, Антоний, Марк Аврелий, Нерон, Август?

Мне вот «Одиссей» понравилось, «хитроумный Одиссей», здорово же!

Но пес долго выбирал между Гераклом и Гектором. А что, много «ррр» и много «г». Это он выговорить сможет. Остановились на Геракле. И даже смог вырычать (вылаять?): Грр-аккл .«Гррр» у него особенно хорошо получалось, да и «авкл» неплохо — грозно, громко и с клацаньем зубами. Сола была в восторге.

Потом я заплела девочке сложные косы, вплела алую ленту — очень красиво в темных волосах, а она пыталась плести косы псу. Вот бы и у меня была такая девочка! Моя-то будет, правда, светленькая… Но все же! Хорошенькая, маленькая, умненькая, озорная и болтливая!

Хочу ребенка.

Мама родная, вот он проснулся, инстинкт продолжения рода! Спал-спал, и на тебе! Хочу ребенка! Зачем я уехала? Вот осталась бы и могла бы быть беременной уже. Хотя с другой стороны, если б не Сола, может, и не захотела бы… Некоторое время я мечтала о ребенке — своем и Оскара — непременно с зелеными глазками и светлыми волосами, увы, не вьющимися. Хотя у Оскара они, кажется, вьются, когда влажные… Стоп! Эко меня занесло! Не стоит думать про его влажные волосы, добром не кончится.

День, однако, клонился к закату, и мы остановились на стоянку в небольшом лесочке. Чудо, а не место! И ручеек есть, и заросли малины! Мы с Пашей, Солой и крестьянами набрали целое ведро ароматных ягод.