Исход неясен (Гарри Поттер – Женская Версия) - Макс Мах Страница 46

Завершив рисунок, Анна впустила в зал Удо и Тамару. Наступала их очередь внести свою лепту в проведение Великого ритуала. Пока Анна и Гарриет будут принимать ванну, натирать тело особыми бальзамами, в чем им, разумеется, помогут домовики, и пить необходимые зелья, приготовленные Берштайном и взятые Анной из хранилища в Гномьем банке, супруги Энгельёэн, бывшие фон Корб, принесут на алтаре малые жертвы — барашка, козленка и жеребенка, — и обведут кровью жертвенных животных, созданный Анной Великий Круг. К полуночи все было готово, и, облачившись в белые хламиды Анна и Гарриет в сопрововдении профессора Бернштайна спустились в Алтарный зал, а Удо и Тамара его временно покинули. Профессор сразу же прошел к дальней стене зала, он являлся не участником ритуала, а всего лишь наблюдателем. Во всяком случае, на этом его этапе.

— Встань сюда, Хэтти! — показала Анна на пентаграмму Громаха, являвшуюся сейчас фокусом волшбы. — Когда я запою, замри и стой неподвижно. Когда я задам вопросы, отвечай на них точно, как мы с тобой учили.

— Я помню, Анна, — тихо ответила девочка, занимая свое Место в пентаграмме. — Не бойся, я ничего не перепутаю.

— Тогда, начнем!

Анна сосредоточилась, уходя в себя так глубоко, как позволяли ее прежние тренировки, и, достигнув предела, запела Великий Тропарь[8] Матери Магии. Это песнопение было относительно коротким, но важны не слова или длинна текста, важен посыл, вложенный в обращение. И, видимо, Магия приняла «Желание и Необходимость», которыми была полна душа Анны. Великий Круг ожил, и Анна почувствовала это, даже не открывая глаз.

Теперь, когда геометрема наполнилась Первой Силой, настало время родовых катренов. Их было ровно восемь по числу Вех в Годовом Круге, а завершались они Гимном Главы Рода. Как только прозвучал последний звук гимна, Магия приняла подношения и начала выжигать из геометремы кровь жертвенных животных. Открывшая глаза Анна как раз успела увидеть, как исчезают с алтаря туши принесенных в жертву животных и начинают гореть зеленым огнем линии Великого Круга. Теперь нельзя было медлить: все слова должны были прозвучать до того, как исчезнет в пламени последняя капля жертвенной крови.

— Кто ты, дитя? — Спросила она Девочку. — Назовись!

— Я Гарриет Лилиан Поттер.

— Зачем ты здесь?

— Я здесь, чтобы просить защиты и убежища.

— У кого ты просишь защиту и убежище?

— Я прошу защиту и убежище у Великого Рода Энгельёэн.

— Готова ли ты отринуть прежнюю жизнь ради жизни новой?

— Готова.

— Готова ли ты войти в Род Энгельёэн, чтобы стать частью его, получив защиту Рода и Семьи?

— Готова.

— Быть посему! — Объявила Анна. — Властью главы рода, я Леди Энгельёэн, Анна Элисабет графиня Готска-Энгельёэн принимаю тебя, дитя, в мой Род и в мою Семью, и нарекаю тебя новым именем. Теперь ты Изабо Энгельёэн, Изабелла Клара Фелиситас фон дер Агте. И пусть Мать Магия благословит тебя, дитя Рода Энгельёэн!

Мгновение, другое, и вдруг тело девочки засияло золотым светом, а затем этот золотой кокон соединился золотым пульсирующим жгутом с Алтарем, а тот, в свою очередь, с Анной, чье тело сейчас тоже сияло в золотом ореоле. Все это великолепное действо длилось не более нескольких мгновений, и золотое сияние исчезло так же внезапно, как и появилось. Все было кончено: первый ритуал завершился.

— Назовись! — потребовала Анна, отпуская на волю силу Главы Рода.

— Я Изабо Энгельёэн, Изабелла Клара Фелиситас фон дер Агте, — представилась девочка.

— Молодец! — Анна нашла в себе силы улыбнуться бывшией Гарриет и повернулась к Бернштайну:

— У вас не более пяти минут, профессор. Магия не ждет!

* * *

Второй круг начали, как только Гарриет, которая теперь уже вовсе и не Гарриет, приняла укрерпляющие и обезболивающие зелья. Сильно это ей, разумеется, не поможет, но хоть что-то.

«Пора!» — Справа в стене открылась неприметная дверь и в Алтарный зал зашел Удо фон Корб, левитировавший обездвиженного мужчину — одного из трех, которых принесут в жертву этой ночью. Этот страдалец, к слову сказать, являлся одним из наиболее жестоких сутенеров Амстердама: ловил девушек по всей восточной Европе, насиловал, подсаживал на наркотики и заставлял заниматься проституцией. Но сегодня он умрет. Смерть его будет мучительной, но он получит, наконец, то, что заслужил. И это прекрасно, потому что, если бы даже его наконец повязала полиция Нидерландов, — что не факт, — он получил бы относительно небольшой срок, который провел в люксус-тюрьме, устроенной для таких вот мразей гуманными европейскими либералами.

Анна перехватила управление левитацией, кивком отпустив Удо прочь. Затем она несколькими скупыми двивениями волшебной палочки срезала с мужчины всю одежду и уже нагого опустила на жертвенник. Еще движение палочки и короткий приказ, и из сплошного камня выдвинулись кандальные браслеты, раскрылись и сразу же защелкнулись на горле, запястьях и щиколотках жертвы. Как только это случилось, Анна освободила мужчину от парализующего заклятия. Теперь его удерживала зачарованная бронза, но, чтобы он не мешал ей своими криками, Анна накинула на него Селенцио[9], и теперь мужчина лишь беззвучно разевал рот. Она приносила его в жертву не ради его мучения, и вряд ли бы получила удовольствие от его душераздирающих криков, стонов и мольбы о пощаде. Поэтому тишина была предпочтительнее.

Теперь Анна произнесла один за другим три катрена, обращенных к Великим Предкам, Шести Стихиям и Матери Магии и четко сформулировала перед ними свою просьбу. Девочка должна была сменить внешность, став по крови одной из Энгельёэн, ее новое имя должно было прирости к ней, как ее собственное, а ее магия получить доступ к Родовому Источнику. Озвучив «Желания своего Сердца», Анна сошла с пятна Актора и подошла к жертвеннику. Рядом с алтарным камнем были приготовлены необходимые ей инструменты: три разных, но одинаково острых обсидиановых ножа. Выбрав один из них, она молниеносными движениями рассекла мужчине вены и запела Литанию[10] о принятии жертвы. К тому времени, как она закончила, жертва уже почти истекла кровью, одновременно испытывая сильнейшую боль, причиной которой были алтарный камень и сам ритуал. Боль, однако, испытывал не он один. Анна и Гарриет страдали ничуть не меньше, а скорее, даже больше него. Такова плата за чудо. Анна была вся мокрая от пота и, хотя держала себя в узде, от ужасной боли глаза затянуло багровым занавесом. Девочку она сейчас не