Наследник огня и пепла. Том IV (СИ) - Владислав Добрый Страница 51

Глава 17

Старые долги

Отец Магна был в молодости крут. У него все по струнке ходили. Но такого авторитета нельзя добиться банальной резней — в местных условиях магосредневековья, где все так и норовят по замкам попрятаться, а у некоторых отдельно взятых аристократов всегда при себе аналог пистолета стреляющего огнем или льдом, это бы просто превратилось в длящиеся годами кровавую возню. Нужен был и вполне вменяемый, общепризнанный и неоспоримый респект. Нечто такое, за что тебя можно уважать и с полным пониманием встать на твою сторону. И патриарх семьи Итвис сделал ход конем — выбрал себе во враги тех, кого все не любили. Но выступить против боялись. В то время это был культ Императора насаждаемый из Таэна. Мне думается, это было время местной религиозной реформации — приверженцы Имперского культа расправились с засильем вампиров, в том числе и среди аристократических семей. А сразу после большой чистки, на волне народной поддержки, стали подминать под себя местные мелкие культы. Признавая за некоторыми объектами почитания статус сопричастности к Императору — например, бог Пан стал одним из девяти архонтов. Не удивлюсь, если что-то очень похожее было в средневековой Европе на заре становления Церкви, когда местные божества становились святыми. А уже сильно позже им подчистили биографию вписав в нужный контекст.

Разумеется, не всем так повезло. Великая Мать, довольно популярная в Караэне, никак в Имперский Культ не влазила. Отсюда и конфликт. К тому же, в Караэне зачистили вампиров своими силами. В конце концов, после долгой и запутанной истории, в Караэн был послан из Таэна новый Смотрящий. Это официальный чин Имперского Культа. Что случилось со старым, не вполне понятно, но это и не важно. Суть в том, что до Караэна новый смотрящий не доехал. Его встретил отец Магна на мосту через один из каналов, и велел поворачивать назад. Смотрящий не внял доброму пожеланию. Поэтому его скинули с моста в воду.

Смотрящий явно был со свитой, и явно не только из невооруженных слуг. Однако, выходка отца Магна осталась безнаказанной. Смотрящий охладился и убрался в городок поближе к Таэну. А Караэн, хоть и сохранил у себя храм Императора, в общую структуру Культа Императора с центром в Таэне не вошел. Поэтому другие культы тут были если и не наравне с Императорским, то достаточно сильны. Плюс каждое сообщество так и норовило придумать себе кого-то специально под них заточенного. У плотников, у пивоваров, у… Да у каждого был специальный бог с узкой специализацией. Прямо как святые средневековья. Только никакой унификации и единого обряда с крестными ходами.

И сейчас я об этом даже немного жалел — не было скреп надежнее, чем суеверия помноженные на ритуал и религию. Для конкретных местных так точно.

Придется прививать им чуждое и иномирное. А именно — культуру.

Попкорн и кока-колу отложим до лучших времен, а вот патриотические фильмы запустить можно было вполне. В нашем случае песни и сказания под магические иллюзии.

Очень кстати выяснилось (после почти полугода раскопок архивов) что Персиковый Сад принадлежал… Семье Итвис. Не мне на прямую, а боковой ветви с замком затерявшимся в горах между Караэном и Таэном. Земельное владение под Караэном они полсотни лет назад отдали в вековую аренду одной из местных богатых семей в счет уплаты долга. Те еще кому-то, те еще кому-то. Очень похоже, что по прямому назначению — персики выращивать — огороженное пространство использовалось больше для отвода глаз. А в основном это была удобная перевалочная база контрабанды рядом с Караэном. Последнее мои догадки — в любом случае, после жесточайшего разорения, учиненного там Матлем и Сундуком, актив стал пассивом и от него все начали экстренно избавляться. Так я его и перехватил.

А потом сделал страшное — среди деревьев проложил дорожки, развесил масляные фонари, сохранил участок стены — выбрал самый погрызенный, где пехота Короля пыталась его обрушить, но смогла только слегка обкорнать. Вместо домика сторожей с подозрительно большим амбаром, поставил полукруглую стену со сценой. Перед ней — ряды лавок. И у меня на руках, внезапно, появился парк.

После строгого отбора репертуара, на сцене выступали местные артисты. К артистам тут относились с крайней степенью презрения — они были по социальному статусу выше проституток из обоза наемников, но ниже чем золотари, выгребающие дерьмо из богатых домов. В основном, потому что эти люди были декласированы и не привязаны к земле. А значит, могли себе позволить больше остальных и при этом остаться безнаказанными даже за серьезные преступления. Вроде воровства и мошенничества. Что-то вроде цыган прошлого века в моем мире. Это не отменяло любви публики к их выступлениям.

Я не торопился. Сначала я медленно приручил горожан к тому, что Фруктовый Сад стал общественном местом. Не сразу, но с помощью Гвены и Сакса Поло мне удалось добиться, что тут не устраивали драки. Учитывая, что во все остальных районах города, кроме Площади Фонтана, пришлым нужно было иметь внушительный авторитет, лучше одновременно с парой телохранителей, чтобы не оказаться в сложной ситуации — у Фруктового Сада почти не было конкурентов для времяпрепровождения. Вокруг быстро выросли небольшие лавочки. Я поведал своей экономке идею уличного фастфуда — но монополию она долго удерживать не смогла. В окрестностях Сада торговали цветами, приятно пахнущими травами, загадочными пузырьками от всех болезней и для привлечения внимания противоположного пола, жаренной мелкой рыбешкой и вялеными жабами с болота. Ну и, разумеется, национальными пресными лепешками.

Не могу сказать, что я превратил Фруктовый Сад в парк развлечений. Скорее это был именно парк, куда приходили по вечерам молодежь и просто горожане, не боясь оказаться втянутыми в разборки. Танцы под бодрое треньканье на местных струнных и с веселыми мотивами на дудках были включены. Очень скоро «Фруктовый сад» станет именем нарицательным.

Не избалованные общественной жизнью горожане валили сюда сотнями. Охват был не такой большой, как я надеялся, но и не маленький. По сути, единственный способ для обычного горожанина, где можно было показать себя и посмотреть на других, сводился к двум вещам. Первое — общественные мероприятия вроде турниров, свадеб аристократов и казней. Но эти