Сделай и живи спокойно 3 - Вадим Николаевич Демидов Страница 49

— Это акация, — безо всяких экивоков, неожиданно произнёс водитель, — ты не смотри на цвет, скоро она потемнеет и будет почти коричневая.

— Хитрое дерево, — почесав затылок ответил я, — а я ещё слышал, что акация ядовита. Это правда?

— Врут! — сразу, резко откликнулся собеседник, — у меня кухонный стол из акации. Кстати, делал там же, где тебе это бревно шкурили. Так что не переживай, всё с этой древесиной в порядке.

— Ну пойдём тогда, — я вспомнил, что обещал показать упражнения и двинулся на пляж. Водитель не стал спорить и потихоньку пошёл за мной. А я, прямо на ходу, пытался приноровиться к непривычному весу брёвнышка. Тяжеловато, конечно, и баланс другой, но это не беда. Я думал переходить на новый вес, немного попозже. Но раз уж так получилось, то чего я могу сделать? Буду привыкать.

Мой показ чуть не закончился конфузом. Жарища стояла неимоверная. Руки… да что там руки! Я весь вспотел, как конь скаковой после забега. Вот и выскользнуло моё бревно из ладоней. Хорошо, что народу рядом было мало. Но всё равно приятного было мало. Подумав, мы отошли на волейбольную площадку. Там уже водитель, сам попытался повторить упражнения, что я показал. Нормально мужик подготовлен! Базовый комплекс сделал без проблем. Но на этом мы закончили. Базовый — он конечно базовый, только, в такую погоду, будь ты хоть кем, а вспотеешь обязательно. А ему ещё Хрущёва возить, где ни попадя, будет сидеть, нюхать и возмущаться. Нафига это надо? Вот и я про то. Расстались прямо на пляже — я пошёл купаться, а водитель помчался к автомобилю. Так вот и появилось это бревно у меня. Потом я конечно жалел, что не взял автограф у Никиты Сергеевича. А что? Хоть какая-то память. Но не будем о грустном…

Воспоминания это конечно хорошо, но погода явно портится. Сколько времени всего прошло, а небо уже всё свинцово-фиолетовое. Но на удивление ветра нет. Вид с площадки, что возле фонтана, в лучших традициях тёмного фэнтези. Всё мрачно и контрастненько. Тёмное небо и почти чёрное море, белые росчерки тонких облаков, тёмная зелень деревьев и белые линии бордюров, белоснежные скульптуры вокруг фонтана и чёрная бронза чаши. Опять жалею, что не приобрёл фотоаппарат. Снимки могли бы быть впечатляющие. Ладно, поспешу в корпус, а то, у меня с плохой погодой, не очень хорошие отношения. Было уже. Только приехал, а буквально через три дня дождь зарядил. Какие тренировки в такую погоду? Брёвнышко двое суток в кустах мокло. Эх!

Вообще-то, все эти три недели погода вела себя нормально. Исключение составляли только те два дня, когда дождь шёл. Но это был просто дождь, а сейчас, на Сочинское побережье, надвигается что-то более интересное. Слышал я, в своё время, что тут, по осени, даже смерчи бывают. И честное слово, совсем не охота это испытать на себе.

А народец-то тут вокруг отдыхает ушлый. Все уже попрятались кто куда. Откуда только узнали о перемене погоды? Я, как бы, не самый последний заскочил в свой корпус. Слава всем, кто наблюдает сверху, не намок и не устал ни грамма. Можно спокойненько дойти до комнаты и с, уже новыми, соседями понаблюдать за буйством погоды в комфортных условиях.

А соседей-то и нету! Да и фиг с ними. Мне же проще. После того, как уехали трое шахматистов, ко мне подселили каких-то социопатов. Вообще некоммуникабельные товарищи. На контакт идут только по необходимости и то, если очень надо. Ну там с разными вопросами: — «А где лучше купаться?» или «Главврач не будет против если я в город съезжу?» и мне приходится терпеть. А что делать? Не все такие общительные, как я или те же шахматисты — бывает исключения.

Подошёл к окну. Тут на подоконнике лежит календарь на 1949 год. Каждый, кто проживает в этой комнате, старается отметить свои дни нахождения в санатории, как-то по особенному. Я, например, указал стрелочками на 14 сентября и 7 октября, а между нами написал «Калуга». Кто-то проставил рядом с числами галочки и на полях пометил, что галочка — это мужик с Кирова. В общем кто как хочет, тот так и извернулся. Хорошо, что календарь большой, из разряда настенных — свободные поля широкие и пометок можно ставить много.

Сегодня у нас 4 октября и мне осталось всего-навсего три дня. Не сказать что время прошло даром. Я основательно поднабрал в весе. И это не «пивной животик» и не жир какой-нибудь, а вполне себе мускулы. А что? При таком-то питании и ежедневных занятиях до полного устатка сил. Мышцы растут не успеешь глазом моргнуть и это правильно — возраст такой. Рита офигеет когда меня увидит! Но это-то ладно, а вот врачи меня замучили окончательно. Каждый день, а иногда и по несколько раз, меня простукивают, мнут, прослушивают и берут анализы. Только с их стороны я не вижу никаких подвижек. Постоянно одно и тоже. Терапевт Цикалина, эта которая главный физиолог, вообще меня хочет здесь оставить. Ей понравилось со мной, а точнее с моим организмом работать. Только я одного не могу понять, чего это она постоянно пишет, что — «Лечение не дало результата». Это как? Я же, себя чувствую хорошо. Непонятно мне это. А лечение это, процедуры разные и всеобщий распорядок дня, за эти три недели с небольшим, уже основательно приелись. Надоело, если по другому сказать. Охота уже домой, в родную обстановку, где всё известно и привычно — по Марго соскучился, по тёще, по всем нашим ребятам. Витаса хочу увидеть. Хочу в конце концов на работу. Там жизнь, а тут… Эх!

Мои душевные терзания и тоску по родным местам, прервала яркая вспышка и громкий «Ба-бах!» за окном. Ничего себе здесь гром и молния. Звездануло от души, так что аж стёкла задрожали. А вспоминая всякие там законы физики, мы понимаем что молния ударила где-то неподалёку. Вспышка сверкнула и гром прозвучал почти одновременно. «Началось» — тут же пронеслось в голове.

Дальше всё понеслось в стиле дискотеки 80-х. Молнии исполняли роль стробоскопов и цветомузыки, а гром шёл за грохот ударной установки. Шум дождя и завывание ветра добавляло новых звуков к этому концерту. Мне из окна хорошо было видно, как деревья шатало порывами ветра. Вообще-то я уже такое видел. Но это было в той жизни и совсем в другом месте. Но там такое буйство природы продолжалось от силы полчаса, а здесь, похоже, вся эта история надолго. Ни одного просвета в