На тропе войны - Юрий Юрьевич Соколов Страница 49

— Я согласен! — воскликнул Журб, сжимая кулаки и воинственно задирая бороду. — Я верну реку туда, где ей должно находиться! И пусть погибнет мерзкое чудище, разожравшееся на приходивших к моей — МОЕЙ! — воде животных! Мне ничего не надо из добычи — ни всей ее, ни половины, ни малой части. Пускай она полностью достанется тебе по праву победителя! И да здравствует грядущее возрождение Гинкмара!

Вот это да, оторопело подумал я. Старец разошелся не на шутку! Видно, изрядно накипело у него внутри за века забвения. Ну, теперь-то нам только и осталось, что действительно убить спрута — или сдохнуть. Иначе новоявленный компаньон сам нас порвет.

Глава 21

Журб сказал, что ему нужно время для подготовки к повороту реки, а также договоренности с некоторыми другими богами, особенно одним второстепенным богом земли с заковыристым именем. И исчез, оставив в храме запах свежей рыбы и водорослей.

— Твоя догадка блестяще подтвердилась, — сказал Люцифер. — Не жалеешь теперь, что продал октограмму?

— Жалею, что продал дешево, — ответил я. — Какому-нибудь тщеславному болвану ее можно было сбыть за десятки тысяч золотом, если не за сотни. Но я и вправду решил тогда, что градоначальник предлагает мне не задание, а пособие по смене класса. А это было и задание, и пособие! Однако знай я наверняка то, что знаю сейчас, все равно поступил бы так, как поступил. Во-первых, мне не хочется быть магом. Провести полжизни над книгами, и за экспериментами по превращению лягушек в ежиков? Увольте!.. А во-вторых, начинать нечто грандиозное с возможностями и правами таракана за печкой — совершенно не мое. Если мы с тобой доживем до всамделишного возрождения Гинкмара, увидишь сам: все на свете получат профит от процесса и его результатов, кроме чувака, который хапнул октограмму у Ноэля. Когда открываешь Америку, это не значит, что ты становишься владельцем Америки; новые континенты ищут и находят для других, не для себя. Помрешь в нищете, как Колумб помер, и даже слава первопроходца придет к тебе только после смерти, чтоб ты не вздумал на что-то претендовать и не мешал хватким ребятам при дележе тобою обнаруженного.

Мы еще раз сходили к броду. Когда дно реки оголится, спруту предстоит проползти по нему метров сто двадцать. Потом — преодолеть береговые заросли ивняка, которые он сомнет без труда. Потом ему придется уже протискиваться меж деревьев, но мелкие он повалит, а крупные его не задержат. Тело у монстра мягкое, бескостное, позволяющее проникать и в более узкие щели, чем просветы в десяток шагов шириной, — а именно на таком расстоянии друг от друга росли перед храмом вековые дубы и вязы. Вся дистанция от омута до будущего русла реки — или ее прежнего русла, если быть точным, — около пятисот метров. И нам надо убить чудовище раньше, чем оно вновь доберется до воды. Не попав к нему на завтрак, естественно. У меня теперь эликсир троекратного восстановления есть, однако пить первый пузырек в желудке спрута и после прорубаться на волю сквозь внутренности гигантского головоногого я не хотел ни при каких условиях. А ведь времени для сражения у нас будет не так много, и без рискованных атак на грозного противника не обойтись…

— У тебя есть отравленные стрелы, — сказал Люцифер. — Используй все до одной.

— Боюсь, их окажется недостаточно, чтобы заметно замедлить тварь, — ответил я. — Попробую отравить арбалетные болты. Они хоть большие. Выгорит — яда в наконечники влезет много!

Мы перенесли лагерь из храма — не просто наружу, а подальше от него, дабы руководящая стихия сооружения не помешала задуманному. Водой промывают раны, с отравой она не дружит: ослабляет ее, вплоть до полной нейтрализации. Не зря же вредящие зелья варят только на негодной к употреблению или каким-либо образом испорченной воде: болотной, мертвой, измененной черными заговорами.

Одноразовое заклинание для изменения свойств металла наконечников болтов обошлось мне в несколько часов поиска по базе знаний Айка и проведения всех необходимых плясок с бубном по результатам поиска. А кроме того — в полмиллиона единиц маны и обещание богу Далаю обращаться только к нему в течение пяти лет по всем схожим вопросам. Я дал это обещание без особого внутреннего сопротивления. Нормальный бог, не добрый и не злой, хотя и тяготеющий больше к Мраку, чем к Свету. Пожалуй, и неплохо постоянные контакты для неклассовых заморочек иметь.

Устал я от своих занятий зверски — куда сильнее, чем раньше, бывало, уставал от несвойственных воину дел. Не столько от нагрузки — какая там нагрузка, в интерфейс пялиться да совершать немногие, несложные в сущности действия? В основном от ненужного напряжения, вызванного беспокойством, что нифига у меня не получится. А вот, получилось, хотя пацану с моей специализацией тонкие оружейные трюки проворачивать — все равно что пекарю пытаться с первого раза сшить сапоги, которые можно носить. Или моя связь с Сехмет помогла — она же не просто богиня, а супер, во многих вселенных представлена; Далай же местный божок, едва крупнее Журба, и ему показалось полезным мне помочь. Или сработало то, что я Далая в старом гинкмарском пантеоне обнаружил. Во многих случаях дешевле именно к незначительным богам обращаться — тем я и руководствовался. И лишь позже подумал, что Далай сейчас находится примерно в том же положении, что и Журб, и может иметь те же мотивы для содействия.

День клонился к вечеру. Я завершил описание прохождения Зальма, запечатал пергамент и положил в котомку. Со стороны реки донесся вопль и всплеск — спрут поймал еще какую-то животину. Журб не показывался и не выходил на связь иным образом. Все еще согласует с коллегами и в высших сферах изменение русла? Уже согласовал? Как бы там ни было, сегодня приступать к осуществлению проекта ему уже поздно. Не дурак ведь, понимает, что мы наиболее боеспособны с утра.

Я почистил Люцифера, развел костер, приготовил ужин. Разложил вокруг стоянки камни магического круга. Ночь прошла тихо, без эксцессов, а на заре я проснулся от слабых подземных толчков. Посмотрел на добивавшего последнюю смену на часах Люца. Началось?

— Похоже, да, — ответил конь на мой невысказанный вопрос.

Я моментом свернул лагерь, и мы выдвинулись к реке. Журб так и не появился — решил, что напутствия нам и благословения излишни. Вода успела отступить от берега шагов на пятнадцать, и продолжала отступать, оголяя галечное дно. Мы следовали за ней, постепенно приближаясь к омуту. Земля время от времени продолжала вздрагивать, будто глубоко внизу