Время для жизни - 2 - taramans Страница 51

— Да знаю я… Я ей… почитай каждый раз говорю — не бери в голову дурного, не думай… я тут временно, — протянул, разомлев, Ильичев.

«Да, да… говоришь ты ей! Да им по хрену, что мужик говорит. Что себе в голову втемяшит, то и правда!».

От печи поплыли волны жара. Хо-ро-шо!

— Эх… рановато все-таки… но времени и правда мало! Как считаешь, можно уже поддать на каменку? Будет пар? — привстал с полка Ильичев.

— А — давай! Дрова пока еще горят… вон как пластают! Даже если камни сейчас остынут… быстро снова нагреются! А вон там… в бадейке, что? Не венички случайно? — спросил Косов.

— Почему случайно? Вовсе не случайно! Глаша и сама попариться любит, так что заранее запарила! Сейчас мы их… кипяточком… согреем! — Степан щедро поливал чуть остывшие веники горячей водой, — я ее здесь… Глашу то есть — ух и парил, ух как парил…

И засмеялся негромко.

Пар зашипел, заворчал злобно и коротко, и стеной устремился к потолку, там растекся во все стороны, и уже неторопливо, по стенам сначала, потек вниз. Голову сразу охватило жаром, обдало жаром лицо, плечи, грудь. Косов невольно скорчился, закрыл ладонями уши.

— Ух, бля! Хорошо-то как! — сдавленно просипел приятель.

— Угу… — смог из себя выдавить Иван.

— Ну-ка… пригнись… я щас еще разок поддам! Должен быть еще жар в камнях… должен! — Ильичев снова набрал горячей воды в бачке, стоявшем на печи, и снова ухнул ковшик на каменку.

— Ай, бля…, - Ивану пришлось на ощупь слезть с полка на скамью.

Ильичев захохотал:

— Чё-та ты слаб, дружище! Разве ж это пар? Это так… баловство! Ты бы с моим батей… а еще лучше — с дедом в баньку сходил! Вот где ад адский! Вот где смерть! А это… так только… помыться да грязь смыть…

Дождавшись, когда пар разойдется по бане и температура выровняется по всему помещению, Ильичев вениками прошелся по Ивану. По спине, а потом — по животу и ногам. Косов сначала пытался терпеть, стискивая зубы, потом потихоньку шипел, а потом выматерился в голос:

— Хва! Хватит, бля… Вот же… садист где! Тебе… в царское время в застенках палачом бы работать… Все! Все, Степа! Хватит!

Сержант засмеялся, вытер пот со лба и с лица:

— Вот я и говорю — слаб ты, Косов! Разве ж это парилка?!

Косов сел на пол и привалился спиной к стене, вытянув ноги. Здесь вроде бы было чуть попрохладнее и немного тянуло холодком. От двери, что ли… Постепенно восстановил дыхание, с трудом поднялся.

— Ну что… теперь моя очередь измываться? Ну держись, казюля забайкальская!

Париться и парить Косов умел, еще с прошлой жизни. Осмотрел веники, кивнул про себя — пойдут еще! Еще раз окунул их в горячую воду, в отдельно налитую в шаечку, и…

Для начала поводил двумя вениками по спине и рукам приятеля, потом — по заднице и ногам… Примерился и… заработал, заходил двумя руками — то одновременно, а то — вразнобой. Шух-шух, шух-шух… Уже и сам взмок, пот градом бежал по лицу, стекал по плечам и груди, но пропарить этого бегемота так и не смог.

«Так дело не пойдет! Сейчас мы тебе устроим сеанс белой и черной магии, сейчас ты у меня попляшешь!».

Косов заглянул в печь, дрова еще горели, но потихоньку разваливались на угли. Сейчас самый жар пойдет! Подхватил с вешалки со стены у двери свои кальсоны, и наскоро намотал их на голову — шапки-то не взяли, а желание заставить Ильичева просить пощады было велико!

«Ну, бля… Степа! Держись!».

Иван зачерпнул из бачка горячей воды, примерился и плюхнул ее на каменку. Выждал долю секунды и присел на корточки — полок-то выше будет, Ильичеву жара должно хватить! Пар обвалом ринулся с потолка и стен вниз! Иван прикрыл руками лицо.

— Ох ты ж… ипон-на мать! — просипел с полка приятель, — ухи… ухи!

И тоже закрылся руками!

Иван осторожно приподнялся — дышать было еще сложновато, но и времени терять уж никак нельзя. Плавно поводил вениками над сержантом, нагоняя жар. А как только смог вздохнуть поглубже, снова — как шатунами замахал, заработал — верх-вниз, верх-вниз… чуток наискось — слева-направо… и снова — верх-вниз. Но Степан только покряхтывал, скотина толстокожая, пардону просить не желал. И снова Косов выдохся раньше, бросил веники на лавку, и сказал:

— Ну тя на хрен! Твою шкуру и шомполами хрен пробьешь… Видно не просто так тот самурай с тобой не сладил. Такую шкуру — только на барабаны! Вечный инструмент будет!

Иван покосился на багровый сейчас шрам на боку приятеля. Толстый шрам тянулся почти от подмышки и заканчивался внизу, у нижнего ряда ребер.

— Ладно, слабак… Пойдем пивка хлебнем, да ополоснемся…, - Ильичев слез с полка, и размахивая руками, заухал, — Ух! хорошо-то как!

Вышли в предбанник, уселись на лавку и принялись за пиво. Первая кружка, как водится, ушла как в песок, незаметно. Вторая уже чуток задержалась. Смаковать принялись с третьей.

— Жаль снежка еще мало! Так бы еще в сугроб рухнуть, а потом — и растереться им… снегом-то! Красота! — прикрыл глаза Степан — улыбка до ушей.

— Степа! Ну, где Вы там?! Скоро ли? Как провалились, честное слово! — немного приглушенно послышался голос хозяйки, видно из сеней кричала.

— Идем! Сейчас только обмоемся! — зычно отозвался Ильичев, — пошли! Видно, подружка твоя пришла, увидится не терпится!

И засмеявшись, сержант направился в баню.

Распаренные, чистые и довольные… даже несколько умиротворенные они вернулись в дом. В этот момент, Косову стало как-то спокойно и даже — безразлично, что там за дама его ожидает. Да хоть — крокодил!

По совету приятеля, кальсоны и нательную рубаху он не надевал — «Глашка всегда к вечеру так топит, что в доме и голый спаришься!» — натянул шаровары на голое тело, так же, как и гимнастерку.

«Ну что сказать… Глупо было бы ждать, что тут меня ожидает кто-то, похожий на моих женщин. М-да… нет, так-то