Начало пути (СИ) - Старый Денис Страница 49

— Я не пытаю тебя, Михаил Михайлович, на что тебе сии убивцы. Но скажу так, в крови замешан быть не желаю, — решительно высказался Тарасов.

Что-то он после последней нашей встречи как-то осмелел, вот и перечит мне, не доверяет. А когда был пойман на воровстве, так казался таким покладистым, исполнительным. Впрочем, так и должно быть. Это Николай еще не знает, какую участь уготовил я ему. И тут так, или со мной, или я добьюсь того, что Тарасова попрут прочь. Может быть, подумаю над тем, чтобы выгнать его из мира живых.

Много, слишком много я уже рассказал того, что в этом времени откровение. Люди будут еще сто лет работать, исследовать, пополнять свои знания смежными науками, чтобы выйти на те итоги, которые будущим садоводам-огородникам станут общедоступны. Но обострять пока я не стал. Вначале «пряник», а отхлестать кнутом успею.

— Слово мое в том, что убивать за деньги они не будут, а коли что и делать станут, так во благо державе нашей. И готовить я буду не душегубов, а преданных телохранителей, кои в любой ситуации смогут и защитить, и выкрутиться. Если слов моих не хватает, то покиньте этот дом и более дел с вами иметь не желаю, — я встал и жестко, решительно, заглядывая в глаза каждому присутствующему, говорил. — Но, коли вы со мной, то слово мое: всем воздастся за участие и за работу!

Лучше вот так сразу расставить все точки над i, чем работать в постоянной недосказанности и подозрениях.

— Добре, ваше благородие, ты не серчай! — миротворцем решил выступить казачий вахмистр. — Вот только в толк не возьму, чем тебе казачата не приглянулись. У сербов отроки тако боявитые. Есть те, кто еще помнит слабожанские казачьи полки и в том духе научает сынов. Да и с Дона можно взять, если что с казацкими старшинами донскими погутарю.

— Так там семьи есть, у казаков сирых не бывает. Если что, так казачий круг поможет. А эти отроки сирые и без семьи и без любой поддержки, — сказал я.

Насчет казачат я думал и да, они пригодятся. Вот только тут есть нюансы насчет таких недорослей. При объективных плюсах, что казаки учат своих детей с раннего возраста военному ремеслу, порой и грамоте, я вижу еще два больших минуса.

Первое, это то, что за казачат нужно нести ответственность и случись что: не тому научишь, не углядишь за безопасностью, так придется держать ответ перед атаманом. Второе, так же связано с атаманом и всей казацкой верхушкой. Они будут через казачат знать все, чему и как учит их некий семинарист. Вероятные последствия таких знаний могут быть для меня неприятными.

Казачата будут востребованы, как телохранители и диверсанты, и, скорее всего, через год я найду сам выходы на казацких старшин, и мне не откажут. Самый главный аргумент: я обяжусь полностью экипировать казачат и возьму их на свой кошт. Но именно что через год я обязуюсь стать достаточно состоятельным, чтобы потянуть такие траты.

Что же касается тех недорослей, что я привез, то у них будут иные, более грязные задачи, эти беспризорники психологически готовы к этому. Тех же девчонок даже ломать не придется. Ни одной девственницы нет, более того, две девицы в поездке предлагали себя. Я, если что, жестко отказал.

И почему акцент на таких интимных вещах? Так женщина-разведчица, как бы это не аморально звучало, имеет некоторые преимущества перед мужчиной. Эти «преимущества» она прячет под платьем, но при добыче информации не может не использовать. Все женщины-разведчицы, или почти все, использовали такое оружие.

Среди недорослей я выделил двух девчонок и трех парней, которые не только грамоте обучены, но и способны на неплохом уровне учиться дальше. Их я и начну учить, как только создам для этого условия. Ну а пока пусть хорошо едят, да приводят физическую форму в порядок. Стойковичу я доплачу, чтобы всерьез ими занялся. Еще по прошлому приезду в Белокуракино, потомок сербских переселенцев уловил суть тренировок.

Получиться ли создать из сирот резидентов заграницей? Не знаю, но я постараюсь выучить их так, чтобы по итогу заиметь хитрых, умных, подготовленных разведчиков, способных анализировать и систематизировать информацию. В этом времени пока поле непаханое в подобном направлении. Можно преспокойно прогуляться по Лондону или портовым английским городам и знающим взглядом понять, насколько готовы английские корабли, или куда снаряжают флот, поговорить с матросами.

Впрочем, и в будущем, где режим секретности объектов существовал, можно было немало почерпнуть из досужих разговоров людей или постов в социальных сетях, чего уж тут, в конце XVIII века, где до многого еще не додумались.

— Стало быть, янычар себе захотел, в султаны подался, Михаил Михайлович? — улыбнулся Осип, ранее не встревавший в разговор. — Коли султаном заделался, может, и гарем заимеешь? Вона, Микалай Игнатьевич все вдовушек покупает. Мужиков не хватает, а он все вдовушек везет в имение. Во и будут вам гаремы.

Шутливый тон однорукого мастера разрядил обстановку. А Тарасов стал оправдываться, что нисколько он не выбирает вдовушек при покупке крепостных, а ищет мужних с детьми. Такие оправдания еще больше повеселили, так как лицо Тарасова покраснело. Точно уже та, или те, к кому пристраивает свой овощ заморский невиданный — кукурузу.

На счет кукурузы.

— Рассказывай, господин управляющий, вот по пунктам нашего плана и рассказывай! Что получилось, что не удалось и как исправить, чтобы в следующем году было еще лучше, — повелел я, отпивая принесенного Агафьей холодного кваса.

Да, эта девушка, что раньше мне помогала, и она уже моя прислуга. Князь даже не знал, что такая есть в наличие, когда я просил его определить мне в горничные Агафью. Меня удовлетворяет… Вот же как двусмысленно получается! Но пока все еще только в профессиональном отношении. Хотя, она явно не против, порой, глазками так стрельнет, куда там Амуру-снайперу! Может быть и… Но нужно думать о делах.

Тарасов был грамотным человеком. Грамотно воровал, сейчас грамотно работает. Я интересовался о нем у князя Куракина. Оказывается, Николай Игнатьевич Тарасов выдержал конкуренцию с неким управляющим, университет закончившим, немцем Отто Шлёссером. Теперь этот Шлёссер работает в куракиновском имении под Орлом.

В этом контексте не совсем понятно, почему Тарасов лучше немца, если Белокуракино не приносит должного дохода. Ну, для этого нужно было бы съездить под Орел, чего делать я пока не собираюсь. И так уже собой заменяю Куракина во-многом. Из того, что я знаю по психологии, князь скоро может сильно взбрыкнуть. Признаться, это было одной из причин, которая подвигла меня уехать в поместье. Нам, как бы это не звучало, нужно пожить чуточку на расстоянии.

Из того, что получилось, вытекало, что, пусть мы только в начале пути, но прибыль Белокуракино составит порядка шести тысяч рублей, хорошо, что в серебре, а не в ассигнациях.

Кстати, перед моим отъездом бумажные деньги еще потеряли пять копеек в стоимости, относительно серебряного рубля. Не совсем понимаю, кто вообще регулирует такие процессы, вероятно, сам, очень условный рынок, но ситуация с финансами России становится уже предкризисной.

Благо, что в тех делах, где я принимал участие все ладится и спорится.

— Как тебе, Осип, получилось так много ульев сладить? — спросил я у однорукого мастера.

— Да, куды там много? Чуть более двух сотен. Ежели мне доску вовремя давали, так было бы более. То не сильно мудрено. Сложнее семью пчелиную пристрастить жить в пчелиной хатке, — отвечал Осип.

Раньше мне казалось, что сто ульев — это реальное коммерческое производство меда. Оказалось, что не казалось. Сейчас в Белокуракино сто двадцать три улья. Если перевести количество полученного меда из пудов в привычные для меня меры, то выходило более трех с половиной тонны и двести килограммов воска. Бортничество так же никто не отменял. Потому до конца года килограммов триста воска будет.

— Николай Игнатьевич, а что по заводику восковому? — спросил я у Тарасова.

— Так там не мудрено, крути себе свечи, да и будет. Жира свиного только добавить, — отвечал управляющий.