Болотный край (СИ) - Баковец Михаил Страница 5

Над поверхностью торчал небольшой уголок «зиловской» будки. Понять по нему, что там было невозможно. Когда счистил слой травы вокруг и рассмотрел кунг сквозь чистую воду, то не смог сдержать крик радости. Особенные дверки на бортах кузова сообщали, что на моём пути попался продуктовый автомобиль. Возможно тот, что развозит хлебобулочную продукцию по магазинам от хлебозавода. Если там лежит хоть чёрствая булка, то я спасён! Вода современному хлебу почти не опасна благодаря герметичной упаковке.

Я залез в ледяную воду, встав ногами на петли одной створки. Левой рукой ухватился за ещё одну петлю, после чего глубоко вдохнул и погрузился с головой, чтобы дотянуться до запора. Открыть его мне удалось только с третьей попытки. Потом не сразу удалось поднять люк в воде. Вот чего бы грузовику не упасть ровно на борт, а? Как бы это облегчило мне работу. Не пришлось бы изображать помесь водолаза и подводного акробата.

Но всё рано или поздно заканчивается. Закончились и мои мытарства в попытках добраться до содержимого «зиловского» кунга. Машина оказалась забита лотками с хлебом. Пара батонов выплыла наружу, стоило полностью откинуть люк-дверцу. Схватив их, я выбросил хлеб из воды на твёрдую поверхность и выбрался следом.

Как оказалось, мысли насчёт герметичной упаковки были ошибочными. Батоны на заводе расфасовали в пакеты с логотипом компании и зажали «хохолок» кусочком проволоки в пластике. Этого оказалось недостаточно, чтобы не пустить воду. Или пакет оказался дырявым. Как бы там ни было, но хлеб размок, превратившись в тюрю.

И какая же вкусная эта тюря была! Я зубами разорвал полиэтилен, так как замёрзшие пальцы не могли поддеть проволочку и разогнуть. Затем зачерпнул горсть мокрого хлеба и отправил в рот, проглотил, не разжёвывая, и зачерпнул ещё. По консистенции хлеб был вроде жидкой манной каши, его можно было чуть ли не пить.

Даже не заметил, как умял целый батон. Его мне показалось мало, организм требовал ещё, ещё и ещё. Решив, что всего сутки с небольшим голодовки с последующей объедаловкой не должны сказаться на здоровье, взялся за второй хлебный пакет. Он закончился почти так же быстро, как и предыдущий. Будь под рукой ещё добавка, то съел бы и её. А так решил перевести дух и дать уже съеденному перевариться.

При виде еды я даже забыл про труп. А ведь и хлеб, и мертвец в одной и той же воде плавали. Подумав об этом я… ничего не ощутил. Никакой тошноты и позывов очистить желудок. Только небольшой внутренний дискомфорт. И всё.

Уже через полчаса я ощутил, как недомогание и слабость пропали, появились силы и желание жить. Отойдя подальше от машины, я напился воды и вернулся назад. Следующий час я был занят тем, что доставал из кабины мёртвого водителя, а потом хоронил его. Из-за специфики места с копкой могилы были определённые трудности. Всё что смог, это отволочь тело подальше, положить на большой плоский камень и обложить камнями поменьше вперемешку с травой. Животных я тут не видел, поэтому никто мёртвое тело не тронет.

После похорон я устроил себе короткую передышку и вновь полез в холодную воду за хлебом. Вторая попытка была на порядок успешнее. Я отдохнул, был полон сил, энергии и желания очистить грузовик до последней крошки.

Вытащив несколько десятков упаковок с белым и чёрным хлебом, а также булочками, я устроил себе второй перекус. В этот раз ел сдобу, до которой вода не добралась. Две крупные мягкие булочки находились в запаянном герметичном пакете и потому сохранились в первозданном виде.

Еда не только дала мне силы и заставила вновь смотреть в будущее с оптимизмом, но и подтолкнула организм создать несколько искр. Их я потратил на согревание двух деревянных поддонов, на которых в машине лежал хлеб, и на «гармошку» из фольги, которой закрывают автомобильное окно. Когда последняя духовная искра вышла из меня, то ощутил привычную слабость и неприятную пустоту в себе. Но в этот раз эти чувства были терпимыми. Хватило часа отдыха и одного съеденного батона, чтобы они пропали без следа.

Отыскав машину, я решил никуда дальше не идти. До вечера вытащил весь хлеб из кузова вместе с деревянными паллетами. Потом обыскал кабину, вытащив наружу всё, что было не закреплено и сумел оторвать. В фанерном, обитом эко-кожей «бардачке», установленном, видимо, самим водилой, я нашёл кучу мелочёвки, среди которой особенно обрадовал китайский мультитул и несколько дешёвых одноразовых зажигалок. Ещё там лежал кнопочный телефон «флай» с выдвижной антенной. Я так и не понял, зачем она там нужна. Вроде как в стандартном телефоне антенной служат обычные наушники. К сожалению, телефон не работал, даже не включался.

Под водительским сиденьем я нашёл плоскую водочную бутылку полную где-то наполовину. По запаху — водка. Но пить для сугреву я не решился, опасаясь, что отравлюсь палёнкой какой-нибудь.

С помощью мультитула кое-как открутил одно сиденье. Точнее, что-то скрутил и отрезал, что-то сорвал при помощи рук и ног. При этом ладоням и пальцам серьёзно досталось. Кровь из ранок сочилась ещё долго.

Нашёл небольшой набор инструмента, набор автомобилиста и аптечку, несколько пакетов из «пятёрочки», в которые были завернуты полупустые бутылочки и баночки со смазкой и маслом. Уже в самом конце мне улыбнулась удача: из какой-то щели в разгромленной мной кабине выплыл кусок плёнки. Сначала я его бросил в общую кучу находок и подробно рассмотрел много позже. И как же обрадовался, опознав в этом кусочке много раз сложенного полиэтилена дождевую накидку, цена которой сто рублей в рыболовной «точке» на рынке. Она решила одну из моих проблем, связанных с одеждой. Я-то уже готовился к нудной и, возможно, бессмысленной работе по превращению пакетов и упаковок из-под хлеба в нечто вроде плаща при помощи найденного скотча, изоленты и зажигалок.

Когда туман стал густеть, и на улице потемнело, у меня уже было готово, эм-м, скажем так, походное жильё. Его я сделал из деревянных паллетов. Часть из них разбил молотком на доски и гвозди, пустив полученный стройматериал на укрепление остальных. Для основательности паллеты, пошедшие на стенки и потолок, связал кусками проводов и ремнями безопасности. Это «бунгало Мусорка-21 век» постарался установить на камнях на случай, если какая-нибудь тварюшка, обитающая в воде под травяным ковром, не попыталась утянуть меня вниз. В этом случае я просто не успею выбраться из своей деревянной клетки. Добавлю, что размерами постройка не блистала, так как паллеты оказались небольшими, сантиметров восемьдесят длиной и сорок-пятьдесят в ширину. Внутри можно было или лежать скрючившись, или сидеть, сильно согнувшись и поджав ноги.

На поддоны, которые днём утеплил искрами, положил коврики из машины и обивку с кресел, закутался в накидку, накрылся фольгой и улёгся в позе эмбриона. К сожалению, кресло за остаток дня не высохло. Спать на таком — бр-р, ну его. Ещё я надеялся, что сегодня ночка будет потеплее, или хотя бы без снега. Но куда там! Спустя пару часов после того, как окончательно стемнело, резко усилился ветер. Он очень быстро стал налетать ледяными порывами, а потом пригнал вчерашнюю снежную крупу. Ещё чуть погодя крупа превратилась в мелкий град и дождь, а температура резко опустилась. Для меня, оказавшегося в одних трусах и накрытого куском плёнки, это было смерти подобно. Если бы не вложенные искры в утепление дерева и «гармошки» из фольги, то я бы точно не пережил эту ночь. Хотя, наверное, и это не помогло бы, не наевшись я днём как следует.

Лежать было холодно. Пришлось сесть, подтянуть колени к груди, обернуться в фольгу и свести её края на коленях, крепко держа руками. Тепла от неё и досок под собой едва хватало, чтобы не отключиться и не получить обморожения. Очень сильно мёрзла голова, и приходилось иногда поднимать фольгу повыше, подпуская стылый ветер к пятой точке и пояснице.

Непогода вновь прекратилась утром, когда достаточно рассвело. Но меня всё рано ещё с полчаса трясло — так я замёрз. Потом тепло от досок и «гармошки» согрели моё тело, и то незаметно для сознания провалилось в забытьё. Как и вчера, проснулся я поздно. И то не потому что выспался, а от сигналов организма, которому требовалось избавиться от кое-чего и как следует подкрепиться.