Мария Мясникова - Банальная история[СИ] Страница 50

— Будьте вы прокляты, — зарыдала она.

Илларий, резко дернувшийся навстречу, замер, повинуясь жесту Кирилла.

Старший ребенок женщины ощерился на врагов, выставляя перед собой невесть как сохранившийся после обыска нож. Пытался защищать мать. На сей раз Илларий с мороками даже не шелохнулись: зарезать кого-либо столовым прибором весьма затруднительно, особенно для ребенка.

Собеседница отчаянным движением отодвинула мальчишку себе за спину. Самое жуткое, они не верили, что их опустят живыми. Мать и старший ребенок сначала просто собирались умирать с достоинством, но потом в горожанке с удвоенной силой пробудился страх за детей, густо замешанный на надежде каким-то образом откупиться. В ней, наряду со страхом, ненавистью и отчаяньем чувствовалось некое презрение высшего по отношению к низшим, прирожденный снобизм — наверное, в ее глазах они выглядели неотесанными варварами, жадными до материальных ценностей и женских прелестей. И, конечно, мерзкими прихлебателями мирового Зла с большой буквы.

Поморщившись, Кир глотнул еще отравы. Смесь мяты, боярышника и неких подозрительных травок была просто убойной.

— На вашем месте, сударыня, я бы выбирал слова поосмотрительнее, все-таки у вас двое детей, — Илларий безмятежно ковырялся в ногтях острым кинжалом.

По-видимому, несчастная женщина прозрела и, совершив невероятное усилие, успокоилась. Ей не следовало отказываться от предложенного лекарства, все бы было полегче.

— Я расскажу все, что захотите, — сглотнула она.

— Почему вы покинули Олиру?

Сумбурным и невнятным словам отвечавшей Кир поверил сразу. Да и не врала женщина, он знал. И, все-таки, откуда взялись в Олире "ночные убийцы" и почему именно сейчас?

Даже хорошо, что разгребать весь ворох неприятностей не ему — груз такой ответственности Кир не выдержал бы.

Промозглый северный ветер с каждым днем становился все холоднее, напоминая о скорой осени. Кировых солдат грела мысль о долгожданной победе, зато он сам постоянно мерз, мечтая о ночевке в хорошо протопленном помещении.

Сначала Кир решил многострадальных оронцев просто отпустить. Но быстро сообразил, что сие невозможно. Во-первых, беглецов следовало проверить: не принесли ли они с собой заразу и не являются ли посланцами-шпионами-разведчиками, во-вторых, они могли предупредить тех, кого не надо (что хоть и маловероятно, но не исключается), в-третьих, в таком случае его репутация бы безнадежно пострадала. Впрочем, немного поразмыслив, типа "темный властелин" окончательно махнул рукой на репутацию. И велел обустроить временный лагерь для беглецов, которых становилось все больше.

Еды не хватало — даже если плюнуть на принципы и грабить окрестных крестьян, продовольствия надолго не хватит. Между тем, на голову свалились женщины и дети, которых надо было как-то обеспечивать предметами первой необходимости. С другой стороны, оставалось совсем чуть-чуть продержаться, и беглецы перестанут быть его проблемой.

Когда вести из Олиры стали совсем паническими, Кир не выдержал. Он понимал, что совершает очередную глупость, и все-таки попытался отправить вестника Дитриху: присутствие магов и солдат в непосредственной близости все больше казалось насущной необходимостью.

Жаль, что армии не летают и не телепортируются…

Создать магического посланца не получилось и с третьего раза. Первоначально Кирилл счел неудачи печальным следствием собственной колдовской несостоятельности, но его бездарностьв данном плане, как ни удивительно, оказалась ни при чем.

— Скорее всего, возле Олиры сильные помехи, — после очередной бесплодной попытки решил Терлик, озабоченно пожевав губами. Кир несколько удивился: еще бы, ведь шаман сам накрыл пол-Нитриана антимагической сетью.

Оказалось, дело совсем не в этом: пространство возле столицы заполонили откаты от неизвестного, но зело сильного колдунства. Из объяснений орка Кир выяснил, ни одно магическое создание не слышало призыва, все забивали остатки творимого неподалеку темного волшебства. Тяжелая аура насильственной и мучительной смерти достигала значительного размера, оказывая влияние и на материальный мир — творящийся ритуал поражал размахом и грандиозностью.

Люди и лошади продолжали нервничать, все, обладающие даром, развели кипучую деятельность. Землянина, напротив, обстановка привлекала, виделась по-домашнему уютной. И это также настораживало, поэтому, вопреки ощущениям, он укрепился в принятом решении.

Правда, связаться с "верными слугами" с помощью магии так-таки и не вышло, пришлось отправлять обычного гонца из плоти и крови. Интересно, а на каком расстоянии от столицы возможно нормально колдовать? Если в Ороне еще ничего не предвещало беды, значит, проблемы начались где-то между завоеванным городом и столицей.

Еще через сутки их лагерь соизволил навестить давешний виконт. Весть о том, что миэль Абрахам просит встречи, Кира несколько насторожила — до окончания ультиматума оставалось чуть меньше двух дней.

Гтын

Камлание, по мнению жителей Холодного мира — неприятно и обидно: слабых духов просто вытягивало как на аркане, сильных же зов раздражал как звук настойчивого жужжания в ушах. Но шаманов духи не выносили не только поэтому: достаточно того, что заклинатели пока еще живы — достойный повод для неприязни с точки зрения мертвых.

Потом пустые забывали как это — быть живыми, а некоторые и не были, хотя горячих продолжали недолюбливать.

Сам Гтын еще помнил, как ходил по земле, дышал, чувствовал реальные боль и холод. Хозяйка Судьбы, читавшая мысли орка от нечего делать, утверждала — все пройдет. Ученик шамана боялся, что она права. Возможно, страх окончательно стать пустым и заставил его нарушить первое и единственное правило двух миров: "мертвые не вмешиваются в дела живых".

Он не представлял, как вернуться, как сделать так, чтобы его услышали. Знакомых в Холодном мире, способных дать подсказку, орк пока еще не приобрел, а Госпожа всех дорог помогать отказалась. Да и мертвым он по старой привычке не доверял.

К несчастью, его никто с другой стороны не звал, а от первоначальной идеи занять место другого духа пришлось отказаться по причине неосуществимости.

У Гтына, еще не получившего звание полноценного шамана, знакомых духов не так много: сильных он вызывал несколько раз под присмотром учителя, а мелкие духи никому неинтересны и поддержать никак не могут. И лишь один обитатель Нижнего мира, казалось, ведал обо всем. Иного варианта Судьба Гтыну не предоставила.

Именно поэтому парень шел по пресной, не имеющей запаха траве, лопающейся под ногами и обдающей тошнотворным оранжевым соком. Мимо проплывали ломанные, круглые, овальные дома без окон, в вышине пролетали прекрасные золотистые города, и освещали путь две фиолетовых луны. Сегодня Нижний мир решил снова сменить надоевший декор, изменившись стремительно и безо всякой логики. Гтын пока еще не успевал уследить за трансформациями, каждый раз теряясь.

Дорога растягивалась в бесконечность, окончательный пункт назначения был известен лишь приблизительно. Но делать хоть что-то всегда лучше, чем сложить руки и сдаться.

Старый знакомый, дух, с которого и начались все неприятности, чужое намерение почувствовал и вышел навстречу. На этот раз перевертыш принял вид Тхлина, которого не сумел убить.

— И как оно, глядеть с иной стороны зеркала? — чуть склонив голову к плечу, высоким женским голосом промурлыкал лже-каган.

— Познавательно, — не поддаваясь на провокацию, поделился впечатлениями Гтын. Обращаться именно к этому духу, провалившему все, что можно и нельзя, не хотелось до тошноты. И все-таки…

И, конечно, житель Холодного мира не преминул заломить высокую цену за подсказку.

Незамеченный призрак бродил по стойбищу, подслушивая чужие разговоры. Как же ужасно ощущать себя гостем в родном доме. Гостем незваным и нежеланным!

Это было странно: вырезанные на деревянных столбах знаки, отгоняющие жителей Холодного мира, смотрелись совсем иначе — отражались тоскливым голубым светом, вызывали резкую головную боль, панический страх и желание покинуть территорию.

Раньше мертвый ученик шамана помогал их делать, а теперь сам шарахался прочь, идя по благословленной Шаманским Кругом земле как по угольям, невидимый и никем не услышанный. Раньше и сейчас различались настолько, что Гтын чувствовал себя под единственной луной рыбой выброшенной на берег

На окраине играли дети: штурмовали леса мерзких остроухих, разрисовывали лица ритуальными символами с помощью речной глины, купались. Рядом занимались повседневными делами взрослые: готовили обед женщины, пока мужья несли службу на границах и охотились, учили молодняк мудрые старцы. Ничего не изменилось, когда свет дневного светила померк для одного из них.