Отдельный 31-й пехотный (СИ) - Виталий Абанов Страница 56

— Совершенно верно. Приятно познакомиться. — пожимаю я его руку. Рукопожатие крепкое, твердое.

— И, господа! — повышает голос Игорь: — пожалуйста прекратите говорить о Ай Гуль в таких тонах. Она — прекрасная девушка, гордость Имперской Академии и сестра Владимира, а не боевая единица. В конце концов поединок дредноута и молодой девушки — вещь невозможная.

— А я вот что вам скажу, — не обращает на него внимания один из спорщиков: — дредноуты просто так в море не выходят! На борту обязательно маги будут, в том числе и высочайших категорий и рангов! В конце концов это будет противостояние магическое а не технологическое! На сем извольте спор закончить и мою правоту признать!

— A la guerre comme à la guerre, Андрей Викторович! На войне будут применены все средства — и магия и аэропланы, и пулеметы, и эти новомодные удушающие газы, все пойдет в ход! И даже в этих условиях маги способны сказать решающее слово на поле битвы!

— Боже мой! — собеседник нервно дергает бровью: — магия вся эта ваша чего стоит против удара артиллерией? Против восьмидюймовых, казнозарядных орудий с нарезкой ствола? Против хлорного газа? Крупнокалиберных пулеметов? Дирижаблей и аэропланов с бомбами? Это же история противостояния степи и цивилизации! С момента как подготовка воина превратилась в муштру солдата — степь проиграла. Дело не в том, что маги могут и летать и щиты ставить и даже взвод солдат в ближнем бою разметать. Дело в том, что маги — товар штучный, раз-два и обчелся. И потеря каждого — невосполнима. А вот солдат с винтовками и газовыми масками можно из простолюдинов миллионами наклепать! Сколько солдат в общевойсковом бою сможет положить один маг? Десяток? Сотню? Даже если тысячу — он все равно проиграет. Сейчас настало время технологий, господа! Вы знаете, как в Северноамериканских штатах закрывают Прорывы? Просто забрасывают магическими боеприпасами с дирижабля, а потом спускают над местом Прорыва мага в закрытой бронированной капсуле, который и производит ритуал закрытия, разбивая камень. Никаких лишних жертв, никакой суеты и потерь! Вот куда мы идем, век прогресса и развития человечества!

— Вы спросили, сколько солдат может положить один маг на поле боя? — прищуривается молодой человек с мрачным лицом в форме Морского Кадетского Корпуса: — сколько? Да столько угодно! Не стоит недооценивать силу духа потомственного воина, мага по крови! Один настоящий маг стоит всех ваших погремушек на поле боя!

— Да что сможет сделать маг против выстрела из… даже не из пушки, а из хорошей винтовки? Ничего! Только если он специализируется на щитах и защите, но даже так — долго ему не выдержать. Опыт последних войн показывает, что маги на поле боя мрут как мухи, первыми и гибнут.

— Это потому, что они в бой идут первые! — не сдается Роман: — и гибнут, потому что вступают в бой с такими же как они. Времена рыцарства не прошли! Пехота остается просто пушечным мясом, безмозглым ополчением с палками в руках, поле боя принадлежит магам! Маг может противостоять технологиям, какими бы они ни были! Хотите пари? Выйдем на улицу и проверим, мой Родовой Дар — не защита, но я в состоянии отразить выстрел.

— Как? — вздыхает его оппонент: — как? Вы, господин фон Унгерн-Штернберг, владеете кинетическим усилением разреза, у вас атакующая магия. Если вы атаковать не будете, то пуля вас просто пробьет насквозь. А мне потом перед хозяйкой приема извиняться за испорченный вечер.

— Уж не извольте беспокоится, это мое дело, — бледнеет и вздергивает голову кадет: — а ежели меня убьет, так вам какая печаль? Забьемся на сто рублей, вот и печали не будет.

— Роман Теодорович, ну что вы, право, какое пари? Это же безрассудство… — пытается увещевать его Игорь, но тот только стряхивает его руку и выпрямляется, глядя сопернику прямо в глаза.

— Так что? Изволите труса праздновать, Андрей Викторович? — произносит он, раздувая ноздри.

— Вот так, значит? Что же, извольте! Завтра в полдень на полигоне Академии за городом. Ставлю двести рублей на то, что прострелю вам плечо! От вас же принимаю только извинения!

— Извольте! Господа, будьте свидетелями нашего спора! — оглядывает нас всех Роман: — завтра в полдень на полигоне Академии. Прошу всех присутствующих быть.

— К сожалению не смогу присутствовать, у меня завтра проверка на ранг Имперской комиссией — сообщаю я. Роман смотрит на меня.

— Завтра? Вам повезло, — говорит он: — завтра проверку проходит некий Уваров, герой Восточного Фронтира, человек, который в одиночку отразил нападение чжуров, оторвал голову Свежевателю и захватил десять наложниц из гарема принца Восточной Ся! Вот бы глянуть на него!

— Вот видите, Роман, как вредно витать в облаках и не обращать внимания на окружающих. — вставляет Игорь: — вы мой друг все пропустили!

— Ничего я не пропустил. Такой человек как он — достоин быть моим кумиром! Говорят от него отлетают снаряды из пушек!

— Ну да, а Танечка сказала, что он архидемона изнасиловал, — скептически замечает Борис, складывая руки на груди: — дважды.

— Какие интересные истории — говорю я: — а что еще говорят?

Глава 22

— Боже мой, до чего это все утомительно… — говорит Ай Гуль, сладко потягиваясь и зевая. Зевнув, она даже рта не прикрыла, а все потому, что мы — уже дома. В гостиной у моей кузины, если точнее. Она переоделась в шелковый халатик, на халате нежного, персикового цвета — алые цветы и зелено-синие стебли с листьями, в нем она выглядит на удивление по-домашнему. Она сидит на небольшой софе, положив на небольшую оттоманку свои босые ножки и с удовольствием шевеля пальчиками — утомились в бальных туфлях, не иначе.

Я тоже утомился, вместе с пальчиками своей кузины, мы писали, мы писали, наши пальчики устали. Правда мы не писали, но мы говорили, мы улыбались, даже немного танцевали (как и ожидалось, гвардии лейтенант танцевал с грацией, достойной хромого медведя), мы знакомились, здоровались, желали приятного вечера, выражали восхищение, уверяли что всех помним и обязательно заедем в гости и будем присутствовать, говорили комплименты и целовали ручки. Скользили, так сказать, по поверхности светской жизни большого города.

И сейчас я сижу в гостиной своей кузины и отчаянно борюсь со стремлением зевнуть вслед за ней.

— Ты бы переоделся тоже — замечает она: — у меня халат есть парный. Хочешь, скажу, чтобы принесли?

— Да нет, пожалуй. А то я совсем расслаблюсь и усну прямо тут. Достаточно того, что я в тапочках и в рубашке. Да и пуговицы сверху я расстегнул. — отвечаю я. На самом деле шелковый халат вместо штанов и рубашки сейчас бы мне пригодился, но… уж слишком домашняя обстановка будет, и так Ай Гуль мне тут