Лесник поневоле 2.0 (СИ) - Мархуз Страница 50

Вполне возможно что записи в ту же ночь отправили Сталину или Берии, или кому там положено. У лидеров могут возникать дополнительные вопросы, которые Санжаровский озвучит в дальнейшем. Трындёж закончился через три дня, после чего наступил отдых. Вполне возможно, что более въедливые опросы пока не нужны. Всё-таки идёт война и о деталях будущего можно и потом поговорить, после победы.

Ещё через четыре дня состоялась встреча Филатова, попаданцев и Климовичей. Гену заранее предупредили:

— Геннадий Алексеевич, если вы не хотите проблем для людей, ставших вам близкими за время, проведённое вместе, придерживайтесь своей американской версии.

И хотя слухи о перемещениях во времени могли уже ходить повсюду, но Гена принял предупреждение к сведению. Он не из тех интеллигентов, которые с риском для жизни требуют открытости и прозрачности во всём. Тем более, что самим интелям такая инфа нужна на пять-десять минут, чтобы было чем хлестануться перед знакомыми. А там хоть трава не расти из-за рассекречивания.

— А вы знаете, Мамыкина снимают? За разврат его, за пьянки, за дебош…

— Так и вашего соседа-негодяя забирают! Потому что он на Берию похож!!!

Такие фортели были популярны ещё в царские времена, когда на балах или в салонах можно было привлечь к себе внимание хоть на немного (пусть даже на децил). И сразу вырасти в глазах других, выдав секреты якобы «для своих». И потом оправдаться тем, мол, что всё равно это «секреты Полишинеля», ха-ха. А затем все удивлялись почему так хорошо осведомлены австрийская, прусская, французская, аглицкая и турецкая разведки. Явные лопухи сидят в в кабинетах в военном ведомстве, если у них всё утекает из-под носа. Никто же не подумает на младших офицеров, пытающихся нажить хоть какой-нибудь авторитет. Они же лишь со своими делятся, а не с какими-нибудь шпионами.

— Товарищ майор, ты уже полковник. Тебя не ранили? — логика у девушек конечно своеобразная и мужчинам её не понять.

Остаётся лишь следовать ей.

— Нет, Аня, не ранили и даже ни разу не убили, — улыбнулся Гена.

— Не шути так, я же переживала, а ты, вон, Герой Советского Союза.

Ни в склад, ни в лад, но чертовски приятно, когда в обьятьях столь родное сероглазое существо.

— Ну всё, отпусти, а то невесть что люди подумают.

— Слушаюсь, товарищ ворошиловский стрелок второй степени!

Между прочим, вторая степень в этом деле намного круче первой. Раз в двести, ага! Для диверсанта из будущего это оказалось своеобразным открытием.

Между делом, в связи с напряжённой обстановкой на фронтах, сверху поступил намёк о женитьбе Межова и Ани. Нечего откладывать на будущее «после Победы». Трюк понятен, командованию важно покрепче привязать полковника к советскому народу и его реалиям. Тем более, что на него не давили, даже в партию не предлагали вступить. Слишком ценный кадр, чтобы спугнуть излишней настойчивостью.

Свадьбу справили скромно, но стол был завален деликатесами и качественными винами. Новобрачные были в гражданском, чтобы не вызывать лишних вопросов. Невеста в отличном белом платье, с фатой, чтобы выглядело торжественно при регистрации, устроенной прямо на даче. Да и Гена выглядел представительно со своими габаритами.

Примерно через полчаса с начала застолья подъехал Лаврентий Павлович, собственной персоной. Вполне демократически поздоровался с малочисленными гостями, пожал руки, поцеловал невесту в щёчку и вручил ей роскошный букет.

— Это от меня и товарища Сталина.

После чего он лично вручил награды (заместив Михаила Ивановича Калинина в связи с секретностью) всем членам диверсионной группы. Межов был награждён орденом Ленина и второй звездой Героя Советского Союза, чем остался очень доволен и поблагодарил Берию от чистого сердца. Учитывая то, что он ещё и Герой России… В конце своего пятнадцатиминутного визита почётный гость произнёс тост, выпил «за молодых», пожелал «совет да любовь», после чего умчался по другим делам. А песни Высоцкого попеть или хотя бы о промежуточной башенке рассказать? Увы, не хотят государственные высокопоставленные деятели тратить время на всяких попаданцев, им, видите ли, это не по чину. Вот и подсовывают вместо себя каких-то посредников.

Всё закончилось, как положено, первой брачной ночью с лёгким хихиканьем, ойканьем и прочими прибамбасами.

Война же шла своим чередом. Рокоссовский практически командовал фронтом, хотя и оставался представителем Ставки. Козлов не возмущался, поняв что ему так даже удобнее. Армия Манштейна, не сумевши сразу расколоть русских на части, постепенно отжималась, теряя не только позиции, но и живую силу, и технику с артиллерией. Часть высвободившихся из-под Лениграда резервов добралась-таки до Тамани, где началась переброска подкреплений в район Керчи. На Крымский фронт удалось перебросить даже полторы сотни самолётов и более сотни танков (в основном новые Т-34, два десятка КВ и несколько КВ-2).

Так что в Крыму разразилась своя война, абстрагированная от общей. Впрочем с каждым боем становилось понятно, что Манштейн обречён, а Севастополь будет разблокирован. Истеричные приказы из Берлина не могли заменить 11-ой армии ни поставок дополнительного горючего, ни новой техники, ни солдат из резерва. Конечно, если бы прислали какую-нибудь армию с Южного или Сталинградского направления, то можно было бы переломить ход боевых действий. Ну хотя бы корпус-другой, в крайнем случае пару дивизий…

Увы, всё до копейки было завязано в притивостоянии возле Дона. Даже Ростов не удавалось взять, чтобы прорваться к Кавказу. А вот Красная Армия здесь постоянно получала подкрепления, включая те резервы, которые когда-то обеспечили нужный перевес под Ленинградом. Ещё одним резервом стала 5-ая танковая армия (пусть и не целиком), которую не удалось разгромить при её передислокации к Воронежу. Частично пострадала? Да! Но семьдесят процентов техники и живой силы удалось сохранить, что ни говори.

Даже «польская» армия Голикова (так и не ставшего командующим фронтом в этой реальности) вносила свою долю для общей пользы. Её использовали, как резервную, постоянно перемещая. В результате солдаты и офицеры набрали солидный опыт противодействия фашистам, как и её командующий.

В сентябре начались занятия в подземной школе в Подмосковье. Онищенко по-прежнему вёл курсы повышения квалификации, Андрей и Артём обучали младший офицерский состав. Межову же поручили самое важное — поделиться опытом и знаниями, разработанными и накопленными за семьдесят лет Истории (от текущего момента). Естественно, не упоминая об их происхождении. Хорошо хоть удалось подготовить план-конспекты, чтобы не палиться на мелочах.

Ученики были из разных ведомств, но внимательны и без амбиций. Видимо их застращали заблаговременно, а может подобрали самых уравновешенных и вдумчивых, кто знает? Конечно, слушатели на лекциях задавали вопросы, но Гена терпелив и предпочитает сто раз объяснить одно и то же, чем яриться по каждому поводу. Так что дело пошло — видимо действительно отбирали умеющих понимать, а не чижиков быстрожопых.

Дома (если казённное жильё можно назвать домом) ожидала жена, ставшая верной боевой подругой, какой и была в Полесье. По-прежнему подхихикивала над его отдельными ляпами. Межов впервые в жизни почувствовал себя нужным, как человек, а не как специалист. Семья, которой ему так не хватало всю жизнь, воплотилась в Ане и её дедушке, ставшим родным и для него.

Остановись мгновенье, ты прекрасно! Впервые от Геннадия Алексеевича не требовали быстрых решений, реакций и действий. Он наконец-то устаканился и больше не искал приключений на свою задницу. Обоим майорам тоже хотелось личного тихого счастья, но его же нужно найти. А как это сделать, сидя фактически взаперти? То есть, для исполнения физиологических потребностей их обеспечили представительницами противоположного пола, но для сердца пока никого не видно.

К концу сентября карта Крымского полустрова осталась прежней, а вот расположение «синих» и «красных» на ней заметно изменилось. Манштейн давно бы удрал с полуострова, понимая бесперспективность сопротивления, но Берлин не позволял даже уйти через перешеек на соединение с группами армий «А» и «Б». Те никак не могли пробить всё усиливающийся монолит, созданный на Дону. Да и в тылу армады не всё слава богу. Партизанские отряды и диверсионные группы всё больше нарушали систему снабжения фронтов.