Соединенные Штаты России 2 (СИ) - Лим Дмитрий Страница 55

А Тамара сидела, напротив, и задавала непонятные и скучные вопросы.

Что уж там она вынесла из его односложных ответов, совершенно неизвестно, однако еще через месяц она вновь навестила его, привезя с собой совершенно невообразимого мужика: длинного как шпала, тощего очкарика, с большой лысиной и невинными детскими кудряшками над ушами. Кроме изрядного роста, очкарик отличался еще огромным, постоянно шмыгающим носом и дурацким именем — Тимоша.

Однако, собеседником он оказался гораздо более интересным, чем Тамара.

Из потертого рюкзачка достал совершенно роскошный, космической стоимости планшет «Феникс» и показывал Филу на нем довольно интересные и сложные геометрические фигуры, объемные и разноцветные, постоянно спрашивая:

— А вот если с этой стороны подсветить, то какую она тень даст? А если соединить вот эти две в красных плоскостях?

Про Тамару Васильевну Фил забыл тут же — слишком офигителен был планшет. Он с удовольствием вращал на экране фигуры, немножко спорил со шмыгающим Тимофеем и два часа отведенные на визит пролетели почти незаметно. А еще через месяц его перевели в другой детдом.

Там скучать было некогда. Усиленный курс математики и черчения. Почему-то чертить учили не на компах и планшетах, хотя неубиваемые «Фениксы» были у каждого, а по старинке, с карандашом, циркулем и линейкой. Спортивная секция четыре раза в неделю. Даже в выходной было чем заняться — их группа принимала участие в областных соревнованиях по моделированию. Условиями конкурса предусматривалось самостоятельное изготовление всех деталей, потому в воскресенье токарный класс был полон.

Модель старинных часов в масштабе 1:10, для которых детали изготавливали ручками, была предметом тайной гордости Фила. Их он с приятелями сделал даже без помощи учителя в пятнадцать лет.

Больше Тамара Васильевна в его жизни не появлялась. Но, когда, в шестнадцать, он получил приглашение на учебу в высшее военное инженерное строительное училище в городе Санкт-Петербурге, он в первый раз задумался о ее роли в собственной жизни.

Эти самые двухгодичные курсы при институте давали ему возможность потом поступить в сам институт без экзаменов. Получалось, что вместе со сменой детдома в его жизни появился четкий путь, идти по которому ему нравилось.

Если в первом детдоме он еще пробовал бузить и примыкал то к одному, то к другому клану внутри группы, то в Петрозаводском детдоме этой херней было заниматься просто некогда. И уроков там было столько, что только успевай поворачиваться. Да и секция борьбы, на которую его засунули, даже не спросив, а чего он собственно хочет, отлично изымала излишки агрессии.

Так что, получив в подарок от детдома тот самый недешевый и элегантный чемоданчик и плотно набив свой старый и походный рюкзак, Фил отправился не в сторону Петербурга, а в сторону Мурманска. Пожалуй, он и сам не смог бы объяснить, нахрена ему сдалась Тамара Васильевна.

В середине лета город выглядел непривычно скучным — мама всегда старалась вывезти его на море, и столицу Заполярья он помнил или покрытый снегами, с бушующей метелью за окном или же — облагороженный золотом и багрянцем осени.

За эти годы сама Тамара почти не изменилась. Была все такой же желчной, с брюзгливым выражением лица, только волосы под пилоткой отливали неприятной желтизной — она стала их красить. Впрочем, все это было совсем неважно. Общий язык они так и не нашли. Разговор в кафешке перебивался долгими и тяжелыми паузами. В конце концов, Фил задал тот самый, главный вопрос, ради которого, наверное, и проехал сутки на поезде:

— Тамара Васильевна, а это… Вы, по службе потом навещаете, или как?

— Или как…

— А Тимофей, он кто такой был?

Она удивленно вскинула на него глаза и ответила:

— Одноклассник бывший. Я не понимаю, что ты хочешь узнать? Я написала письмо в твой детдом, получила ответ. На выходных навестила тебя, поговорила и поняла, что лучше всего тебе искать что-то техническое. В оленегорском детдоме большая часть мальчишек идет в водители. Это не совсем то, что подходило тебе.

— Но ведь с нами работали разные психологи?

— Ну, у психологов своя задача — чтобы вы не сломались. Ты бы и не сломался, из тебя вполне мог получиться водитель-дальнобойщик. Но мне показалось, что у тебя голова немного лучше работает, потому в следующий раз я взяла с собой Тимофея. Он преподает математику в местном универе.

Немного смущаясь, Фил уточнил:

— То есть, обе ваши поездки туда-обратно, и кафе, это все за ваш счет?

— Да тебе-то какая разница? Не такие уж там и расходы! — казалось, что Тамара оправдывается.

Фил вынул банковскую карту, крепко прихватил ее за запястье и, не давая дернуться, набрал на браслете несколько цифр. Дождался, пока поднесенная карта пикнет, подтверждая перевод, и только тогда отпустил руку.

— Ты… ты что делаешь? — Тамара судорожно одергивала задравшийся рукав и суетливо проверяла состояние счета. Она явно чувствовала себя очень неловко — ее попытка вырвать руку не осталась без внимания. К столику подошла официантка и осведомилась, все ли в порядке.

Фил заказал еще два кофе и сказал:

— Давайте успокоимся.

— Зачем ты это сделал⁈ У меня хорошая зарплата. Я ни в чем не нуждаюсь. А ты только жить начинаешь, тебе и самому пригодится…

— Я просто возместил вам деньги за бензин, — хмыкнул Филипп.

— Тут хватит на двести таких поездок, — Тамар Васильевна уже успокоилась и сейчас с любопытством разглядывала юношу. — Ты, что, до этого считал, что, что-то мне должен?

Филипп помолчал, как бы собираясь с мыслями, а потом ответил:

— Я не прямо вот вам должен… скорее — немного задолжал судьбе. Машины я, конечно, люблю, но не настолько, чтобы с ними всю жизнь связать. А у вас просто будет больше возможностей помочь другим.

— Глупо это все как-то… — Тамара недовольно пожала плечами и сухо добавила, — В прочем спасибо за помощь.

— А жизнь — она продолжается… — он произнес то, что запомнил, но Тамара глянула на него с непониманием и Фил смутился.

Встреча закончилась так же тяжело и нелепо, как и началась — они пожали друг другу руки, после чего оба испытали неловкость.

Днем Филипп заехал на кладбище и посидел у могилки матери. Все уже отболело, и только чувство тихой грусти напоминало о прошлом. Поправил покосившийся крест, выдергал разросшийся бурьян. Затем нашел сторожа и, после беседы с ним оплатил уход на десять лет вперед небольшой местной конторе.

Однако, садясь вечером в поезд Мурманск-Санкт Петербург, Фил испытывал странную легкость и беспричинно улыбался. Жизнь — она продолжалась…

Глава 37

Первая любовь сыграла с Павлом Дашковым злую шутку.