Гросс - Оченков Иван Валерьевич Страница 49

– Весь внимание, – уже догадываясь о предмете разговора, кивнул Март, удобнее устраиваясь в кресле.

– Нам нужен флот. А вашей компании – заказы. Не удивляйтесь, мы внимательно следим за всем, что считаем важным. Эту тему мы сегодня подняли и перед цесаревичем Николаем. Он не сказал да, но что гораздо важнее, не сказал нет.

– Это сложная задача, мадам Чан. И в ней много политики. Но еще больше денег.

– Которых, как вы, очевидно, подразумеваете, у нас нет?

– Я не был бы столь категоричен, но раз уж мы с вами говорим напрямую, то по самым приблизительным оценкам бюджет для формирования одного флота – по аналогии с любым из российских, например, Третьим, измеряется девятизначными цифрами.

– Господин Колычев, у Поднебесной много богатств, просто часть из них надо еще суметь извлечь и поставить на мировой рынок, заработав десятки и сотни миллионов рублей. Да, это потребует времени и значительных вложений, но обязательно окупится через несколько лет. В прошлом году вы совместно с адмиралом Зиминым, как мне стало известно, как раз и решали такого рода задачу на юге – в Юньнани… Я так понимаю, тамошние месторождения оказались очень выгодны и содержат значительные запасы особо ценных минералов, крайне востребованных в авиастроении.

– Но, так или иначе, мадам Чан, эти земли на сегодня потеряны для вас. И рассматривать их в качестве активов нецелесообразно.

– Военная обстановка может меняться. И не всегда в пользу врага. Вы знаете, что китайская мудрость гласит: если сидеть на берегу реки достаточно долго, то обязательно дождешься проплывающего мимо тебя тела врага… Но не всегда разумно ждать. Иногда надо самим становиться кузнецами своего счастья… Удача сопутствует смелым…

– Я приму это к сведению, мадам Чан. И тщательно обдумаю сказанное сегодня, – сходные мысли с некоторых пор крутились и в голове самого Марта. Он не без труда смог сдержать эмоцию и не показать на лице и намека на заинтересованность.

– Большего и не требуется, господин Колычев, – жесткая и очень деловая супруга и соратница президента Китая постаралась улыбнуться как можно более открыто и душевно, но глаза ее все равно продолжали хладнокровно и внимательно наблюдать за реакцией собеседника. – Если ситуация позволит, я хотела бы приехать в Петербург и выступить перед вашим Сенатом. Чтобы убедить в искренности наших намерений и разумности развития сотрудничества России и Китая.

– Вы знаете, что я не так давно стал членом Совета одаренных. Обещаю, вернувшись в Россию, поднять вопрос вашего визита.

– Я буду вам крайне за это признательна. Мы можем сотрудничать к взаимной пользе, Мартемьян Андреевич, – не без труда выговорила мадам Чан имя и отчество своего визави.

– Не сомневаюсь в этом.

Беседа на этом завершилась, и Март уже направлялся к выходу, когда негромкий голос хозяйки кабинета заставил его обернуться:

– Господин Колычев, вы ведь прибыли к нашей резиденции не на своем мотоцикле, а в автомобиле посла?

– Так точно.

– Я вас задержала, и кортеж с цесаревичем и князем Белосельским-Белозерским уже уехал. Предлагаю вам воспользоваться моей машиной.

– Что ж, это весьма любезно, мадам Чан. Отказываться не стану.

Вернувшись в посольство, Март первым делом отправился к Белосельскому-Белозерскому.

– Константин Эсперович, я крайне признателен вам за гостеприимство, но хотелось бы понять, завершена ли дипломатическая часть и можем ли мы с цесаревичем вернуться на борт нашего корабля?

– Предполагается еще прием в посольстве для высоких китайских гостей. И присутствие наследника на нем обязательно.

– На какое число запланировано это мероприятие?

– Завтра вечером.

– Хорошо. Значит, еще сутки. Вы не в курсе, адмирал уже прибыл?

– Да, они сейчас общаются с цесаревичем в его апартаментах.

– Замечательно.

Бессонная ночь никак не сказалась на бравом предводителе рейдеров, и он не замедлил явиться на аудиенцию к цесаревичу точно в назначенный срок. Узнав, что адмирал уже прибыл и разговаривает с наследником, Март не стал вмешиваться в их диалог. А просто решил дождаться, когда Зимин освободится. Еще через полчаса, когда все формальности были исполнены и соблюдены, они наконец нашли время и место пообщаться без лишних глаз и ушей.

– Рад тебя видеть, Мартемьян! – распахнул объятия опекун.

Они крепко обнялись, и Март вдруг почувствовал, что неожиданно сильно соскучился по этому ставшему ему родным человеку.

– Знаешь, что, – предложил адмирал, – а давай рванем ко мне. Так есть хочется, что… Да и нормально посидеть здесь не получится.

– А давайте! – кивнул Колычев. – Тут в посольстве только чай хороший. Дайте мне минутку предупредить Виктора, чтобы он от наследника ни на шаг.

– Да он и так сидит рядом с цесаревичем как приклеенный. По сторонам зыркает, сразу видно, ни одного врага не пропустит.

– Это хорошо. Значит, приказ выполняет!

– Вот и пусть бдит… ладно, давай ко мне в машину, и поехали.

– Нет, Владимир Васильевич, – отказался капитан «Ночной птицы», припомнив, как недавно опять остался безлошадным. – Я лучше на своих колесах.

– Дело твое. Тогда не отставай.

– На этот счет можете не переживать, мой конь вашему фору дать может…

– Это мы поглядим…

Добравшись до небольшой усадьбы на окраине Чунцина, где располагалась официальная резиденция адмирала, они предъявили свои физиономии охране и заехали внутрь маленького дворика.

– Ну что, наглотался пыли? – немного насмешливо посмотрел на Марта опекун.

– Шикарно живете, – не стал отвечать на подначку Колычев и с интересом осмотрелся.

– Нравится? Я потому это место и выбрал в качестве временного жилья. Бываю здесь даже не каждый день. Иногда просто хочется отдохнуть от всей здешней суеты.

Через несколько минут Колычев уже стоял на широком балконе, откуда открывался отличный вид на город, окрестные горы и долину, по которой величаво несли свои воды, сливаясь воедино, две реки. Желтый, мутный поток Цзялин и аквамариново-зеленоватая Янцзы. И с удовольствием созерцал открывшиеся взору красоты.

– Красота-то какая, Владимир Васильевич, лепота! – восхищенно прокомментировал окружающий пейзаж Март, после чего добавил вполголоса: – Даже матом ругаться не хочется!

– Ладно, – усмехнулся Зимин. – Пошли за стол. Все готово. Я заранее повару ценные указания дал. У меня местной еды нет. Пельмени с говяжьим бульоном на первое, запеченная форель на второе и блины с маслом и домашним, из Сибири присланным, ежевичным вареньем. Такое, брат, только моя матушка умеет делать! Да что я тебе рассказываю, ты ведь его уже пробовал в прошлом году, когда к нам в Дальний господин наказной атаман наведывался. Ну, с Богом! Приступим к трапезе.

Зимин налил себе полную большую рюмку-лафитник ледяной водки, заметив по ходу: «Тебе не предлагаю, мал еще», не спеша, со вкусом выпил и закусил подхваченным из тарелки сочным пельменем.

Поначалу они лишь молча и жадно, как умеют мужчины, поглощали расставленные угощения, усердно работая ложками, вилками и ножами. Утолив первый голод, вернулись к прерванному разговору.

– Ну-с, и каким же, с позволения сказать, ветром, вас, милостивый государь, сюда занесло? Все же война, а вы с цесаревичем на борту…

– В плане были деловые переговоры, а тут, когда мы в Корее были, – с самого верха приказ лететь в Чунцин. В таких случаях, как вы сами понимаете, спорить не приходится. Впрочем, я и не собирался.

– Понятно.

– Ну а вы чем порадуете? Мне показалось, что дела идут более чем успешно?

– Вот именно, что показалось, – жестко усмехнулся Зимин. – На самом деле происходящее все больше напоминает пожар во время наводнения в борделе!

– Неужели все так безнадежно?

– Разве я так сказал? Нет, до катастрофы мы, надеюсь, не докатимся, однако…

– Что?

– Понимаешь, когда наша развеселая банда, я имею в виду конечно же приватиров, заявилась сюда, что называется, конно-людно и оружно, в первый момент показалось, что наступил перелом. Никак не ожидавшие подобного афронта самураи, да к тому же еще и изрядно деморализованные недавней трепкой в Корее, не то чтобы едва не посыпались, но резко умерили активность и начали отступать. Иной раз даже быстро…