Нимфар - Защитник? Страница 50

После обдумывания внешнего вида доспехов, я перешел уже на оружие, где и завис, наткнувшись на различные свойства меча, которые нужно обдумывать при выборе оружия — тип клинка, балансировка, задачи для оружия, длину, вес, вид ручки, материал, изгиб клинка. Как оказывается все сложно, а мы это оружие тяп-ляп делаем, оружие в руке нормально лежит и хватит. С оружием я мучался до двух часов, слишком уж тут было все не просто, пришло проглядеть несколько статей по холодному оружию, вникая в это дело глубже.

Облокотившись на спинку кресла, я устало выдохнул, вот это морока, вроде ничего не делаю, а какая усталость. «Слабая бренная оболочка», — с иронией подумал я о своей усталости. Поднявшись с компьютера, я упал на свою кровать, где расслабленно развалившись, уставился на потолок. Как трудно жить оказывается, в Пустоши сутками бегай и будешь как огурчик, бодрый и энергичный. Хотя в ощущении усталости в теле есть и свои плюсы, когда лежишь вот так на кровати, и тело расслабляется, то становится так приятно. Покрутившись на кровати, я все же не утерпев, снова сел за компьютер, время утекает слишком быстро и становится его все меньше и меньше, а вроде только сел за него. Попрыгав по поисковику, я постарался найти какую-нибудь информацию по Пустоши, информация конечно нашлась, но несколько не того плана, так ничего и не обнаружив я решил заняться магией, а именно по рассматривать разные картинки фэнтези направленности, для того чтобы набраться идей. Даже не думал, что вернувшись домой, мне по сути не будет чем заняться. Тоска.

Выглядел бы я получше, вышел бы на улицу, прогулялся. Подышать воздухом, посмотреть на зеленеющие деревья, траву, послушать шум города, но с таким лицом мне все же лучше не выходить, только людей пугать. Я конечно уверен, что многие люди постараются быть тактичными и постараются не замечать моей уродливости, но пялится все равно будут, да и шепотков не избежать, уж я то знаю, выходил разок. В тот раз, когда я был на улице, меня увидела маленькая девочка, лет восьми. И что бы вы подумали? Она заплакала, сначала не сильно, а потом пошел целый поток слез, обещала, что будет хорошей девочкой и ненужно ее есть. Я даже не знал, как реагировать на такое. Мать забрала рыдавшего ребенка, успокаивая по пути, она жила тут недалеко, а потому знала обо мне, даже зашла потом извинилась за ребенка, и сказала что она и правда стала удивительно послушной. Вот и как на это реагировать? Вроде ненароком помог, но осадок на душе остался.

Оставшееся время я потратил на просмотр новостей в мире, или просто бродил по разным сайтам. В общем, занимал время, чтобы не сидеть и бездельничать.

Через некоторое время послышался звук открывающегося замка на входной двери. Мне понадобилось долгие секунды, чтобы сообразить, кто же это вернулся, и только услышав стук каблуков, осознал, что это сестра. Вспомнив о ней, я потратил еще столько же времени, чтобы вспомнить, как она собственно выглядит. Соломенные длинные волосы до лопаток, ростом мне по грудь, это около метра полтора, голубые глаза матери, прямой маленький носик, немного пухлые уже подкрашенные губки и в общем милое личико.

Послышался шум быстрых перебежек по комнатам, вот она снова поставила чайник, после чего уже пошла ко мне. Дверь я оставил открытой, потому она с любопытством заглянула в мою комнату, где увидела мою сидящую тушку за компьютером. Сначала радостно улыбнувшись, она сморщила носик и нахмурила глазки. Она как девушка, которая еще к моему удивлению не зарегистрировалась еще ни в одной социальной сети, неодобрительно относилась к долгим посиделкам за компьютером, фильм там посмотреть про слащавых вампиров еще можно, но не больше.

— Привет Саш, как себя чувствуешь? — спросила она любопытным голоском.

— Отлично, вот, даже за компьютер сел. — улыбнувшись пошутил я, но тут же опомнившись убрал улыбку с лица, напугаю еще.

Но сестра к моему удивлению даже не поморщилась, но недовольно глянув на меня, что-то пробурчала про компьютерных наркоманов и удалилась по своим делам. Ага, посмотрю я на тебя, когда ты на какую-нибудь социальную сеть подсядешь, обязательно припомню. Если конечно вспомню, обеспокоено нахмурился я. Если она даже подсядет через месяц, для меня пройдет два с половиной года, что отрезок довольно серьезный. Еще неделя этой жизни или семь циклов в Пустоши, и я просто начну забывать эту жизнь. Ведь у меня жизнь и проблемы в разных мирах абсолютно разные, никак по сути несвязанные друг с другом. Я уже с трудом вспоминаю некоторые моменты, слишком уж бурная была жизнь в том мире, а уж что будет дальше.

Всерьез обеспокоившись этим моментом, я открыл пустой блокнот на компьютере, и начал печатать. Печатать все, что мне приходит в голову, мысли, интересные воспоминания, даже некоторые обещания или обязательства что я давал родным. Печатать одной рукой было неудобно, но я справлялся. Вписав сегодняшнюю дату, коротко описал, что я за этот день сделал. Только записывая все свои мысли на блокнот, я полностью осознал, что этот мир уходит на второй план, теперь моя жизнь течет там, в Пустоши, а тут я теперь просто… Отдыхаю? Существую? Убиваю время? Даже не могу точно сказать, что я тут делаю. Если задуматься, то я просто проведал своих родных. Как любящий сын, что раз в месяц приезжает издалека к семье, и интересуется как дела, жизнь. Разговаривает о разных мелочах, а потом снова уезжает в далекое путешествие на месяц.

Услышав закипающий чайник, я решительно выключил компьютер и неуверенно ступая, но с твердыми намерениями пошел на кухню. Сестра уже была там, аккуратно колдуя с чайником и заваркой, заливая ровно выверенные порции чая и точное количество воды, после чего, кинув маленькую ложечку сахара и дольку лимона с удовольствием начала маленькими глоточками пить чай. Она на нем слегка помешана, что странно, в нашем роду вроде англичан не замечено, потому такие особые пристрастия к чаю необычны. Я же, как истинный лапоть, абсолютно не разбиравшийся в высоком искусстве чаепития, залил произвольно количество отлично заваренного сестрой чая и долил туда воды, кинув пару ложек сахара. После чего под недовольным взглядом сестры вытянул упаковку печенья, и под веселый хруст и вкусный даже в моих руках чай, начал интересоваться жизнью сестры. Вчерашняя… мда, вчерашняя радость сестры уже поутихла, а потому она неохотно шла на контакт, особенно такой, как личная жизнь. Быстро осознав свою ошибку, я плавно перешел на общие темы, на которые она уже отвечала с большей охотой. Поспрашивал я ее и про родителей.

— Ань, как там мама с папой? — слегка смутившись, спросил я, ведь в их плохом настроении и самочувствии был виноват я. Особенно интересовала мама, так как она, похоже еще ближе чем я, приняла к сердцу мою инвалидность. Я даже припомнил синяки от недосыпа и нервов у нее под глазами, которые, она, искусно используя косметичку, закрашивала.

— Получше. — буркнула она, но я продолжал ожидающе на нее смотреть, отчего она помявшись объяснила точнее, — Отец перестал постоянно хмурится, и как бы сказать, стал с большим энтузиазмом искать в Интернете и у знакомых информацию о хороших протезах. Мама повеселела, ей было очень тяжело смотреть на твою безучастную рожу, постоянно лежащую на кровати. Вчера как помнишь, она даже часто улыбалась.

Сама при этом улыбнувшись, довольно сообщила она мне. Но потом, нахмурившись, добавила.

— Я рада, что ты пришел в себя, действительно рада. Но не делай так больше. Не смотри часами, своими пустыми глазами в потолок. На это было больно смотреть. — резко закончила, быстро допив уже остывший чай, после чего помыв посуду быстро ушла к себе.

А я так и остался за столом, растерянным взглядом уставившись на дно своей чашки. Действительно, я так сосредоточился на своем горе, что не замечал, каково было моим родным, а им как оказывается, было в чем-то даже хуже чем мне. Мда, это была не только моя беда, а горе для всех родных мне людей. Еще минут десять потратив на обзывание самого себя и своего недалекого ума, я так же помыл чашку и отправился к себе в комнату. Заглянув по пути в комнату сестры, увидел, как Аня с наушниками на ушах уже делал уроки за своим столом. Вернувшись к себе в комнату, я снова открыл блокнот и дописал большими буквами информацию и свои мысли о семье и своем поведении. Я недолжен это забыть.

Еще через час вернулась мать, а чуть позже приехал с работы отец. Я с трудом вспоминаю, как они выглядели, перед тем как я попал в Пустошь, но сейчас они были определенно счастливы, особенно когда я встретил их при входе в квартиру. Даже слишком счастливы, так как могут быть счастливы люди после долгого горя. В груди что-то кольнуло, а чувство вины серьезно начало разъедать мне мозги.

— Как ты себя чувствуешь? — обеспокоено, но с легкой улыбкой спросила мать.

— Отлично, хотя спина побаливает, отлежал ее уже всю, — махнув рукой, отшутился я.