Диана Удовиченко - Меч Ронина Страница 54

– Ты слаба, кицунэ! – торжествующе расхохотался демон. – Еще одна атака убьет тебя!

– Ты прав, – покорно проговорила Настя. – Может, сделаешь мне одолжение перед тем, как прикончить? Скажи, зачем ты все это затеял? Поселился в теле Токугава, заменил приближенных демонами?

«Молодец, девочка, – подумал Сенкевич, заканчивая чертить рисунок. – Отвлекает внимание, тянет время». Ему осталось совсем немного – добавить магические надписи и прочесть заклинание. Хоть бы ребята продержались еще минуты две…

– Какое вы все-таки глупое племя, люди, – огромное тело нуэ содрогнулось от смеха. – Одним словом, низшие. Я изначально вселился в Иэясу в момент рождения и ждал удобного момента, чтобы вызвать остальных.

– Но зачем? – упрямо переспросила Настя.

– Ты была там? – Токугава притопнул лапой. – Там, в Дзигоку? Если хочешь, могу устроить, вот он, внизу. Там плохо, женщина. Очень плохо. В аду всегда душно и холодно, там без конца сверкают молнии, а вокруг простирается пустыня. Знаешь ли ты, что демоны в Дзигоку обречены на бесконечную боль? Мы чувствуем ее каждое мгновение, каждый миг своей жизни. Так почему прекрасная Япония, с ее зелеными лесами, чистыми, как слеза, реками, высокими горами и богатым морем должна принадлежать людям? Вы слабы, глупы и трусливы. Вы жалкий скот и достойны только участи скота.

– То есть ты хотел устроить из Японии что-то вроде рая для демонов? А людей куда?

– На корм, – безапелляционно заявил Токугава. – Разводить, как скот.

– Потому и запрещал слухи о нечисти? Чтобы люди ничего не заподозрили?

– Умная кицунэ, – усмехнулся демон. – Мертвая кицунэ…

Он взмахнул лапами, собираясь создать очередную молнию.

Надписи были нанесены. Сенкевич выпрямился, готовясь произнести заклинание.

Дан

То ли он набегался вокруг демона, то ли в подвале потеплело – Дан ощутил, как по шее сползают капли пота. Он сконцентрировался, постарался увидеть, что происходит: со стен струились потоки воды, ледяное царство таяло. Пол под ногами превращался в сырую кашу. Переместив внутренний взгляд на Токугава, Дан увидел, что непробиваемая броня демонической силы, окружавшая тварь, дала прореху. На брюхе появилось незащищенное пятно. И там же, за этой энергетической дырой, пульсировал алый сгусток – сердце демона.

– Сюда! – крикнул Сенкевич. – Скорее!

Он громко произнес заклинание, и посреди ледника возникла фиолетовая клякса, разрослась, образовав портал. Настя схватила Дана за руку, потянула.

– Иди, я сейчас! – крикнул он.

– Не пущу! – взъярился Токугава, поняв: происходит что-то не то. На его лапах искрилась синяя молния.

– Быстрее! – орал Сенкевич. – Тут все сейчас рухнет!

– Иди! Я приказываю, женщина! – рявкнул Дан.

Настя подбежала к Сенкевичу, тот попытался затолкать ее в портал, но девушка уперлась:

– Без Данилки не пойду!

Со стен текли реки воды, от потолка отделился огромный пласт льда, рухнул в опасной близости от портала. Раздался оглушительный треск, и в полу образовалась глубокая трещина, из которой хлынул нестерпимо яркий синий свет.

– Дзигоку! – пятясь, завизжал Токугава. Молния слетела с его лапы и шарахнула в потолок, обвалив целую лавину ледяного крошева.

Оболочка силы вокруг демона становилась все тоньше – портал вытягивал энергию. Дан разбежался, перепрыгнул через расселину, которая делалась все шире. Упал прямо под ноги нуэ, перекатился, вскочил и по самую рукоять вогнал меч в брюхо твари.

На голову воина обрушился поток едкой вонючей жижи. Демон взревел, встал на дыбы. Дан выдернул меч, успел отскочить, тяжелая туша обрушилась рядом, едва не задавив его.

– Давай быстрее! Долго портал не продержится! – орал Сенкевич.

– За семью Тоетоми, – торжествующе произнес Дан, а вернее, ронин Акира, и одним взмахом снес обезьянью голову нуэ.

Настя

– Поторопи своего мужика, – проворчал Сенкевич. – Экий он у тебя неугомонный, еще речи произносит. Или хочешь остаться тут? – он кинул на голую девушку нарочито похотливый взгляд. – Оставайся. Гейша из тебя ничего получилась. Или я уже привык к японкам…

Он повернулся и сделал вид, что собирается шагнуть в портал. Настя ухватила его за полу косодэ и прошипела:

– Только попробуй! Не собираюсь оставаться в этой безглазой, безгубой, безгрудой и безногой каракатице с квадратной жопой! Уйдем только вместе!

Она напряженно наблюдала за Даном, который собирался перемахнуть трещину в полу.

– Давай резче, капитан! – подбодрил Сенкевич.

Дан сунул катану в ножны и прыгнул. В последний момент обезглавленный нуэ вытянул лапу, ухватил его за кимоно, дернул. Дан, уже перескочивший на другую сторону, замахал руками, пытаясь удержаться на краю. Туша нуэ, скребя лапами по льду, подползла к трещине и с грохотом обрушилась в нее, туда же скатилась и голова.

Ноги соскользнули, Дан упал вслед за демоном, но успел уцепиться за край расщелины. Настя вскрикнула, бросилась к нему, схватила за рукава, потянула на себя.

– Долго еще возиться будете?! – взвыл Сенкевич.

С потолка падали ледяные обломки, стены грозили обрушиться лавиной, погребя под собой весь подвал, по полу змеились трещины. Портал подозрительно замигал и выбросил длинные фиолетовые щупальца.

Настя наконец вытянула Дана, они обнялись, поддерживая друг друга, встали на ноги, шагнули было к порталу. Но фиолетовое окно дернулось, из него вышел высоченный встрепанный самурай.

– Я предупреждал, – сурово проронил он, поднимая катану.

– Это еще что за черт? – удивилась Настя.

– Миямото Мусаси, – пораженно выговорил Дан. – Но что он здесь делает?..

– Конечно, ты не рассказал им, – Мусаси понимающе кивнул, глядя на Сенкевича. – Ты бесчестный человек.

– Да пошел ты! – Сенкевич выдернул из ножен меч.

– Опрометчиво, – рассмеялся Миямото. – Разве ты не знаешь: я лучший боец Японии?

– И что будем делать? – растерянно спросила Настя.

Дан пожал плечами:

– Может, вдвоем справимся. – И взмахнул катаной.

Они с Мусаси закружились по подвалу, перескакивая через льдины, уворачиваясь от падающих с потолка глыб. Миямото сделал молниеносный выпад, клинок вонзился в плечо Дана. Тот коротко вскрикнул, отпрянул. Косодэ окрасилось кровью.

Настя схватила Сенкевича за плечи, встряхнула:

– Помоги ему!

– Этим я и занимаюсь, – невозмутимо ответил тот, перелистывая тетрадь. – А, ладно, некогда выбирать… Мадара!

Воздух сгустился, из него появился дракон с обгорелой, испачканной кровью шерстью.

– Зачем звал? – устало спросил он, паря над трещиной, которая медленно расширялась.

Сенкевич молча кивнул на Миямото, теснившего Дана к стене. Дракон понятливо фыркнул, взмахнул мощным хвостом, снес Мусаси, как перышко. Мечник с криком обрушился в провал.

Дан, держась за плечо, подбежал к порталу.

– Наконец-то, – проворчал Сенкевич. – Пошли, что ли?

– Ты куда, друг? – возмутился Мадара.

– Прощай! – Сенкевич бросил ему тетрадь. – Ты свободен. И освободи всех, кто служил мне.

Дракон ловко поймал тетрадь, сжал в когтистой лапе:

– Я не прощаюсь, Тосицунэ. Даже демоны умеют быть благодарными.

Он тяжело взлетел и растаял в воздухе.

Сенкевич первым шагнул в фиолетово-черную круговерть, за ним, обнявшись, прыгнули Дан и Настя.

Они уже не увидели, как Тосицунэ подбежал к растаявшей стене, возле которой в луже лежало тело юной девушки, закричал и упал рядом, как рухнула прямо в лужу талой ледяной воды Кумико, как полз к ней, истекая кровью, Акира и как из провала показалась голова Мусаси.

– Остановитесь! Остановитесь! – кричал Миямото.

Лицо его, злое, с горящими черными глазами, возникло из вихря, уносившего Настю. Приблизилось почти вплотную, расплылось, потекло черным пятном. И только пронзительный голос еще долго звучал в ее ушах:

– Остановитесь!

Эпилог

Прощальные стихи

На веере хотел я написать –

В руке сломался он…

Вся столица собралась, чтобы увидеть сэппуку десятерых смельчаков, которые справились с самим Токугава. Новый сегун под страхом смерти запретил разглашать сведения о гибели Иэясу, но история, как водится, преодолела все заслоны и передавалась из уст в уста. Говорили, что Токугава оказался страшным демоном, драконом, который пожирал в день по девственнице. Что в замке его томились сотни изможденных пленниц. Рассказывали также, что Токугава хотел сделать Японию страной демонов, а людей – своими рабами и пищей.

Шептали, мол, конец этому положил один из храбрейших самураев, служивших Иэясу, – Маэда Тосицунэ. Токугава сожрал его дочь, и самурай решил отомстить. Он заключил союз с ронином Сайто Акира, который в прошлом служил в войске дайме Тоетоми Хидэери. Акира тоже мечтал отомстить сегуну, за предательство своего господина. Ведь именно подлость Токугава стала причиной гибели Тоетоми. Некоторые рассказчики даже упоминали: Акира нарочно ослепил себя после поражения семьи Тоетоми, чтобы гибель господина стала последним, что он видел. Потеряв зрение, он отправился в изгнание, где встал на путь слепых воинов и овладел волшебством тэнгу.