Экспедиционный корпус (СИ) - Лопатин Георгий Страница 49

Стальные пластины, как и сами шелковые жилеты вложили в пошитые для них из брезента чехлы снабженные необходимыми брезентовыми же ремешками для скрепления между собой.

Возни со всем этим вышло до вечера. Климов не то, чтобы торопился, но и не откладывал работу из опасения, что командир полка может, как в прошлый раз, подложить ему свинью в виде очередной вылазки за языком, так что хотелось бы к ней готовым.

Ба-бах!!! Раздался мощный взрыв, в небо подняло несколько десятков кубометров земли и обрушило все на людей.

— В укрытия!!!

Далее взрывы звучали не переставая.

— Похоже наступление будет, — сказал поручик Бодько после получаса обстрела.

— Похоже на то…

Обстрел длился еще час. Перед этим наблюдатель доложил о копошении немцев на своих позициях, значит шло быстрое накопление живой силы противника.

Заработала французская артиллерия, но прямо сказать не сильно впечатляюще. Оно и понятно, значительную часть артиллерии переместили в район наступления у Соммы, так что на остальных участках фронта остался лишь необходимый минимум.

— Атака!

— Сигнал!

Выдали свои пронзительные трели свистки и солдаты стали выбираться из убежищ и занимать свои боевые посты.

Застучали пулеметы. Дистанция все же небольшая, при этом немецкая артиллерия продолжала давить и в какой-то момент после очередного взрыва где-то позади замолчал пулемет.

Обернувшись, Климов увидел вместо пулеметного дота торчащие во все стороны бревна.

«Прямое попадание… и так бывает», — подумал он.

Но вот немцы сократили расстояние вполовину и немецкая артиллерия наконец замолчала, чтобы не смешать с землей своих.

— Ставить мины! — приказал Климов.

Приказ пошел дальше. Вот только обиходное название МНД солдаты несколько переиначили, да так что он пожалел, что не дал им другое название и понял, почему в советское время ее не назвали так же.

— Ставь манду! Ставь манду! — дублировали его приказ унтера.

Солдаты с минами, перебравшись через бруствер втыкали МНД имевшие три сошки в землю перед прорывами проволочного заграждения.

— Огонь! — сплюнув, приказал Михаил, увидев, что немцы из-за отсутствия на данном участке атаки пулеметного огня, вырвались вперед и добрались до дистанции эффективной стрельбы из «мексиканок».

Затрещали выстрелы.

Бах! Бах! Бах!

Первых немецких солдат буквально скосило даже эффективнее чем от пулеметного огня, ибо скорострельность бойцы из-за адреналина развили просто бешеную.

Но немцы все-таки упорные ребята и продолжили навал и некоторым даже удалось прорваться на дистанцию метания гранат и многочисленные воронки им в этом способствовали. А немецкие гранаты за счет ручки все-таки бросаются гораздо дальше «лимонок». Так что полетели «толкушки».

Бах! Бах! Бах!

Зазвучали взрывы и в этот момент немцы рванули в последний рывок.

Снова затрещали выстрелы.

«Тут вам не там», — подумал Климов, глядя как валятся, словно скошенные фрицы.

Гранаты не произвели на обороняющихся того опустошительного действия, на которое они явно рассчитывали. Доспехи уберегли солдат от большей части осколков.

Бух! Бух!

Гулко взрывались МНД на разных участках линии обороны, где немцы добрались до разрывов в проволочной линии заграждения и там в небо поднимались густые облака сизого дыма.

— Ракета! Господин штабс-капитан! Ракета! — привлек внимание к сигналу со стороны штаба командира батальона поручик Бодько.

— Суки! Ну зачем?!! — взбесился Климов, ибо ракета означала переход в контратаку.

Но делать нечего.

— Бросай гранаты!!!

Полетели гранаты очищая ближайшее пространство от противника.

— Свисти! — сказал поручику, ибо сам свистеть в свисток терпеть не мог.

Бодько задул в свисток что есть дури, Михаил аж уши заткнул.

— Вперед! В атаку! За мной!

Климов первым взобрался по лесенке и перемахнул через бруствер. За ним практически в едином порыве, больше на адреналине и кураже рванули остальные солдаты.

— Стреляйте мать вашу! Никаких штыковых!!!

Михаил сам открыл огонь из дробовика и его поддержали остальные солдаты. Снопы картечи десятка солдат коих Климов вооружил за «свой» счет буквально опрокидывали ближайших врагов, а дальних выбивали стрелки из «мексиканок».

Большая плотность огня за счет скорострельности сделала свое дело и врага буквально выкосило, а те что оказались вдали, резво рванули назад, не выдержав такого избиения, даже гранаты напоследок кинуть забыли.

Но это на участке роты Климова. У остальных было похуже, все-таки главный удар пришелся на вторую и третью роту первого батальона, так что штабс-капитан повернул своих солдат на помощь соседям. Но им она оказалась не сильно-то и нужна, хотя и не помешала.

Немцы, не выдержав контратаки, да еще штыковой, вторая рота в этом особо отличилась, стали сначала отступать, а потом и откровенно побежали.

К счастью приказа на преследование не поступило, и солдаты поспешно вернулись на свои позиции, таща как своих раненых, так и немцев, тем более что немцы вновь открыли артогонь чтобы отсечь своих солдат от возможного преследования и в итоге перепахали пространство перед окопами смешав с грязью тех из раненых немцев кого забрать русские с собой не смогли. По самим отступившим дополнительно отработали французы, так что какие итоговые потери оказались со стороны противника оставалось только гадать, но в минимум пять сотен точно.

Климов понятия не имел, как случилось в реальной исторической последовательности, а сейчас противник пробиться в окопы так и не смог.

— Отбились…

Глава 18

47

На следующий день началась процедура смены полков. Первый полк отводили на вторую и третью линию обороны зализывать раны. Потери на самом деле оказались не слишком велики, можно сказать, что и вовсе незначительны, десять убитых и три десятка различной степени тяжести раненых. При этом рота Климова потерь убитыми вообще не имела, а раненых три человека и то легко. Бронежилеты уберегли как минимум от одной смерти и двух тяжелых ранений.

Из допроса пленных выяснилось, что при поддержке обычной пехоты атаковали солдаты двенадцатого батальона егерей, куда набирали лучших из лучших — предтеча штурмовиков. С другой стороны на полноценное наступление эта атака как-то не тянула, слишком малы задействованные силы для прорыва. В итоге сошлись на том, что это была разведка боем. Но генерал Дюма командующий всей Западной группой считал эту атаку более значимой, возможно попытка отвлечения внимания. Но генералам издали виднее…

Прежде чем вселяться в жилые помещения на новом месте обитания, Климов приказал провести санобработку.

— Вскипятить воды и развести на одно ведро брусок дегтярного мыла… Я бы там вообще все керосином залил бы и спалил все на хрен, но ведь дышать нечем будет…

— Это да вашбродь, лучше тогда химическую гранату бросить, быстрее выветрится, — улыбнулся в ответ фельдфебель.

— А это мысль! Думается не только люди дохнут от этой пакости, но и вши с прочими паразитами задохнутся!

— Эм-м… лучше все-таки мылом их потравить, вашбродь…

— Да шучу я… А пока будет проводиться инсектоидный экстерминатус давайте покопаем немного, а то что-то второй полк развел тут свинарник. Грязища, вонища…

Воняло действительно отвратно. Такое впечатление что не только ссали, где ни попадя, но еще и срали, где придется. Блевотиной еще воняло тут и там. Вот и верь после этого в крестьянскую чистоплотность.

— Даже боюсь представить, что от наших позиций останется, кода во время очередной пересменки назад вернемся…

— Засрут вашбродь, как есть засрут…

— Ладно, нечего причитать… За работу.

За два дня привели позиции в порядок, даже значительно их улучшив и тут двадцатого заявился генерал-майор Лохвицкий со свитой и французскими гостями, что решили посмотреть, как устроились русские солдаты.