Экспедиционный корпус (СИ) - Лопатин Георгий Страница 52

— Что вас так тревожит, Михаил? Мы вроде все распланировали…

— Не обращайте внимания, милая Елена, — улыбнулся Климов. — Это я так, о своем немного задумался… это не связано с нашим делом.

— Расскажите… Может я смогу чем-то помочь?

— Скоро во Францию прибудет Четвертая особая бригада, кою потом переправят в Македонию и вот я думаю над вариантами, как бы ее оставить у нас, а туда франки пусть всяких негров да индусов отправят.

— А зачем оставлять?

— Две причины. Первая — три бригады можно реформировать в дивизию, что сделает ее более эффективной в боевом плане, а вторая — эта дивизия не помешает нам, когда во Франции начнется спровоцированная нами заваруха.

— И что, нет совсем никаких способов?

— Есть, но не уверен, что этот вариант вам понравится…

— Говорите, Михаил, — потребовала Елена и ее лицо вновь обрело хищные черты.

— Я подумал, что можно как-то поспособствовать этому через вашего отца. Но поскольку сам он вряд ли что-то будет делать без дозволения вышестоящих масонских руководителей, то значит его нужно к этому принудить, чтобы он начал действовать по собственному почину без оглядки на своих хозяев.

— Как?

Климов, немного помолчав, все же решился:

— Устроить похищение вашего брата от имени, скажем Революционного фронта России — РФР, коему для какого-то черта понадобилось, чтобы солдаты четвертой бригады остались во Франции и имитировать членовредительство с фотодокументальным подтверждением.

— Это как?

— Ну, например, согнем ему на руке палец, немного грима на сгиб и вот вроде как пальца у него нет, а вашему отцу отправить посылку с пальцем какого-нибудь трупа…

Елену явно слегка замутило.

— А вместе с пальцем отправить послание, что так мол и так РФР нужно чтобы Четвертая бригада осталась во Франции, выполните наше требование в течении десяти дней, а не то в следующий раз отправим ухо, а еще через пять дней — глаз.

Штабс-капитан внимательно следил за реакцией Елены. Все-таки то, что он сейчас предложил это несколько радикально по нынешним временам. Хотя может и нет, не в курсе в общем, как в это время с похищениями ради выкупа.

Хотя не задействуй он Извольскую, то Григорию реально пришлось бы расстаться с частями своего тела, тут бы он действовал без всякой жалости.

— А почему не меня? — наконец спросила она.

— Тут несколько причин. Нужно чтобы вы понаблюдали за отцом. Действительно ли он приложит все силы для того, чтобы выполнить требования и не свяжется ли с полицией или разведкой. В послании конфиденциальность будет одним из главных требований. Так как вас на время всей этой кутерьмы, скорее всего заставят сидеть дома, то вы дадите условный знак о том, что все идет по плану или есть нарушение требований, скажем выставив цветок в тот или иной угол окна или подвесив определенного цвета кусок ткани. Этот вопрос мы еще дополнительно обсудим… Ну и если все идет не по плану или идет затягивание, то я отправляю следующее послание с ухом. Ну а почему похищаю не вас, то потому что Григорий все-таки наследник и ради сына он проявит гораздо большую активность чем ради дочери…

— Ясно…

Лицо Елены при этом стало еще более хмурым и Михаил понял, что угадал. Александр Извольский больше любил именно сына, чем дочь. Оно и понятно, продолжатель династии и все в том же духе. Дочери даже у дворян воспринимались как отрезанный ломоть, уйдет в другую семью и все отсюда и несколько отстраненное отношение. Понятно, что не так все ярко выражено, как в крестьянских семьях, но все же, все же… нет-нет да проскользнет, и дочери это чувствуют. Кто-то принимает как должное, а иные — обижаются и затаивают неприязнь, как к родителям, так и к причине такого… пренебрежения к себе — братьям.

Климов терпеливо ждал.

Привлечь Елену к этому делу он решил именно из-за острой нужды в своих глазах и ушах в доме посла, чтобы контролировать ситуацию.

— Я согласна, — решительно сказала она.

— Кстати, вы умеете обращаться с фотоаппаратом, а главное проявлять пленку?

— Конечно!

— Тогда идемте покупать фотоаппарат.

— Не нужно. У меня есть свой.

Ну а дальше все было делом техники. Елена прекрасно знала все привычки брата, где он предпочитает проводить время, в каких ресторанах и публичных домах. Вот на выходе из одного такого дома его и прихватили вечерком компании пары товарищей и Климов даже думать не хотел на тему ходили ли они к разным проституткам или втроем «жарили» одну. Всех троих огрели по головам мешочками с песком и сноровисто закинули в кузов грузовика.

Пленников доставили в одну из полуразрушенных ферм и посадили на собачью цепь в подвале. Немцы много их пожгли во время наступления на Париж и большую часть хозяева восстанавливать не торопились, дожидаясь окончания войны.

Там Григория засняли на пленку, поработали с пальцем, благо снимки черно-белые и качество не ахти, так что бутафорию никто не разберет, да и не станет вглядываться при наличии пальца.

Что до пальца то оным «поделился» один из его приятелей по походу в публичный дом коего потом ночью прикопали за домом. Второй тип остался на случай, если потребуется ухо.

Что до выполняемости требования оставить Четвертую бригаду во Франции, то, как считал Климов это вполне реально. Дело в том, что с самого начала появления бригад шли разговоры о сведении их в дивизию, но для этого требовалось больше войск и главное — собственная артиллерия.

И одно из условий для такого решения — больше войск, можно выполнить оставив четвертую бригаду во Франции и дождаться прибытия артиллерийской части. В общем все упиралось в политическое решение и волю этого решения добиться. Все это мог обеспечить Извольский особенно при наличии личной заинтересованности.

Что до пленников, то для их контроля Климов оставил одного из солдат.

— Дарт Мол, придется тебе остаться тут и приглядывать за этими телами. С пленниками не разговаривать, ни слова, ни полслова. Появляться только в маске. Принес еду, вынес парашу и все. Сам будешь числиться дезертиром. Потом будешь работать за печатным станком.

— Сделаем, дарт Сидиус.

Судя по условным сигналам оставленной Еленой, ее отец все понял правильно, фотографии и отрезанный палец на него произвели сильное впечатление, чуть ли не до инфаркта, глупостей делать не собирался и развил бурную деятельность, чтобы через десять дней не получить еще и сыновье ухо.

Глава 19

51

По возвращении в роту Климов занялся тем, чем давно хотел заняться, а именно созданием более мощных гранат, как осколочных, так и светошумовых, а также дымовых в двух вариантах: ручных и для стрельбы из «слонобоев». Благо прикупил для этого все необходимое в том числе готовые корпуса в виде банок из-под консервов разных размеров и специальную ручную закаточную машинку. А чтобы бойцы не попутали, где какие гранаты, даже этикетки ему специальные напечатали с изображениями дыма, горошинами и встающим из-за горизонта солнцем.

Смешать ингредиенты дело недолгое, так что вскоре выбранные в качестве стрелков солдаты начали учебные стрельбы, но сначала конечно масса-габаритными учебными болванками, а потом и реальными.

И если максимальная дальность стрельбы штатными гранатами из «лебеля» составляла до ста восьмидесяти метров, то из «слонобоя» можно было закинуть самопальную гранату на дистанцию до двухсот пятидесяти метров. Почти миномет.

— Может, вашбродь, снизить вес гранаты вдвое, чтобы из нашего окопа до вражеской позиции можно было добросить? — предложил фельдфебель.

— Смысла нет. Мы всяко успеем пробежать половину дистанции, прежде чем противник очухается. А просто кидать гранаты в окопы противника… ружья эти тоже не вечные и быстро от таких нагрузок выйдут из строя, так что в нужный момент могут просто развалиться.