Скрипка. Дорога к Истокам - Ева Унаска Страница 57

повозке ожидая капитана, народ от вольера начал расходиться, давая видимость того что творилось в нем. Конь уже просто стоял, широка раздвинув трясущиеся копыта в стороны, низко наклонив голову. Раздувая покрытые кровавыми разводами бока, он глубоко и тяжело дышал, втягивая воздух с хрипом. До чего же иногда доводит жестокость. Капитан же торговался с продавцом в стороне. Ох, чувствую, нам придется останавливаться в очередной таверне на постой. Конь просто не выдержит долгой дороги к землям.

Наконец о чем-то сговорившись с продавцом, они прошли к остальным лошадям, и капитан стал придирчиво осматривать кобылок, отметая одну за другой. Пока не подобрался к отдельно-стоящим нескольким лошадям. Там снова загорелся спор, в котором капитан все-таки вышел, по-видимому, победителем. Так как он стал обладателем шести кобылок, которых вел в поводу к нашей стоянке. Конь же так и остался стоять в вольере, капитан должен был его забрать спустя пару минут. Завидев своего бывшего хозяина направляющегося к нему, конь, сверкая черными глазами, ощерился и, прижав уши, попытался укусить того, как только мужчина подошел на достаточно близкое расстояние. За что тут же получил очередной удар по крупу. У меня дыхание перехватило от гнева, а глаза заволокло красной пеленой. Мне хотелось придушить это животное по ошибке именующееся человеком. Как он посмел тронуть уже не свое имущество?! Сволочь!!!! Это мой конь!!!! Мой!!!! Никто его не смеет трогать мое!!! Выскочив из повозки, непонятно как перелетела через забор и подбежав к мужчине вырвала хлыст у того из рук и тут же огрела по спине.

— Нравиться?! — проорала я. Мужчина, вскрикнув, опрокинулся на землю и во все глаза смотрел на разъяренную меня. Видимо в гневе я очень ужасна, потому что он начал отползать, неуклюже передвигая конечностями и поскальзываясь, падал на спину.

— Госпожа? — проблеял он. Я же продолжала наступать.

— Кто тебе право дал скотина, так обращаться с моими животными?! — гремел мой голос. Шпильки из волос по одной стали вылетать прочь, освобождая локоны на свободу и развевая их у меня за плечами. Хотя на улице на ветер даже намека не было. Краем глаза видела, что вокруг собирается народ и смотрит за всем происходящим затаив дыхание.

— Госпожа, я к нему даже подойти не могу! — возразила эта куча скулящего непотребства, все так же отползая от меня.

— Ты уже не его хозяин! — прошипела я не хуже змеи. — Нечего было и пытаться!! Кто тебе давал право измываться над ним?! — все не унималась я. Ненавижу, когда так обращаются с животными, тем более с такими умными и большими. — Ты заслужил это! — Взмах и хлыст опустился на плечо мужчины несколько раз, рассекая материю, но, не затронув сильно кожу. От чего он вскрикнул и в ужасе уставился на меня. От ударов остались только красные следы, а жаль. Мне хотелось его исполосовать, очень хотелось, да крови хотелось, чтоб и его кожа красовалась такими же следами, какими он наградил коня, но я сделаю по-другому. Я его накажу, но по-своему и он явно это запомнит… надолго.

Отбросив кнут и схватив его за шиворот, встряхнула как паршивого кутенка и, глядя в глаза, прошипела:

— Слушай внимательно, ты больше никогда, слышишь? Никогда! Не посмеешь измываться над животными. А если твои изыскания продолжаться, твои прекрасные ручки, холеные ручки, покроются язвами. И только от тебя будет зависеть, насколько интенсивно это будет. Ясно? — проговорила я, а сама чувствую, что по рукам струиться небольшой поток магии, оседая на этом живодере. Мужчина, клацнув зубами, быстро закивал. — Ну а теперь ты мне выплатишь штраф за испорченный товар. В размере половины его стоимости.

— Но Госпожа, я за него и получил всего половину! — возмущенно вякнул он.

— А вот за это, благодари только себя! — снова встряхнув его, ответила я и отступила на шаг. — Вставай! — мужчина аж подпрыгнул от моего окрика но, быстро встав, направился к столу, где были все его расписки. Отсчитав то, что было уплачено за коня, я еще стребовала и расписку. Зло, сверкнув глазами и скрежеща зубами, он нехотя накарябал ее на листочке и протянул мне.

Забрав расписку, обернулась назад. Нда, а народу-то прибавилось. После того как я получила расписку народ стал шуметь, обсуждая то что сейчас тут творилось. Некоторые даже свистеть стали и выкрикивать что-то типа: «так его!», «молодец!» Ну хоть некоторые со мной в этом солидарны. Под шумевших волной зрителей, подошла ближе к коню. Тот недолго думая ощерился уже на меня и, прижав уши, низко наклонил голову, защищаясь от предполагаемого нападения. Остановившись от него в метре, стала тихо напевать песню, которой я постоянно успокаивала своих предыдущих лошадок. Внимательно следя за моими движениями, он начал прячь ушами, прислушиваясь к моему голосу. И я все же смогла подойти к нему и дотронуться до морды. Проведя рукой по голове сверху вниз до самых ноздрей, услышала недовольный фырк. А присмотревшись к уздечке, чуть не взвыла от негодования. Этот недочеловек поставил строгие удила. Теперь рот коня был распухшим и протертым почти до самой крови! Мне еще раз хотелось двинуть ему по физиономии, но сейчас главное конь. Почувствовав мой всплеск негодования, он вскинул головой и сделал шаг назад. Я же возобновила песню и, потянув за нащечные ремни, опустила голову так, чтоб можно было снять уздечку. На нем оставался только недоуздок, так что, откинув уздечку в сторону, потянула за него. Недоверчиво, но потихоньку я все же вывела лошадь из вольера к нашей повозке, где нас ждали ошарашенные лица моих сопровождающих.

Сняв комнаты в ближайшей таверне, я попросила так же лекаря для лошади. Передав малыша на попечении Лоран, вместе с лекарем отправилась лечить своего строптивца. То, что он не подпустит к себе никого, даже сомнений не было. Так что пока я успокаивала его, а лекарь залечивал раны, попутно осматривая на другие повреждения, стоял смирно. Лекарь же выглядел недовольно и поглядывал на меня с осуждением. Ха, он что думает что это мои подвиги?

— Это не я, — коротко кинула я, когда словила очередной недовольный взгляд лекаря.

— И как конь получил такие увечья? — спросил он, смотря на меня тяжелым взглядом.

— Я его купила в таком состоянии, — оглаживая коня по морде, ответила я. — Этот живодер-продавец у всех на глазах избивал его, пытаясь сломить. А ему просто нужна ласка и уход. Это слишком гордое животное чтоб прогибаться под кого-то. Он может сталь лишь чьим-то другом.

— Продавец, это который на площади? — уточнил он, задумчиво на меня смотря.

— Да. А что?

— Так