Последнее лето ярла Ульфа (СИ) - Мазин Александр Владимирович Страница 54

Стая ждала. Если сейчас вожак добавит: «Тебе, Один, дарю эту победу», добычи им не видать.

Но Бирнир не сказал. Сегодня Всеотец получит славную битву и новых воинов в свой небесный хирд. А то, что останется в Мидгарде, достанется победителям.

Бирнир ничего не сказал. Бесшумной неторопливой рысцой двинулся вниз по склону.

Стая последовала за ним.

К утру все было закончено. Сто семнадцать воинов Севера отправились в Валхаллу. Сто тринадцать выбравших возвращение и два берсерка, получивших раны, с которыми не выживет даже берсерк. И еще двое умерли, потому что занятые добиванием раненых товарищи вовремя не перевязали их раны.

Четверо — это немного. Внезапность нападения сыграла свое. Впрочем, у защищавшихся все равно не было шансов. Один воин Одина в божественной ярости стоит пятерых, а то и десятерых, если таких, как он, несколько десятков. Зато потом его может убить даже ребенок.

Все сто семнадцать были похоронены достойно. Как и подобает павшим в битве. На холме, под курганом, который насыпали согнанные из трех сел местные бонды.

Бондов после отпустили. Отправить таких вслед за павшими — унизить героев.

Бирнир и его люди выполнили приказ конунга.

«Теперь, — сказал им Бесстрашный, — у нас только один способ очиститься от родной крови: убить того, на кого она пала».

В общем, я подвернулся вовремя. Хотя не стану утверждать, что Бирнир не управился бы без меня. Кажется, что десять к одному — заведомо проигрышный расклад. Но это же берсерки. И им не требовалось убить всех. Достаточно прикончить одного зарвавшегося конунга.

А еще имелся самый простой вариант: вызов. Сутулый был отменным бойцом, но против берсерка, да еще такого, как Бирнир, точно не устоял бы. Берсерки, особенно такая толпа, чудовищная сила. Лишний раз в этом убедился. И поблагодарил богов, судьбу и удачу за то, что там, в Норвегии, нам удалось сжечь такую же, пусть и поменьше, свору безумцев раньше, чем они на нас набросились. Вырвись они тогда на волю… В общем, понятно.

[1] Дан-ло (данло) — — область датского права. Аналогичная область возникла в Англии после ее частичного завоевания данами.

Глава 31

Глава тридцать первая. Разъяренные черниговские мстители

— Только берсерка в Смоленске нам не хватало!

— Этот по крайней мере не захочет стать твоим зятем.

— Что? — удивился Трувор.

— Скульд планировал взять в жены мою вдову.

Трувор захохотал.

Отсмеявшись, вытер выступившие слезы:

— А Сутулый точно не был берсерком?

— А что тебя удивляет? — пожал плечами Рулав. — Нурман — нурман и есть.

— Полегче! — возмутился я. — Я тоже нурман!

— Ты наш нурман! — ухмыльнулся Рулав. — Варяжский.

Мы встретились на волоке, соединявшем Западную Двину с Днепром, точнее — с одним из его притоков. Отличное место. Оборудованное по высшему разряду. Везде бы так. И что характерно — никакого мыта. Только плата за услуги строго по прайсу. Недешево. Зато все, чего душа желает. Даже банька с девками или без.

В данном варианте — без.

Но с пивом.

Отличное место, чтобы потолковать с родней.

Рулав теперь мне тоже родня. Взял второй женой дочь Трувора от наложницы. Чисто символически. Девочке десять лет. Но теперь — родич. Как я понял, Трувор намерен его в Киев заслать. На постоянное жительство. Сам он в стольном граде Аскольда задерживаться не собирался. Проводит Рулава — и домой, в Изборец.

— Рюрик… — сказал Трувор ровно, без эмоций. — Рюрик будет расстроен.

— Рюрик добился главного, — возразил я. — Сигурд Рагнарсон не узнает, что вы увели у него драккар. Никто из его хирдманов не вернется в Роскилле.

Скрывать от своих тайну Бирнира я не собирался. Тем более что Сигурду они точно не разболтают.

— Подлый поступок, — проворчал Рулав. — Как раз впору берсерку.

— Бирнир считает, что поступил правильно, — заметил я. — Смерть тех, кого они убили, легла на Сутулого. И кара богов тоже должна была пасть на него.

— И пала, — сказал Трувор. — Ты его убил.

— Его убил Бирнир, — уточнил я.

— Добил, — в свою очередь уточнил Трувор. — А вот твой брат меня удивил. Знал, что задумал Скульд, и отпустил тебя одного.

— Он не знал, — оправдал я Медвежонка. — Бирнир сказал ему, когда мы с Сутулым уже за столом сидели. И он сразу примчался.

— Таким, как Скульд, место в Хельстаде! — процедил Рулав. — Ты пришел к нему в гости, он разделил с тобой трапезу — и напал.

Тут он не совсем прав. Трапезы мы не делили. Только пиво. Поросенка я сам трескал. Хотя с точки зрения обычая это не принципиально. Для вступления в статус гостя довольно поднесенной чашки воды.

— Легко Скульд умер, — Рулав глянул на меня исподлобья. — Его бы за ноги на древе подвесить, богоотступника!

Эх, Рулав, Рулав. Трудно тебе будет заниматься политикой в стольном граде Киеве.

Хотя кому в этой жизни просто?

Нет, кому-то легко. Заре, например.

Особенно когда мы вместе.

Тремя часами ранее

— Здравствуй, отец.

Сама скромность. Глаза в пол, голосок тихий, нежный.

Трувор даже застыл на секунду, потом засмеялся и сгреб дочь в охапку.

— Не прикидывайся, малая, — шепнул он ей. — Со мной не получится. — И, отодвигая ее от себя, громко, для всех: — Здравствуй, Заренка! — И уже мне: — Когда внука покажете?

— Ну уж не сегодня! — улыбаюсь я.

А кто это прячется за спиной Трувора? Совсем молоденький парнишка. И подозрительно похожий на Вильда того времени, когда они с Зарей наткнулись на меня в лесу.

Теперь-то Вильд другой. Заматерел. Не мальчишка — воин. На вид ничем не уступит моему Вихорьку. Хотя в деле мой сын покруче. Оба это знают, но все равно постоянно соревнуются. Возраст такой.

— Вильд!

— Отец!

Обнялись. Похожи. Вильд повыше, зато Трувор покряжистее и с усищами.

— Вильд, здравствуй!

Это пацан, который с Трувором.

— Въиск! Ты гляди, как вымахал, братище!

Вильд прихватил младшего за плечи, потискал. Тот мужественно стерпел, не поморщился.

— Я его в род принял, — негромко произнес Трувор. (Ага. Значит, сын не от жены, а от наложницы.) — Поглядишь, достоин ли?

— Непременно, отец.

Часом позже

— Как мой? — спросил попозже Трувор. — Не срамит?

— Уж не сомневайся. Воин. И с морем ладит. Прирожденный кормчий.

— У нас это в породе, — самодовольно заявляет Трувор.

Мы смотрим, как старший брат учит младшего управляться с мечом.

— Тулово, тулово в удар включай! — покрикивает Вильд. — Да ногу не так, не так ставишь, потому и заносит! Ты боком ставь! Вот смотри…

Мне приятно. В технике, которой учит Вильд, узнаю свою руку. Хотя только ли мою? В варяжском обоеруком бою меня Трувор с Ольбардом натаскивали. Кстати, открылось мне это искусство по-настоящему, только когда я освоил личный мистический танец. И, как ни странно, не в процессе фехтования, а во время тренировочных обстрелов, которыми мучил меня Бури. Ничто так не способствует развитию навыков амбидекстра, как болезненные попадания тупых стрел в развиваемый организм.

А Въиск — молодец. На лету схватывает. Действительно, порода.

— А то давай и мы? — с затаенной надеждой спрашивает Трувор, похлопав по ножнам.

Понимаю. Соскучился Жнец по Перуновой пляске. Равных ему немного, а с теми, кто слабей, не интересно.

— С сыном не хочешь попробовать?

Трувор задумчиво глядит на Вильда, оценивает. Потом качает головой.

— Нет, — говорит он. — Рано. А вот с твоим поиграл бы.

Вихорек тоже развлекается. Играет в свободный поединок с бывшим хускарлом Энока Везучего.Фридлейвом Рысью,