Ребята с нашего склепа (СИ) - RedDetonator Страница 5

Снаряды разорвались где-то за большим холмом.

— Недолёт триста метров, — сообщил Сардар.

Раффел внёс корректировки в прицел.

— Огонь! — приказал я, когда всё было готово.

— Перелёт пятьдесят метров, — отреагировал оператор дрона. — Есть потери от осколков.

Вновь была внесена корректировка, после чего я повторил свой приказ.

— Прямое попадание в центр лагеря, — доложил Сардар. — Противник начинает выводить войска.

— М-хм, — хмыкнул я задумчиво. — Приготовьте мои доспехи.

Мне тут недавно изготовили броню, достойную праведного президента.

Это некое подобие максимилиановского доспеха, изготовленного путём вытачивания деталей на станке с ЧПУ, и последующей сварки в среде аргона. Чтобы сварные швы не стали уязвимым местом, на них наварили дополнительные пластины, там, где это было возможно.

Вес для меня не проблема, поэтому броня вышла весом в сорок девять с половиной килограмм, с толщиной кирасы в десять миллиметров.

Она неудобна, ограничивает движения, но зато, теоретически, способна выдержать попадание мелкого ядра.

Я очень не хочу откладывать исполнение своих амбициозных планов на неопределённый срок, поэтому собираюсь воевать только в таком виде и ни в каком ином. Враги знают, как надолго вывести меня из игры, поэтому безопасность — превыше всего!

Венчает этот комплект брони шлем в стиле Саурона. Мастера придавали ему черты знаменитого оригинала по кадрам из «Властелина Колец», но это только форма, а по содержанию он представлял собой весьма функциональную и тяжёлую штуку, способную выдержать попадание из АК-74, что достигнуто с помощью установки подкладки в виде двадцати шести слоёв кевлара.

Поддоспешник, к слову, тоже имеет многослойный кевларовый компонент, поэтому то, перед чем спасует сталь, будет удержано кевларом.

Бобби Котик лично приволок мои доспехи, после чего я передал командование батареей Брайану, а сам занялся облачением в несокрушимую броню.

Пушки стреляли почти непрерывно, поражая личный состав противника, собирающийся дать нам полевое сражение.

Не знаю, кто командует орденцами, но почти чувствую его боль, возникающую в области ануса. Бой ещё не начался, а он уже несёт ощутимые потери.

— Тебе не скрыться… Я вижу тебя, — пробасил я, затянув ремень шлема. — В пустоте нет жизни — только смерть…

— Что, повелитель? — услужливо поинтересовался Котик.

— Ничего, — покачал я головой и посмотрел в сторону уже построившихся войск.

Всё-таки, это нечестное преимущество — технологии Земли.

У меня каждый воин носит стальные латные доспехи, у каждого стандартизированное капсюльное ружьё, а у противника лишь жалкие огрызки архаичных технологий, которые он оказался способен воссоздать…

— Достаточно! — приказал я Брайану, когда вражеские войска начали сближение с нами. — Поберегите снаряды.

Сближался противник рассыпным строем, с дистанцией между бойцами не менее полутора метров, поэтому наши недостаточно мощные осколочно-фугасные боеприпасы были малоэффективны. Враг предвидел интенсивные артобстрелы, а это значит, что он предполагал наличие у меня мощной артиллерии.

Две армии, одна на восемь тысяч, а другая на две тысячи триста солдат, выстроились на предельной дистанции стрельбы. Я решил, что артиллерия начнёт стрельбу чуть позже, когда начнётся основная перестрелка, поэтому повисла тишина.

— Леви, твой выход, — сказал я моему основному полководцу.

— Вперёд! — скомандовал тот.

Стройные ряды немёртвых, покрытых бронёй цвета фиолетовый металлик, тронулись шагом. Дистанция пятьсот метров — можно стрелять, но не нужно, потому что по-настоящему эффективными наши ружья станут только метрах на двухстах. Пусть мои солдаты и немёртвые, но Смерть не лишила их возможности промахнуться.

Враг пустил кавалерию по флангам, чтобы обстрелять моих солдат и создать нешуточную фланговую опасность, что может вынудить Леви выделить дополнительные отряды из резерва.

Но хрен с ними, с кавалеристами. Как только сунутся поближе, получат сокрушительный залп из сотен ружей.

Наконец, дистанция в двести пятьдесят метров — немёртвые солдаты уже приготовились дать синхронный залп.

— На месте — стой! — приказал Леви. — Левый и правый фланг — каре (1) и примкнуть штыки!

Троекратный ружейный грохот огласил окрестности, а перед боевыми порядками возникла слабая дымовая завеса.

Они не отвлекались ни на что, не чесались и не дышали, что могло бы оказать влияние на одновременность залпа — они слишком мертвы для этого.

Сокрушительный шквал скосил солидное количество вражеских солдат, первые два ряда рухнули, как подкошенные, а затем первый ряд моих солдат перезарядил ружья, и снова шарахнул залпом, после него второй, а затем третий.

Дым заволок пространство перед боевыми порядками, но моих ребят это не остановило.

Скорострельность наших ружей составляет около четырёх-пяти выстрелов в минуту, что феноменально для местных, только-только осваивающих первые мушкеты, но этот мир всегда был несправедлив, поэтому горе им, но не нам…

— Ветер, сука… — поморщился я, глядя на то, как мои солдаты исчезают в созданном ими облаке дыма.

— Робинсон, огонь по кавалерии на левом фланге! — приказал Леви.

Перевожу взгляд на левый фланг и вижу, что эти ушлёпки решились на атаку.

— Артиллерия, осколочными — по кавалерии! — приказал немёртвый полководец.

Вражеские кавалеристы разрядили свои мушкеты, слегка проредив каре, после чего ринулись в атаку.

Практически сразу же в резко уплотнившийся для мощного удара строй врезались осколочно-фугасные снаряды, нанёсшие ему тяжелейший урон. Десятки умерли в секунду, а сотни получили ранения.

«Прошлое закончилось», — констатировал я. — «И почти всё из него негодно в наступившем будущем».

Тем не менее, несмотря на ошеломительные потери, вражеская пехота продолжила наступление и сократила дистанцию до ближнего боя. Они стреляли редко, спонтанно, но я вижу в этом какой-то замысел вражеского командования.

И это оказалось истиной. Когда дистанция до моих солдат сократилась до десятков метров, вражеская пехота разом разрядила в них мушкеты.

«Блестящая задумка», — подумал я. — «Они ведь уже знают, через лазутчиков и торговцев, что броня моих солдат пуленепробиваема, поэтому единственный шанс — это выстрелы в упор».

А после, практически сразу, началась схватка врукопашную.

Их всё ещё больше, чем нас, но мы лучше…

— Так, Котик, подай мою булаву, — велел я. — Надо размяться…

Принимаю из рук немёртвого оперативно поданную стальную булаву, весящую ровно десять килограмм, после чего неспешно иду к месту основного действа. Вслед за мной идёт отряд прикрытия, вооружённый мечами и земными пистолетами Зиг Зауэр Р220, необходимыми только на самый крайний случай.

Чтобы добраться до врага, мне пришлось обходить своё войско с левого фланга, где вражеская кавалерия уже понесла тяжелейшие потери и спешно отступила. Пули всё ещё летели ей вслед, но всадников осталось так мало, что это было малоэффективно.

Среди облаков дыма я заметил сотни лошадиных и человеческих трупов — каре практически невозможно пробить ударом в одну из сторон.

— Повелитель с нами!!! — прокричал один из лейтенантов, командовавших на левом фланге. — В бою нас ждёт успех!!!

Я прошёл мимо, сдержанно кивая воинам, не задействованным сейчас в бою.

В щели между каре и фронтальным строем было небольшое пространство, в которое никто из врагов не хотел попасть — вот по нему я и прошёл.

— Умрите, язычники!!! — выкрикнул я, нанося вертикальный удар по левому плечу вражеского воина, попытавшегося проткнуть мне живот штыком.

Раздался хруст, после чего противник рухнул безвольной куклой.

Да, булавы делают лёгкими, потому что даже двухсотграммовое навершие легко проломит череп и близко познакомится с внутренним миром жертвы, но надо оставить это для людей…

… но я-то не человек.

Десятикилограммовая цельнометаллическая булава — это для меня не самый тяжёлый вес. Навершие её весит шесть килограмм, а остальное рукоять. Само навершие исполнено в форме четырёх оскаленных волчьих пастей, из которых торчит по три острых шипа, имеющих длину три с половиной сантиметра. Чтобы это имело больше практичности, закалённые шипы были расположены под небольшим углом — благодаря этому, при желании, врага можно цеплять и тянуть.