Новая жизнь 8 - Виталий Хонихоев Страница 58

— Заряжено — говорю я: — что ты хочешь этим сказать, Тидзуо?

— Выстрели — говорит он: — не стесняйся, жми на курок. Эта комната звукоизолирована. Стреляй куда хочешь.

— Точно? — я поднимаю револьвер и направляю его прямо в лоб Зрячему. Быть не может что в каморе — настоящий патрон. Муляж? Или его вскипятили? Просто вынули порох? Не знаю, но я никогда не дал бы в руки своему врагу заряженный пистолет.

— Точно — кивает тот: — стреляй, Кента. А потом мы …

— БАНГ! — в замкнутом помещении грохот выстрела бьет по ушам, оглушая и сотрясая… в стене позади Зрячего, чуть правее его головы — появляется дырка. Я ошеломленно смотрю на дырку в стене, понимая, что если бы я держал револьвер чуть крепче — сейчас эта дырка была бы в голове у Зрячего. Он идиот?!

— Что?! — не понимаю я, видя, что он открывает рот. В ушах звенит.

— Я говорю, что теперь ты можешь зарядить все остальные патроны — говорит он и я слышу его словно через вату, набитую в уши: — ну же, не стесняйся.

— Хорошо — откидываю револьвер, вытряхиваю из барабана стрелянную гильзу, она остро пахнет порохом… набиваю каморы пятью патронами и движением кисти — вставляю барабан на место. У меня есть оружие. Да не просто оружие, а чертов револьвер сорок четвертого калибра Магнум. Эта штука пробьет сразу трех лидеров любого культа, будь они слепые или зрячие. Патрон на проверку выбирал я сам… так что …

— Ты можешь направить эту штуку на меня — говорит Зрячий: — и нажать на курок еще раз.

— Что?

— А можешь не нажимать. Теперь — ты можешь быть уверен в том, что это настоящий пистолет и что патроны в нем тоже настоящие. Даже если бы где-то были бы спрятаны снайперы — никто не успеет выстрелить в тебя раньше, чем ты убьешь меня. Моя жизнь — в твоих руках, Кента. Если ты и вправду так ненавидишь меня — стреляй. Но… я бы хотел для начала поговорить. Чтобы очистить наши разумы от вопросов.

— Что же — говорю я, направляя ствол револьвера в живот Зрячему: — давайте поговорим.

— Наконец-то! — хлопает он в ладоши: — откровенный разговор! Разговор по душам! Ты уже налил себе чаю? Наливай. И не стесняйся — спрашивай у меня все, что бы ты хотел знать.

— Я хочу знать про Шизуку. Про то, что у тебя тут девочек насилуют. Про детский ансамбль «Дети Истины», о котором говорят, что это твой гарем. — говорю я, чувствуя, как деревянная рукоять револьвера удобно лежит в руке.

— К сожалению это правда — вздыхает Зрячий: — и про Шизуку тоже.

— И ты еще называешь себя… — возмущаюсь я, но он поднимает руку.

— Погоди! Дай закончить — говорит он: — да, это было. Я — слепой и потому в каждой моей резиденции есть Темная Комната. Комната в которой нет света. Мне так удобно, мне свет не нужен и порой я стесняюсь своей беспомощности… и это привело… мне трудно об этом говорить. Мой… заместитель, человек, которому я доверял полностью — воспользовался Темной Комнатой для своих гнусных целей. Не раз и не два. От моего имени он вызывал девочек и мальчиков в Темную Комнату и от моего же имени использовал их, запугивая и принуждая терпеть! Признаюсь, что я чуть не приказал казнить его самостоятельно, отдать в руки жертвам, связать и запереть в Темной Комнате, предоставив им самим … но это не наш путь. Как бы ни было нам тяжело, мы не можем просто вымещать свою злость на людях. Пусть даже таких. Его выдали полиции и сейчас идет следствие. Он уже сидит в тюрьме, но, судя по всему, ему светит смертная казнь. — Зрячий тяжело вздыхает: — и это действительно моя вина. Я виноват в том, что эти девочки и мальчики были изнасилованы, искалечены морально и физически — в моем доме! Потому… если тебе нужен виновный в том, что Шизука-тян искалечена — то вот он я. Нажми на курок, если считаешь себя вправе вершить суд, Кента. Ты … решительный молодой человек, решительный и волевой, ты сможешь просить себя за это. А я себя никогда не прощу… я просто слепо верил ему. — он горько усмехается: — смешно, не правда ли? Меня называют Зрячим, потому что считают, что я вижу людей, вижу их души… но я не увидел гнили в своем ближайшем окружении… и я не могу выразить как мне жаль что с Шизукой такое случилось… хотя тогда ее звали иначе. Я бы хотел извиниться перед ней лично, если ты позволишь мне это.

— Хорошая отмазка. Какое замечательное оправдание — говорю я, стараясь, чтобы сарказм прямо-таки сочился из каждого слова: — а в тюрьме этот твой заместитель обязательно повеситься. Или вены вскроет.

— К сожалению у меня иного объяснения — отвечает Зрячий: — но если ты считаешь, что виноват я — стреляй. Я не знал об этом и у меня нет ни видеозаписей, ни фотографий, а сами жертвы не видели ничего — все происходило в Темной Комнате, помнишь? Мы уже и сами провели расследование и обнаружили мерзавца только по запаху. Да… особенный запах. Все жертвы указали на него. Впрочем, если я все равно тебя не убедил, что же… ты человек с револьвером, не так ли? Это ты принимаешь решения сегодня.

— Мне нужны все материалы расследования. И допуск к жертвам. — говорю я, удерживая револьвер направленным в живот Зрячего.

— Материалы — да. Допуск к жертвам — нет. Они и так настрадались. Я спрошу у них — если согласятся, то да. А если нет … это их воля. — пожимает плечами Зрячий, казалось совершенно не беспокоясь, что у меня в руках — заряженный револьвер. Сорок четвертый Магнум — серьезный калибр.

— Ну хорошо — говорю я: — допустим. Ладно. Но вооруженные люди, которые напали на Бьянку — разве это не твои люди?!

— Конечно мои — кивает Зрячий: — еще как мои. Правда… они сами создали какое-то радикальное крыло и набрали оружия. Я … погоди, ты знаешь о чем я учу людей?

— О каком-то Апокалипсисе — отвечаю я: — что миру конец и прочая такая чушь…

— Да — не обижается на мои слова Зрячий: — верно. Вот скажи мне пожалуйста, Кента, если я верю, что миру скоро конец… а я в это верю — то зачем мне нужен