Пекарь-некромант 3 (СИ) - Федин Андрей Анатольевич Страница 52

Клифы явились в магазин вслед за мной, цокая по полу когтями и помахивая хвостами. Волкодавы отталкивали друг друга, шумно принюхивались. Бросали жалобные взгляды то на меня, то на лоток с хлебом. Их топот привлёк внимание Шиши. Юная продавщица спустилась на первый этаж, влилась в стаю просителей хлеба. Тоже отметилась урчанием живота и сглатыванием слюны. Вот только не прикасалась ко мне холодным носом.

— Ладно, — произнёс я. — Если не выживу, считайте меня… нет в крельском языке такого слова.

Взял с полки батон (отметил: хрустящая корочка), разломил его пополам, понюхал мякиш. Различил легко узнаваемый запах мёда. Точно, как в моих персильских изделиях. Вернул часть батона на полку — от другой половины отломил маленький кусочек, положил его на язык. Зажмурился, прислушиваясь к вкусовым ощущениям. Подумал, что кулинарная магия — настоящее чудо. Благодаря ей даже первое творение пекарей-новичков походило на шедевр.

«Ну и благодаря твоим усилиям тоже, старый», — добавил я.

Надя жалобно взвизгнула, боднула меня в бок лбом.

Вера проделала то же самое, но с другой стороны.

Барбос обиженно отвёл взгляд.

Шиша печально вздохнула.

— Имейте терпение, дамочки, — сказал я.

Тут же затолкал в рот новый кусок.

Половинку батона вручил продавщице.

Надежда тут же попыталась отобрать у девчонки хлеб. Но не успела. Шиша отскочила в сторону, показала собаке кукиш. Улыбнулась. Вцепилась в румяную корочку зубами, оторвала большой кусок. Поглядывала на волкодавов, готовясь броситься наутёк.

— Не ссорьтесь.

Вручил клифам по целому батону. Батоны провалились в собачьи глотки, как в бездонные ямы. Волкодавы лишь пару мгновений работали челюстями. Слизнули упавшие на пол крошки, тоскливо вздохнули. Синхронно подняли на меня полные мольбы глаза.

— Да не жалко мне, — пробубнил я с набитым ртом. — Я же обещал: половина первой партии — ваша.

Раздал волкодавам по батону. Потом ещё по одному. И ещё.

— Да вы лопните, крокодилы!

«Ух ты! В этом мире и крокодилы есть. Надеюсь, не в местных реках».

Заметил ревнивый взгляд Шиши.

— Бери, сколько хочешь, — сказал я девчонке. — Это пробная партия. Только для нас.

«Ну что там, етить тебя? — раздался в моей голове встревоженный голос старого пекаря. — Попробовал уже? Чего энто ты молчишь, парень? Случилось чего?»

«Всё замечательно, старый, — ответил я. — Хлеб получился — высший класс. Почти как тот, что выпекал я. Клифы лопают его с удовольствием. А они, как ты знаешь — ценители».

«Первая партия, етить её — всегда выходит… не очень. Мои девочки только учатся. И учатся быстрее, чем делал енто ты, бездельник. Дай нам время. В следующий раз медовый у нас получится не чета твоему. Лопнешь от зависти — точно тебе говорю!»

Я затолкал в рот новую порцию медового батона. Отметил, что сегодня я лопну не от зависти, а от обжорства. В трактир идти расхотелось. Посчитал извращением жевать тамошнюю пресную еду, имея под рукой свежую выпечку (лучшую в столице, а то и во всём царстве!).

Посмотрел на активно жующую хлеб Шишу. Взглянул на трёх клифских волкодавов, вновь попрошайничавших еду. Покачал головой. Вручил собакам новые порции хлеба. Те мгновенно исчезли в зубастых пастях. Подумал: надо бы хоть чай заварить — не жевать же всухомятку.

После чаепития я ненадолго покинул дом: прогулялся в соседний квартал — к швее. Забрал рабочую форму для своей продавщицы (заказал её, когда определился с расцветкой интерьера магазина). Мой заказ обещали выполнить вне очереди, завершить пошив формы ко вчерашнему дню (пришлось доплатить за скорость). Но вчера я не решился идти в швейную мастерскую, щеголяя разукрашенными лицом и руками. Перенёс поход на сегодня.

Поначалу я планировал удивить столичных жителей необычным нарядом своей юной работницы. Но в итоге решил не заморачиваться с одеждой — велел пошить для Шиши чёрный фартук, окантованный жёлтой лентой, и жёлтую косынку. Не объяснил швее, для чего мне понадобился треугольник из ткани. В этом мире женщины не повязывали платки на голову. Был уверен, что моя продавщица станет законодателем новой столичной моды.

Шиша послушно примерила новенькую форму. Фартук оказался великоват, но не слишком. Почти полностью скрыл остальную одежду юной продавщицы — убедил меня в правильности решения не заморачиваться с выбором прочих элементов формы. Косынку на голову Шише я повязал собственноручно. Пусть у моего нового тела не было нужных навыков, но имелись воспоминания о том, как я проделывал подобное действо бессчётное количество раз — в прошлой жизни.

— Идеально, — сказал я.

Отступил от девчонки на шаг — любовался на её образ Алёнушки из фильмов-сказок. Яркая косынка скрыла всё, что было в Шише от «пацанки». Выставила напоказ выразительные глаза, румяные щёки и яркие губы. Превратила персильскую атаманшу в прелестную куклу (похожих в спальне моих дочерей обитало множество — в ящике для игрушек). Окинул взглядом фартук с жёлтой окантовкой, головной убор одуванчикового цвета. Умилённо улыбнулся: даже я среагировал на преобразившийся облик своей продавщицы.

— То, что надо.

Посмотрел на ноги девчонки.

— Только обувь придётся заменить, — сказал я. — На что-то удобное, но другое.

Шиша переступила с ноги на ногу.

— Почему? — спросила она.

— Твои башмаки не вписываются в образ.

— В образ?

Девчонка посмотрела на окно — надеялась там увидеть своё отражение.

— Да. В образ прекрасной и милой куклы. Такой ты будешь выглядеть со стороны — на рабочем месте. Никакой дерзкой бандитки за прилавком быть не должно. Атаманшей будешь по окончании рабочего времени. Если захочешь. Договорились?

— Конечно, мастер Карп.

Шиша помахала ресницами.

— Замечательно, — сказал я. — До открытия успеем купить тебе новую обувь. Или… покрасим эту. Разберёмся.

— Спасибо.

— Да не за что. Если хочешь рассмотреть себя в зеркало — беги на второй этаж. Только не задерживайся там.

На лице девчонки расцвела улыбка.

«Покупатели от этой улыбки будут писать кипятком, — подумал я. — Не заказать ли мне портрет своей продавщицы для рекламного баннера?»

— Я быстро, мастер Карп! — сказала Шиша. — Только одним глазком взгляну!

— Можешь и двумя, — разрешил я. — Но не задерживайся. Скоро открытие нашего магазина: пекарня вот-вот заработает в полную силу. А ты к работе пока не готова. Нет, пишешь и считаешь ты сносно — не спорю. Но есть и другая грамотность — трудовая. С нею у тебя пока никак. Похоже, что в торговой гильдии подобные вещи не объясняют. Пришло время объяснить тебе, как должен работать хороший продавец. Проинструктирую тебя, раз у меня выдалось свободное время.

— Хочу сразу напомнить тебе, Шиша, что Норвич — это не Персиль, — говорил я, расхаживая вдоль ряда полосатых колонн. — Здесь тебя не проведают в магазине родители, приятели и тётушки. Да и вообще, лично твои знакомые будут захаживать редко. Для большинства посетителей ты не та симпатичная девочка из соседнего дома, и не бравая бесстрашная предводительница ватаги детишек. Для большинства покупателей ты даже не человек. В их глазах и умах ты всего лишь часть этого магазина.

Я развёл руками, показывая на стены торгового зала.

Шиша огляделась. С интересом — будто впервые видела интерьер магазина. Из-за прилавка она виднелась по грудь. Да и то лишь потому, что специально для неё я велел сделать за витринами дощатый настил. А иначе бы покупатели видели только макушку моей продавщицы, покрытую жёлтой тканью косынки.

— Как это — я не человек? — спросила девочка.

— А вот так. В глазах посетителей этого зала ты будешь сродни вот этим витринам, тем стеллажам, нашей вывеске. Они увидят в тебе полезное приспособление, которое умеет поднять улыбкой настроение, ловко берёт с полок нужный товар и обменивает его на монеты. Это не хорошо и не плохо. Это такая реальность — только и всего. Лишь очень редко тебя посчитают необычной девочкой. Но будь готова к тому, что покупатели не заметят в тебе ребёнка, да и вообще — живое существо. Это такой выверт человеческой психики.