Юрий Иванович - Андрогин Страница 52

Потом мужские тела отвалились в стороны, издали по нескольку затихающих стонов и… решили поделиться впечатлениями:

– Что-то наша девочка и сегодня осталась бесчувственной, а?

– Наверное, опять потеряла сознание…

– И какой нам тогда с неё толк, если она не станет послушной и ласковой?

– В самом деле, никакого… Может, тогда и в самом деле её продадим? Товарный вид она не потеряла, мы ей ни одного синяка не поставили.

– Вот и я о том же! Надо избавляться, пока этот чернозадый аскуарх за неё хорошую цену даёт.

– Ну, я бы не сказал, что хорошую… Что такое пять мер за такую куколку? Надо с него вырвать десять!

– Хм!.. А что, может, и получится… Особенно если утром похвастаемся, насколько она свежа, прекрасна и упруга. Хе-хе!..

– А чего до утра тянуть? Может, сейчас и поговорим с аскуархом?

– Нет. Сейчас он вполне справедливо засомневается в нашей похвальбе. А вот утром, а ещё лучше – вечером… Спим!

– Чего это она дрожит?

– Замёрзла. Накинь и на неё шкуру, а то ещё замёрзнет по собственной дурости.

Жармин, ещё полчаса назад бывшая Арисом Шенгаутом, почувствовала, как на неё набросили шкуру, и чуть не задохнулась от вони. Но зато стало тепло, тело перестало колотиться в ознобе. А вот озноб души – не прекращался:

«Я в плену, – мысли шевелились унылые, чисто похоронного свойства. – И хоть ошейник с меня на ночь сняли, всё равно – рабыня. И эти уроды хотят меня продать ещё более жутким уродам. Кошмар – это не то слово, чтобы охарактеризовать происходящее… И что делать? А главное, как привыкнуть к мысли, что я опять женщина? И к тому, что скорей всего я так и умру в рабстве? Ведь шанса сбежать не просматривается… А умереть – так артефакта нет. Или он где-то здесь? С моими вещами под горой шкур? Надо будет утром присмотреться…»

После чего измученное, но чуть согревшееся тело упало в пропасть сна.

Испуг вернулся утром, когда тело несколько раз грубо толкнули:

«Опять?! – подумалось об очередном насилии. – Чего этим тварям не спится-то?»

К счастью, всё оказалось куда прозаичнее: лагерь болотных шакалов просыпался ещё до рассвета по причине неожиданно назначенного атаманом рейда. Всему личному составу следовало срочно позавтракать и уже через полчаса выступать в общем строю в указанном направлении.

Оба киюри, так и не рассмотренные в полной темноте, ругались, плевались, толкались, но довольно быстро на ощупь одевались и вооружались.

– Чтоб у твоего бати рог на лбу вырос! – ворчал один из них. – Чего ему не спится?

– Понятия не имею, что ему в старую головешку ударило! – Сын атамана ещё и вульгарные ругательства присовокупил, видимо, не сильно жалуя и уважая своего батюшку. – Наверняка это его чернозадый блондин взбаламутил!

– Жаль, девку продать не успели.

– Хм… а может, ещё разок вечером попользуемся?

Похоже, молодые тела шакалов опять окрутила похоть, потому что второй партнёр согласился без всяких раздумий:

– Не откажусь. Только вначале поторгуемся о её цене и скажем, что отдадим следующим утром.

– Или в полночь…

– Точно! – И уже удаляющийся от чума голос: – Пусть ещё сегодня поработает на изготовлении фильчиков. Шаман говорил, что они двойную норму дают…

Оставшаяся под шкурами Жармин ощущала в себе чисто мужскую злобу Ариса Шенгаута:

«Оказывается, этот мерзкий колобок ещё и шаман?! Ничего, твари, ничего! Скоро наедитесь вы своего наркотика от пуза! Как минимум половина из вас издохнет при первой же физической нагрузке, а остальные – на второй или на третьей! Я вам устрою, гадам! Я вам наработаю! Вы у меня узнаете, как женщин похищать и селения грабить!»

И в следующий момент еле сдержалась от истерического визга: что-то тёплое и скользкое затрепетало, заскользило у неё по открытой щеке. Точнее говоря, визг не получился из-за полного выдоха в тот момент. Только замычала и задёргалась.

Неведомое отстранилось, но ненадолго. И уже через пару секунд вновь коснулось щеки окаменевшей женщины. Только на этот раз как-то сразу пришло понимание творящегося чуда:

«Да ведь это же Аффак! Он так и раньше меня языком пытался лизнуть. Наверняка все сутки просидел в сумке, а сейчас проголодался. Потому и отправился на мои поиски… О-о! Милый мой, маленький талисман! А мне тебя даже накормить нечем!..»

Ящерка быстро успокоилась, осознала, что хозяйка её узнала и заворковала с ней знакомым голосом. А потому проскользнула под шкуру и устроилась у женщины чуть ли не на груди.

– Ого! Да ты ещё раз вдвое вырос! – поразилась Жармин вслух, хорошо прочувствовав вес и размеры талисмана. – И тоже, наверное, замёрз сидеть в сумке? И проголодался?

Как это ни показалось странным, в ответ от греющегося ящера пришло некое подтверждение-картинка:

«Да. Темно и одиноко. Голодно. Нашёл сухой бублик, съел».

Чернова на эту картинку вначале хмыкнула и чуть не рассмеялась. Поверить в подобное сообщение, несмотря на свои собственные приключения в течение последних пяти суток она не могла. Да и вслух пробормотала скорей по инерции, чем сознательно:

– Бублик? Да ещё и сухой? Может, ты и меня угостишь?

С полминуты ящер лежал, не шевелясь и не отвечая. Потом проворно сорвался с пригретого места, метнулся в темноту и вскоре вернулся, сжимая в зубах что-то внушительное и круглое. Положил это на лицо своей хозяйке и вновь разлегся греться у неё на груди.

Жармин осторожно пощупала пальцами угощение и поразилась: большой, натуральный бублик! Ещё и пахнет сладко и заманчиво. И зрительно он представился очень ярко. Точно такой же подбрасывал Юрий Никулин в кинофильме «Кавказская пленница».

Попробовала откусить кусок. В самом деле сухой, как камень. Но молодые зубы справились, и первый кусок, смоченный обильной слюной, оказался вкусным, хоть и совершенно пресным. Видимо, соли забыли добавить при готовке. Но в любом случае хорошая добавка к здешнему рациону не помешает. Ибо с вечера ужинать рабыням не положено, а в таком положении не может быть и речи о соблюдении фигуры. Надо есть много, чтобы иметь силы для побега.

«Если представится возможность, – размышляла пленница, прислушиваясь к стихающему в лагере шуму. – Как бы нож раздобыть? Или что-то острое. Потому что верёвки эти не порвать … Что там старейшины общины на Юге рассказывали о паранормальных умениях чуть ли не каждого третьего? Огонёк могут из пальца выпускать? Хм! И чего я, спрашивается, не попросил мне такое чудо показать? Ещё лучше, следовало попросить и меня научить. Вдруг и мне подобное подвластно?..»

Надежда, вкупе с логикой и здравым смыслом, стали утверждать: раз вокруг чудес полно, то почему бы и не попытаться сотворить ещё одно чудо? Ну, там напрячься как-то, настроить себя должным образом, войти в транс – и всё-таки выдавить у себя из пальца язычок пламени.

Желание есть, время тоже. И пленница приступила к попыткам.

Ничего не вышло. Зато съела бублик, и за стенками чума рассвело окончательно. Внутри тоже повис кое-как просматриваемый сумрак. Тут же в отдалении раздался голос того самого старика с палкой:

– Пошла, пошла, соня! Пора за работу! – Это он отводил одну из рабынь к столу.

Жармин испугалась за свой талисман и стала дёргаться, будя его и приговаривая:

– Аффак! Тебе надо спрятаться! Сюда идёт чужой, очень плохой человек!

Ящер поднял голову, лизнул хозяйку в нос своим длинным языком и нехотя стал сползать по шее, а напоследок, видимо в порыве ласки и особого расположения, аккуратно куснул женщину за мочку уха. Затем проворно метнулся к горе шкур, и скрылся между ними.

И только после этого Черновой в голову ударило озарение:

«Зубы! Какие у него острые зубы! Да Аффак шутя перегрызёт эту проклятую шелковую верёвку! Почему же я раньше не сообразила-то? Или он бы меня не понял? У-у-у-у! Пока вновь не попробую с ним говорить, не узнаю!..»

А шаги надсмотрщика уже раздавались рядом с чумом. Потом и полог резко распахнулся, и старик попытался ткнуть палкой в шкуры на теле пленницы:

– Вставая, сучка! – Но она зряче сместила тело в сторону, и он рассмеялся: – А-а, не спишь уже? По работе соскучилась? И почему не кричишь, по нужде не просишься? Если прямо здесь нагадила, то я тебя…

Но, сдёрнув шкуры и не заметив ничего предосудительного, сразу успокоился. Проделал манипуляции с верёвками и повёл пленницу вначале «до ветру».

Затем старикан отвёл ее к столу, где уже от утреннего озноба содрогалась резко увеличившаяся компания женщин. Новенькими оказались сразу три молодые женщины из клана Рьяного Кабана. Того самого, который враждовал с родным для Зордевана и Сержа кланом Чёрного Сольера.

Сестра по клану смотрела на чужачек с подозрением и знакомиться с ними не спешила. Пришлось Жармин брать управление их маленьким коллективом в свои руки: