Шахиншаху шах (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович Страница 53

А они с прапорщиком должны подстраховать царевича, если у него не получится. Ну, как подстраховать — сделать эту работу за Багратиона. У них были два огромных ружья, переделанных из древних кулеврин. К стволу приделали кремнёвый замок, приклад, на конец ствола наварили мушку и недалеко от замка целик. Несколько месяцев они учились стрелять из этих ружей для великанов. Вместе с прикладом и приделанной к нему подушечкой, а также прикреплённым на конце ствола дульным тормозом, ружью было десять футов (три метра) в длину. Заряжать его новомодной пулей Петерса, как её называл герцог Бирон, было утомительное занятие, и проделать это можно было только вдвоём. Уходило на зарядку не менее трёх минут и это значило, что права на промах у них не было. Кто же там в лагере персов будет три минуты ждать, пока русские соизволят свои пушки перезарядить.

Были у ружей и несомненные плюсы. Нарезы, как у штуцера, и пуля Петерса позволяли точно выстрелить на расстояние в пять сотен шагов. На тренировках они стреляли по коровам и с шести сотен. Но там уже саму-то корову не больно увидишь. Их за меткость отобрали из более сотни стрелков, собранных в свою очередь из всей российской армии. Сам капитан Вяземский служил в Псковском пехотном полку, а прапорщик был отсюда, с Низового корпуса.

Событие семьдесят третье

Время — оно хитрое. Оно всех догонит и всем покажет…

Дмитрий Емец

Речка Тартар в этом месте делала небольшой изгиб и расширялась, в то же время заметно мельче становясь. И получалось, что приличный такой заваленный мелкой обкатанной галькой пляж образовался. В центре, ближе к реке стоял большой оранжевый шатёр Надир-хана, а вокруг четыре шатра поменьше и дальше уже у опушки леса десятка два палаток. Явно русских. Да и немудрено. В последние три года торговля с Ираном несмотря на непрекращающиеся там войны заметно увеличилась. Из Ирана шёл индийский и персидский шёлк, шафран, красители, а местные купцы везли из России парусину, пеньку, мёд, пшеницу. И неожиданно пришлись иранцам по вкусу новые палатки армейские, изготавливаемые из водонепроницаемой парусины, что сейчас делали уже десятки заводов в стране. Не только иранцы и англичане и немцы охотно их брали. Отец капитана и то у себя в имении построил фабрику небольшую по изготовлению влагостойкой парусины. Воняет там отвратно. А вот деньги, вырученные за парусину эту, не пахнут.

Все кызылбаши, что прибыли с Надиром на встречу с герцогом Бироном, в основном и находились возле палаток. Нет, понятно, что пятеро часовых возле центрального шатра стояли и по паре ещё у меньших шатров, но это всего два десятка человек, а у палаток не меньше полутора сотен воинов находилось.

Вяземский достал из зелёной сумки, на которую тоже тряпочки были нашиты подзорную трубу, бронзу корпуса покрасить в коричнево-зелёно-полосатый цвет не забыли. А ещё, чтобы зайчик труба не пустила и не выдала местоположение наблюдателя, герцог Бирон придумал хреновину такую в виде кольца, что надевается на конец трубы — бленда называется. Это от немецкого blenden — заслонять.

В лагере было спокойно что-то делали у палаток на опушке воины, а в центре вообще никого кроме часовых видно не было.

Переменилось всё мигом. Из-за поворота реки показались всадники, что мчались к лагерю во весь опор. Много. И одеты они были, как грузины, в свои чёрные длиннополые кафтаны, говорили капитану, как он называется, да Владимир Сергеевич не запомнил. Так, а в чём должны быть грузины, понятно, в грузинской одежде. Отсюда с противоположного берега реки слышно не было, но видимо кричали чего-то горцы и саблями размахивали. А вон, позади и башкиры с луками в красных одеждах, переодетые под янычар.

Бах. Бах. Выстрелы прозвучали неожиданно. Капитан дернул трубой выискивая место с дымом. Не мог понять откуда стреляли. Бах. Бах. Бах. Ага, вон от палаток у опушки палят. Бах. Бах. Вся опушка окуталась дымом. Вяземский подался вперёд и шире раздвинул кусты малины. Отсюда теперь не было видно, что происходит за шатрами. Бах. Бах. От опушки продолжали стрелять кызылбаши, в своих смешных красно-белых шапках. Грузины удирали. Башкиры встали и принялись из лука обстреливать иранцев. Бах. Бах. Теперь стрелки перенесли огонь на лучников. Твою же и эти побежали к лесу. Бах. Бах. Не менее двух выстрелов в минуту делали иранцы. А ведь их там сотни полторы. Капитан перевёл вновь трубу на дальний край этой поляны, что ли. Там совсем мало грузин осталось. Десяток, полтора от силы, они на полном ходу решили пересечь реку, но кони не пошли, упрямились, вставали на дыбы, а в это время кызылбаши продолжали обстреливать их и последних башкир, что тоже пустились наутёк.

— Храбрецы, блин! — ругнулся Владимир Сергеевич и лягнул ногой прапорщика Лапенкова. — Не зря нас послали. Приготовься, Коля. Порох на полке проверь. — Сам тоже приподнял крышку и проверил порох. Показалось маловато, взял из рожка немного, досыпал.

— Смотрите Владимир Сергеич…

— Вижу! Приготовились. Целься в голову. Пули над водой пойдут, она их притянет.

— Готов, — это из большого шатра рыжего вышел высокий чернобородый мужик в одеждах, как у янычар. Только поверх кольчуга надета и меч настоящий в руке.

— Огонь!

Бабах. Со страшной силой кулеврина пнула отдачей по плечу. Опять синяк будет. Сам виноват. Вяземский, чтобы плотнее чувствовать винтовку огромную, подушечку убрал. На плечо тоже нашита из конского волоса, но она небольшая.

Пока про подушки думал. Рядом рявкнула кулеврина Лапенкова. Капитан отбросил в сторону огромное ружьё и схватился за подзорную трубу на гальке возле шатра лежал чернобородый богатырь. И из-под него уже текла кровь, окрашивая гальку в красный цвет.

— Шах и мат. Побежали, Коля.

Конец книги.

Екатеринбург 2024 г.

Добрый день уважаемые читатели.

Вот и эту книгу осилил, кому понравилось нажимайте на сердечки. А то их совсем мало. Награды тоже приветствуются.

С уважением. Андрей Шопперт.