Константин Туманов - Запасный выход Страница 47

Пересеклись мы, естественно, в кафешке: в дорогу с собой еду я не брал, предпочитая выспаться по пути. На сей раз привокзальной, поскольку он раньше меня прибыл в город. Вид у мужика был, по-русски говоря, «затраханный». Похудевший настолько, что куртка висела на нем, как на вешалке, с мешками под глазами… в общем, та еще картинка. С сомнением посмотрев на предлагаемые котлеты-пирожки, я остановился на вареных яйцах и традиционном огуречно-помидорном салате. Уж их-то испортить нельзя по определению.

– Ну, рассказывай, – мы выпили по сто граммов, и Вадик немного расслабился после спиртного.

– Что у вас там творится, а то в новостях уж очень все расплывчато говорят. Ничего не поймешь.

– А что рассказывать-то, – Ерошин раздосадовано махнул рукой.

– Сливают, короче говоря, все наше дело. Не знаю уж, кто там постарался, но помощи от России уже нет, каналы перекрыты. Так, тонкий ручеек остался. Командиры же наши больше между собой грызутся, чем думают о людях. Зима в этом году ранняя пришла, а теплого обмундирования мало, ходим кто в чем. У нас в отряде еще более-менее, а некоторые больше на банды похожи стали. ТЭЦ в Донецке греет с перебоями – шахты не работают, затопило уже все. На их запуск, хотя бы для местных нужд, необходимо вложиться немало. А начальство все их поделить никак не может.

– Боев больших вроде не было последнее время? Что-то я выпал из новостей…

– А их и не нужно. Новороссия и так разваливается на глазах. Россия от поддержки отказалась, не знаю что уж там ей пообещали америкосы. А вот сами они своими привычными методами вовсю действуют – подкупом. Украм и воевать не нужно самим. Так что к весне в лучшем случае наши «енералы» с Киевом договорятся. Себе что-нибудь выторгуют и договорятся. А вот народу, который воевал, реально деваться некуда будет. Получить в России статус беженца теперь не так уж и легко. А «правосеки», как только вернутся в Донецк, начнут зверствовать не хуже фашистов. Ты думаешь, они нам простят то, что мы их в хвост и в гриву гоняли? Нихрена.

– Что, неужто все так мрачно, – мне стало не по себе: у обычно спокойного Ерошина даже щека стала немного подергиваться.

– Да хуже даже. Я тебе все не рассказываю, ты-то для дела человек все-таки посторонний. Да и не обо всем стоит говорить…

– М-да, понятно. Невеселые дела творятся.

– Самое обидное, что там, «наверху», почему-то не понимают или не хотят понимать: сдавая нас сейчас, Москва делает себе только хуже. Ни в Киеве ни в Вашингтоне никаких компромиссов не признают принципиально, что бы они там ни говорили. Они это за слабость считают и давить станут только сильнее. А их обещания стоят дешевле той бумаги, на которой написаны.

– В общем, народ у вас начинает понемногу разъезжаться кто куда?

– Добровольцы по большей части вернулись по домам. Бесполезно мерзнуть зимой в наших степях им неинтересно. Остались только те, кому по большому счету деваться некуда. Да, у некоторых есть родственники в России, у моей жены в том числе. А кому мы там нужны? Без гражданства и регистрации через полгода депортация.

– Неужто даже к вам применять будут?

– Уже применяют. Были случаи. Или ты беженец со статусом соответствующим, или проваливай домой, нахлебник…

Я уже пожалел, что затеял этот разговор в публичном месте. Ерошин говорил все громче, и громче и на нас уже стали оглядываться. Я махнул рукой официантке и достал бумажник:

– Знаешь, что, Вадим, поехали в гостиницу. Там поговорим. А то тут мы, как те тополя на Плющихе.

В небольшой гостинице недалеко от вокзала наши посиделки продолжились. Я решил дать приятелю выпустить пар, ибо, как говорится, явно накипело. Да и спиртного я взял с запасом. Человеку реально было нужно. А о серьезных для меня вещах мы начали говорить только утром.

– Как там твой летеха поживает? – уже по этому вопросу я понял, что Вадик решил перейти к главному, ради чего мы и собрались здесь.

– Прекрасно поживает. А его напарник, ну, в больничке с ним был, уже своего первого льва подстрелил…

– Кого? Так они что, в Африке?..

– Угадал. Лейтенант и семью свою туда перетащил практически. То есть они еще в России, но готовы выехать, как только мы наладим нормальный быт на месте. А это будет очень скоро.

– И в какой это стране? – Ерошин был явно шокирован местом, куда я «спрятал» ребят.

– А вот это секрет, – тут я улыбнулся как можно добродушнее, сделав нарочито хитрую морду лица.

– Это на самом деле вполне себе секретная информация. Могу сказать только, что организуется место компактного проживания русских в Африке. Глухое, но очень красивое место на самом берегу океана, круглый год тепло, и там мы не будем подчиняться никому: ни американским подпевалам в Киеве, ни продажным политиканам в Москве. Есть люди, которые руководят этим проектом, но и они на месте, а не где-нибудь в Вашингтоне, первопрестольной или Претории какой-нибудь. И все там будет наше – приезжай, работай и живи. Никаких тебе украинских или прочих майданов, нацистов на улицах. Почти как на Диком Западе можно носить оружие. И даже нужно носить. Правда и отвечать за его применение нужно на полном серьезе. Но отморозков мы не берем, так что, надеюсь, пока обойдется без эксцессов. А если кто-то придет, и снова будет учить нас «либерастии» – получит прикладом в грызло. А то и навсегда там останется. И не приплывет туда никакой амерский авианосец, торгующий «дерьмократией» – это гарантия миллион процентов. Не то что руку – голову на отсечение даю.

– Что-то больше на сказку похоже… – голос у Ерошина был весьма недоверчивый.

– Ты же не думаешь, что я так загорел здесь… Работа на свежем воздухе под палящим африканским солнцем, а не солярий, вот фирменный рецепт. К тому же в сказке в этой за околицей львы бегают, а местные аборигены не сильно дружелюбны. А на такое прекрасное место всегда найдутся желающие, просто рангом пониже, чем штаты, могут и «попросить» подвинуться. Но там все зависит от нас, а не от дяди постороннего, дело вполне по силам.

– Хм. И много вас таких, самостоятельных?

– Пока нет, но набор идет, и скоро нас станет больше. И вот пока количество людей не достигнет того предела, когда мы сможем дать по рукам любому желающему подмять нас под себя – мы и не распространяемся о месте, – чуть не добавил и времени, но вовремя прикусил язык. Вот так разбалтывают секреты, нужно быть внимательнее.

– И тут все серьезно. – Я на несколько секунд приподнял подушку на кровати рядом, и Вадим увидел пистолет в наплечной кобуре. Причем совершенно законный, так как официально я являлся сотрудником охранной фирмы «Эгида» и имел разрешение на ношение оружия. Смуров сделал нужные документы всем, кто поехал в Москву с золотом. Все же 11 килограммов благородного металла для многих будут привлекательной добычей. Нашего «безопасника» напрягала эта операция, и он решил страховаться всеми доступными ему способами. Более того, именно он настоял на сопровождении. Поэтому Женька сейчас и сидел в номере на этом же этаже. На всякий, как говорится, пожарный. Так что официально мы были в командировке, благо конечную точку маршрута каждого из нас он знал. А рядом со стволом лежала рация. Про подстраховку я говорить не стал, но Ерошин и так мгновенно все просчитал.

– Да уж, действительно серьезно, – протянул он, прищурив глаз и внимательно на меня посмотрев. – Высоко ты нынче летаешь…

Я только ухмыльнулся на такое высказывание и развел руками: мол, что делать, не мы такие – жизнь такая.

– И много народу вы собираетесь привлечь к этому… проекту, – он немного запнулся, видимо, подбирая нужное слово.

– Столько, сколько сможем без нарушения секретности. Но требования у нас достаточно жесткие, особенно в плане безопасности. Кому попало мы такое не предложим. Это тебя я хорошо знаю, потому говорю почти откровенно, заметь. Другой бы от меня вообще не услышал ни слова. Сначала долго бы приглядывались, потом предложили поработать здесь, в России. На нормальных условиях, разумеется. И только если человек нам подходит – делали бы предложение. Иначе рискуем все потерять. Но чаще всего это происходит как круговая порука. Каждый посвященный в проект приводит только тех, за кого готов поручиться.

– И какие же условия эмиграции в ваш рай?

– Для тебя? Не беспокойся, для тебя – льготные, – я не выдержал и засмеялся.

– Я знаю, что это выглядит не очень… как бы это сказать… правдоподобно. Но на самом деле я рад, что мне выпала такая возможность. Безумно рад. И я сделаю все, чтобы это стало реальностью. А для тебя, так же как и для многих из нас, например, для того же Покрышкина, это шанс обрести новый дом. Дом, в котором чужой дядя не будет распоряжаться, что нам есть, как нам ходить, не будет впаривать никому не нужные товары только для того, чтобы набить собственный карман. Да – это мечта, но все же не утопия. Ребята, кстати, и сейчас там, хотя и была возможность приехать.