Проект "Вектор". Дилогия (СИ) - Тарханов Влад Страница 57

– Вот у нас тут возник вопрос: вот, командарм Кулик считает, что новая война потрэбует более мощного полевого орудия для РККА, скажем так, 85 или даже 90 миллиметров. Я вэрно уловил вашу мысль, товарищ Кулик?

– Так точно, товарищ Сталин, я считаю…

Остановленный движением руки Сталина вскочивший с места Кулик грузно сел на место.

– Но в тоже время мы нэ можем перейти на этот калибр потому что на складах скопилось огромное количество боеприпасов под трехдюймовое орудие образца 1900 года, накопленных в годы Мировой и немного, Гражданской войны. Поэтому нашим основным дивизионным орудием останется трехдюймовка. Это так, Николай Николаевич?

Комкор Воронов поднялся с места, не так быстро и энергично, как Кулик, ровно на пару секунд задумался, подбирая более точную фразу и произнес:

– Так точно, товарищ Сталин. Мнение товарища Кулика имеет под собой серьезные обоснования: с тактической точки зрения массовое использование новых орудий повышенного калибра имеет положительный эффект. Переход на другой калибр мы посчитали нецелесообразным по экономическим причинам: у нас недостаточно мощностей по производству пороха, чтобы оперативно перейти даже на калибр 85 мм, при этом возникают вопросы хранения и утилизации запасов трехдюймовых патронов. Совместно с Артиллерийским управлением мы считаем возможность улучшения мощности патронов к трехдюймовым орудиям. Это будет более целесообразно.

Воронов считал командарма Кулика человеком бестолковым, зазнайкой, умевшим брать нахрапом и силой крика, но вот в деле своем путавшимся и не способным к серьезной организационной работе. Но в открытую конфронтацию с любимцем Сталина не вступал, относился к нему на людях подчеркнуто лояльно, и свое мнение высказывал только в очень-очень узком кругу людей, которым мог доверять.

– А тэперь скажите, Евгений Захарович, как так получилось, что в царской армии был страшный снарядный голод всю мировую войну, а на складах у нас сэйчас огромный запас выстрелов к трехдюймовым орудиям образца 1900 года?

– Самые главные ошибки, товарищ Сталин, были сделаны на этапе подготовки к войне. Мы не готовились к такой войне: масштабной, длительной, войне на истощение. Мы не учли опыт Японской войны, продолжая недооценивать значение пулеметов. В представлении некоторых руководителей страны воевать лучше было путем массовых штыковых атак, чтобы экономить патроны и снаряды, которых наша экономика давала крайне недостаточно. Не было накоплено достаточного количества мобилизационных запасов по основным видам вооружения. Парадокс со многими снарядами заключался еще и в бардаке, и в полном отсутствии правильного представления, что нужно делать. Так, для генштаба и военного министерства оказалось неожиданностью, что практически весь запас снарядов был израсходован в первые три месяца войны. А руководители ГАУ упрекали командиров за перерасход снарядов, которыми те старались уменьшить потери пехоты! Но истинная роль артиллерии как раз и состоит в том, чтобы уменьшить потери своей пехоты и увеличить потери врага.

Барсуков немного закашлялся, достал платок, вытер платком губы и пот с головы. Он сильно нервничал, стараясь говорить по существу, но максимально доходчиво, понимая, что главный его слушатель не профессиональный военный.

– Бардак проявлялся и в том, что при нашем традиционном способе хранения выстрелов – раздельном, патроны перед отправкой в части надо было собрать воедино: в гильзу засыпать порох, поместить капсюль и боевую часть. Но возможности сборочных мастерских были совершенно недостаточны! Нам пришлось в конце пятнадцатого года расширить их, после чего снарядный голод немного уменьшился. Кроме того, наша промышленность должна была сразу перейти на военные рельсы, но это сделано не было. Пришлось срочно строить завод по производству трубок к запалам – еще одно узкое место снарядной проблемы. А производство порохов вообще было совершенно недостаточным всю войну. Надежды на то, что союзники нам выделят выстрелы к орудиям так же себя не оправдали. К началу восемнадцатого года большая часть проблем со снарядами была худо-бедно решена, но это уже не имело никакого значения. Кроме того, не было планирования поставок снарядов на фронт в соответствии с их реальными задачами и потребностями. Снаряды распределялись почти всю войну равномерно по фронтам. Вот и получалось, что в одном месте был их избыток, в другом – дефицит.

Пожилой генерал почувствовал, что в горле пересохло и потянулся к воде. Воронов опередил Барсукова и налил ему стакан воды. Сталин воспользовался этой паузой, что-то записал в своем блокноте. Когда генерал готов был продолжить, Сталин произнес:

– Мне понятны ваши мысли, товарищ Барсуков, самое главное по-вашему, что?

Ответ последовал мгновенно:

– Неправильная оценка будущей войны и ее потребностей в вооружениях и боеприпасах, отсутствие плановой продуманной системы снабжения, которая соответствовала потребностям армии, поздний перевод экономики на военные рельсы. И привычный русский бардак.

Глава четвертая

В приказном порядке

Старые Горки. 24 февраля 1940 года

Зима все еще хозяйничала в Старых Горках. Лютых морозов, за которые этот месяц славяне и прозвали «Лютым» не наблюдалось. Было холодно, но как-то в меру. Ветер, вчера еще терзавший одиноких прохожих, стих. Субботний день выдался солнечным, с температурой всего-то пару градусов ниже нуля. Снег, уже плотный, покрытый коркой и готовый вот-вот таять, все еще сверкал, но было ясно, что снег уже не тот! Это на солнце еще сверкает плотной сбившейся массой, а ткни под корку – он уже там рыхлый, с буроватым оттенком, еще чуть-чуть и начнет таять, хочет уже превратиться в талую воду и уйти в благословенную землю, напоив ее влагой, чтобы зерна дали всходы нового урожая. В такой день человека тянет на природу. Хотя бы для того, чтобы надышаться этим чуть морозным воздухом, в котором проскальзывают тонкие флюиды весны. Вроде и одеться можно не так плотно, заняться хозяйственными делами, прокопать дорожку к даче, отбросить лишний снег к деревьям, им водичка по весне не помешает. Этот выходной многие жители Старых Горок работали у себя на участке. Даже в двух домах, где жили военные, вчера праздновавшие день Красной армии, праздновавшие допоздна, с выпивкой и музыкой с самого утра происходило шевеление «по хозяйству». Сонный защитник отечества в домашней одежде и шапке-ушанке, сбившейся набекрень уставшим взглядом проводил машину, которая тряслась по кривой улице, направляясь на северную окраину села и продолжил ладить покосившуюся изгородь.

Довольно большой дом на окраине Старых Горок был дачей, поэтому в нем жизнь на зиму затихала. Но в такой день грех было не приехать с утра пораньше и навести на участке хоть какой-то порядок. Этот дом был поставлен недавно, ему и года еще не исполнилось. Яков получил этот участок только в тридцать восьмом, а строительство дома закончилось по весне тридцать девятого. Как только дом был построен, сюда зачастили гости, чему способствовала и гостеприимная натура хозяина, и кулинарные изыски его жены, которая умела и любила готовить, и просто млела от удовольствия, когда гости отмечали ее искусство.

Хозяин приехал рано утром, в сумерках. Машину он водил уверенно, добрался до дома без приключений, загнал авто во двор и принялся за работу. Задач было две – главная и второстепенная. В первую очередь надо было расчистить подъезд к дому и подходы к веранде. Большая застекленная веранда была гордостью хозяина дома. Она была сделана с широкой дверью, была просторной, рассчитана на солидную компанию гостей. Большую часть веранды занимал большой стол, за которым проходили посиделки и чаепития. Правда, были в доме и небольшие круглые легкие столики, которые можно было вынести и расставить в саду, чтобы в жаркое время дня спрятаться в тени деревьев. На участке был неплохой сад с роскошными яблонями и какой-то редкой грушей, дававшей чуть вязковатые, но очень сочные крупные плоды. Часть деревьев удалось сохранить. Вот ими и надо было заняться во вторую очередь: а для этого предстояло добраться до сарайчика с инструментом и сделать обрезку деревьев. Февраль – как раз самое то, да и погода благоприятствует.