Постовой - Путилов Роман Феликсович Страница 52

– Представляю.

– Он в сумку заглянул и орет: «Где остальные деньги?» Я думала, что он меня там же и убьет. Я говорю, что уже все раздала, а он пнул меня в бок два раза и опять орет: «Сучка шустрая, убил бы тебя». Потом сказал, чтобы я тихо лежала, и убежал после этого.

– И ты, конечно, не видела, куда он побежал?

– Нет, конечно! Я пока из подвала выбралась, у бабушек во дворе спросила, они сказали, что не видели никого. Ну там, правда, скамейки спиной к подъездам стоят, они, наверное, и видеть не могли. Вот. Я после этого к заведующей пришла. Она говорит – ищи деньги, где хочешь, и домой меня отправила, заставила меня расписку на три тысячи написать. Сказала, как синяки пройдут, через три дня, чтобы я выходила на работу и начинала отрабатывать.

– А кто-то при вашем разговоре был из сотрудников?

– Никого не было, она меня в кабинет сразу отвела и дверь закрыла, а потом сказала ни с кем о произошедшем не разговаривать.

– Мужик, который на тебя напал, как выглядел?

– Да не видела я его! Какой-то темный, огромный… А, вот еще… Он, когда сумку у меня рвал из рук, то наклонился, и у него здесь, – Настя ткнула себе в рот, – две железные коронки были, и табачищем от него несло, как из помойки.

– Понятно. Так, давай, не теряй время, беги в общагу и звони в милицию, что у тебя казенные деньги отобрали.

– А ты что будешь делать?

– Мы попробуем найти твои деньги.

Подвал, в котором какое-то животное пинало по ребрам рыжую девчонку, я нашел сразу. Подъезд был темный, зассанный людьми и кошками. Жестко скомандовав «Место» псу, я стал медленно спускаться по теряющейся в темноте лестнице вниз, откуда пахло кровью и страхом. Я осторожно и медленно ступал по ступеням, пытаясь в мутном свете фонарика рассмотреть каждый сантиметр истертого за многие годы бетона. Вверху, взвизгивая и елозя задом, волновался Демон, рвался ко мне, но не смел уйти с места.

Есть! На краю ступени еле различимое темное округлое пятно с едва видимыми полосками. Наверное, у лежащей на полу Насти из носа потекла кровь, а злыдень, когда пинал ее на прощание, все-таки наступил в лужицу. Ненавижу таких тварей! Я огляделся по сторонам, нашел кусочек пыльного картона, который кто-то заботливый засунул под кабель освещения, наверное, чувствовал, что мне он может понадобиться сегодня. Накрыв картонкой кровавое пятно, чтобы хоть как-то уберечь следы до приезда эксперта, я бодро поднялся наверх, потянув за собой пса. В подъезде смысла ставить собаку на след нет никакого – стойкий запах кошачьей мочи и множество следов живущих в подъезде людей делают такую попытку крайне бессмысленной. Я начал медленно, расширяющимися кругами, осматривать асфальт перед домом. Вот вроде бы похоже на след ботинка с остатками крови, и рисунок подошвы схож с тем, что я видел в подвале.

– Демон, ищи, ищи, мальчик, вперед.

И мы побежали под радостные крики сбежавшихся на нашу суету окрестных детей.

Демон привел меня к старому четырехэтажному дому, еще довоенной постройки, бодро ворвался в средний подъезд и стал царапать лапой дверь средней на площадке квартиры, гордо оглядываясь на меня, как будто говоря: «Кто молодец? Я молодец!»

Я схватил пса за голову и потащил его из подъезда, тихо шепча:

– Умница, умница, хороший мальчик.

Сука! Сука, Терпеть ненавижу! Первый этаж, окна на противоположную сторону выходят, как перекрыть подъезд и окна одному. Сука!

– И что это милиция тут делает, что случилось? – Мне оставалось до выхода на улицу пройти всего два шага, когда на пороге нарисовалась местная дворничиха с метлой из стянутых сталистой проволокой березовых прутьев и пронзительным голосом.

Теперь я, стараясь не шуметь, выталкивал из подъезда рвущегося к такой близкой цели пса и недоуменно-возмущенную таким обхождением дворничиху.

Наконец я их переборол и, рассматривая дверь нужной нам квартиры через щель подъездной двери, смог начать задавать интересующие меня вопросы… Нет, нет, не дай бог, сука, сука… Еще недавно подсвеченное изнутри стеклышко дверного глазка квартиры номер четырнадцать, под порог которой привел меня Демон, внезапно стало темным, кто-то, затаившись внутри квартиры, рассматривал нас через глазок.

Ладно, делать нечего, надо работать.

– В четырнадцатой квартире кто живет?

– А что случилось?

– Грабеж случился, почтальона избили и ограбили. Так кто там живет?

– Да вы, наверное, ошиблись, товарищ милиционер. Там приличная семья живет. Хозяин мастером на заводе, как его зовут, я не знаю, а вот жена его Клавдия, отчество не помню, она на почте работает, директором. Так что вы ошиблись, товарищ милиционер!

– Так я и не спорю с вами, наверное, хозяева там приличные, но бандиты же могли в квартиру к приличным людям забежать, правильно… Собака-то привела меня сюда.

– Ой, ужас-то какой. Наверное, ворваться могли.

– Слушайте меня внимательно, телефон есть поблизости?

– Да, вон в соседнем подъезде два телефона установлены.

– Бегите скорее, звоните в отдел милиции, скажете, что в четырнадцатой квартире бандиты, а милиционер возле дома только один. И еще одно, самое важное! Запомните, Клавдии не вздумайте звонить, ни в коем случае.

– Так я же телефон ее не знаю.

– Даже если узнаете, не вздумайте ей звонить.

– Тогда я побежала, товарищ милиционер.

– Бегите скорее, пусть быстрее помощь присылают.

Я завел Демона в подъезд и стал натравливать его на дверь квартиры четырнадцать:

– Демон, чужой, чужой, фас, взять его!

Сначала пес смотрел на меня, как на конченого дебила, н, постепенно я смог до него достучаться. Вначале тихонечко рыча, Демон стал яриться и с ревом начал бросаться на дверь, отчего под мощными ударами пса дверь заходила ходуном.

Надеюсь, что здесь жулики, затаившиеся в квартире, не пройдут. Чмокнув рвущегося в бой кобеля в лоб, я побежал за дом. Успел в самый последний момент: выбегая из-за угла, я заметил, что мужские руки рвут на себя разбухшие рамы окна на первом этаже.

– Стоять, руки вверх, милиция, – с этим криком я смело юркнул за толстый тополь на углу дома.

Рамы с дребезгом стекла резко захлопнулись, наступила тактическая пауза. С острого угла я видел, как шевелятся плотные занавески, кто-то пытался из глубины квартиры рассмотреть, сколько меня и где я прячусь. В подъезде, как набат, равномерно и солидно гавкал Демон. Наверное, жулики сосчитали меня, во всяком случае, снова раздался треск дерева, два окна на первом этаже распахнулись, с низкого подоконника сиганули вниз темные фигуры.

С криком «Демон, Демон, ко мне!» я бросился наперерез щуплому мужику в серой драповой кепке. Второй мужчина, длинный, в темном легком плаще, смешно закидывая ноги, длинными прыжками бежал по аллее в сторону соседнего дома.

Мужик в кепке, видно, все силы растратил, пока прыгал с подоконника. Во всяком случае, опережая меня на пару метров, он, хрипя и сипя, как кипящая кастрюля, бежал все медленнее и медленнее. Я примерился, рванул и ударил его сапогом по ноге, мужик вскрикнул и, потеряв равновесие, покатился по земле, а я, догнав, придавил его коленом и зафиксировал руку на излом. Лишь потом я смог обернуться. Как черный крокодил, распластавшись над самой землей, ко мне неслось мое чудовище. Второй злодей, к моему удивлению, еще не успел скрыться за домами. Я вскинул вторую руку в его сторону:

– Демон, фас, взять его.

Пес затормозил всеми четырьмя лапами, растерянно огляделся. На наше счастье, от нас по улице убегал только один человек, и Демон сделал правильный выбор. Сжавшись как пружина, он выметнулся в сторону длинного мужика, с каждым прыжком сокращая расстояние.

Мамочка с коляской, мимо которой сначала пробежал какой-то мужик, а потом промчался огромный зверь, заподозрила, что что-то не в порядке. Тоненько взвизгнув, она навалилась на коляску, как раб на тачку, и побежала подальше отсюда, в сторону улицы Переворота.

И тут меня чуть не зарезали. Мужик, которому я заломил руку и считал обезвреженным, под шумок достал второй рукой из кармана шило и попытался ткнуть меня в пузико. Я с матами вскочил на ноги. Бороться с жуликом в партере не было никакого смысла, он меня успеет истыкать, как подушечку для иголок. Мужик, резво вскочивший на ноги, как будто не задыхался еще пару минут назад, зло ощерился, поводя передо мной блестящим жалом шила. Тускло сверкнули в кривой ухмылке две коронки белого металла сбоку рта.