Вовка-центровой - 4 (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович Страница 6

Вообще, Вовка и сам зубами стучал. Больше даже за Наташу переживая. Эх, «фанеры» ещё не изобрели, есть ведь уже первые магнитофоны, записал и дрыгай ногами под запись, рот открывая.

Сталин Вовку обработал почти, как мама Розенфельдов. Приговаривая, что не кричи, сейчас ещё больнее будет. Теперь ухо и даже часть шеи были зелёного презелёного цвета. Можно «зелёного человечка» без грима играть.

Встреча в верхах назначена на два часа дня, час положили на дорогу и час на завтрак. Всё остальное время с семи утра решили посвятить репетициям.

Вовка на эту провокацию не повёлся, ну сорвёт голос и приедет к Сталину старшему охрипшим. Кому станет лучше? А ещё пальцы заболят. Медиатора нет, приходится подушечками пальцев бить по струнам (иногда, правда, – бить), сотрёт и будет больно, начнёт беречь и ошибаться. Вот такую речугу жури ответственному и двинул.

Генерал Аполлонов глянул на Василия Иосифовича, на дочь и махнул рукой.

- Ладно, давайте сначала чай попьём.

- А кофе вам не сварить ваши превосходительства? – Вовка показал приёмной комиссии новую сверкающую красной бронзой турку армянскую.

- А можешь? Хотя о чём это я, ты Володя, вообще, хоть чего-нибудь не можешь? – Аркадий Николаевич отобрал джезву, повертел в руках. – Красивая. Генеральская?

- Купил позавчера. Аркадий Николаевич, а можно вас попросить об одной вещи? – Вовка вспомнил про электричество.

- Ох, плохо начинаешь …

- В квартире проводка слабая, а Степанида Гавриловна после пожара примусы и керогазы не переносит. Хотелось бы купить электроплитку, ну, как у вас. А тут проводка. Может, можно там, где-нибудь, дать указание в квартире заслуженного генерала проводку поменять?

- Жук. Самый настоящий жук и заслуги Пономарёва Ивана Михалыча приплёл.

- Володька, а переходи в ВВС, и я тебе сюда дам команду и проводку протянуть и электроплиту поставить, - Ну, кто о чём, а вшивый о бане.

- Нельзя, Василий Иосифович, получается, я и Аркадия Николаевича и Чернышёва и Хитрого Михея и ребят своих предам. Зачем вам в команде предатели?

- Вот жук. Правильно ты Аркадий Николаевич его обозвал. Теперь себя паршиво чувствуешь. Как будто, виноват перед пацаном. Лады. За твои подвиги в Югославии, и если отцу сегодня твои песни понравятся, то, как и обещал и проводку протянем и плиту поставим. Так, если репетировать не будем, зачем мы сюда припёрлись? – Вскочил лётчик. Заозерался, будто только увидел, что в чужой квартире.

- Сейчас я разбужу Степаниду Гавриловну, она разведёт огонь в печи и поставит чайник, а мы пока пару песен повторим. Потом попьём, кто чай, кто кофе, и ещё пару песен. Потом завтрак. Я гречки купил и две банки тушёнки. Потом я вам одну песню новую спою и поедем.

Событие седьмое

Прежде чем диагностировать у себя депрессию и заниженную самооценку, убедитесь, что вы не окружены идиотами.

Зигмунд Фрейд

Точно, всё как Фёдор Челенков и запомнил на экскурсии в далёком будущем. Длинное зелёное строение и деревья вокруг убраны, голое место, нет, потом-то лес, а вокруг самой дачи приличный кусок простреливаемого пространства. Власик видимо дал команду всё расчистить, чтобы нельзя было незамеченным проникнуть на охраняемую, как ядерный объект, дачу Вождя.

Сам Николай Сидорович в генеральском мундире стоял на крыльце несуразного строения и о чём-то разговаривал с Лаврентием Палычем. Тот в штатском был, если бы не пенсне знаменитое, то и не узнать.

Машины к самой даче подогнать не разрешили, даже Василий поставил свой вишнёвый «Кадиллак» на стоянку в трёх десятках метрах от входа. Рядом припарковал выданный ему недавно ЗИС-110 Аркадий Николаевич. Вовка видел новую машину спортивного начальника впервые. Красавец. По нонешним временам просто высший класс. Умели же делать. Даже указатели поворота уже есть. Ещё бы зеркала заднего вида и можно на выставку в Париж везти. Первое место обеспечено.

Зрелище со стороны было прикольное, наверное. Идут два генерала в парадной форме при всех орденах, а следом Фомин, возвышаясь на голову, и гитара в руке, чёрным лаком бликует. Он в чёрном бостоновом костюме и орден югославский на груди, а рядом медаль чемпиона СССР по хоккею с шайбой на красной колодке. Замыкает шествие Наташа Аполлонова в белом с черными крупными горохами платье и бежевой курточке вельветовой. В руках сверкает на солнце медью саксофон. Трубадуры понаехали.

Вовка всё ждал, будут его обыскивать или нет, ну и Наташу тоже. Представлял, как чужие руки охлопывают её. Брр.

Остановились генералы на крыльце, а Вовка с Наташей чуть ниже, шагах в двух. У Фомина только вот сейчас поджилки затряслись, не страх, другое чувство, ответственность. Так почти всегда бывает перед важным матчем, особенно, если это финал. Не зря в будущем у каждой нормальной команды есть психолог, любой человек – паникёр. Сказки это всё про бесстрашных «капитанов Америка». И обязательно нужен человек, который, хлопнет по плечу, скажет: «Не робей, Фёдор, прорвёмся, пусть они нас боятся». Сейчас рядом никого, кто поддержал бы, и хлопнул по плечу, не было, даже Аркадий Николаевич от них дистанцировался. Ну, значит, сегодня психолог он.

- Наташ! Наташик! – Глаза стеклянные у начинающей певицы.

- А? – и не повернула головы, в папу, в его спину взгляд нацелен. Родной человек. Защитит. Не защитил, что стоило под руку дочь взять.

- Наташик, как думаешь, нам свадьбу лучше сыграть в Крыму или на Кавказе в Сочи, например, или в Сухуми. Солнце, море тёплое, ветер играет белым платьем. Снимешь туфли после загса и, поддерживая подол платья, пробежишься по песочку, по щиколотку в зелёных волнах.

- Ты, дурак, Фомин!? – но глаза стали вновь зелёные и живые.

- Думаешь, лучше в тундре. Ну, да, согласен. Нанять надо оленью упряжку и погонщика, Наташ, а не знаешь, как называется погонщик оленей?

- Ты, Вова, чокнутой. Какой погонщик сейчас песни петь самому …

- Тихо, тихо, не кричи. Ты же сегодня пела песни уже Сталину, и он хлопал. Значит, и отцу понравится. Яблоня от яблока далеко не убежит…

- Яблоко от яблони. – Глаза злые зелёные искры пускают. Другое дело.

- Наташ, - это отец подозвал, - Володя, идите сюда.

Подошли, поздоровались. Никто руки начинающей певице целовать не стал, Вовке тоже. Но и Власик и Лаврентий Павлович для рукопожатия протянули свои. Первым Берия. Тёплая такая мягкая ладошка, Вовка от волнения чуть не сжал, вовремя опомнился, а вот седой генерал-лейтенант Власик сжал со всей силы. На что надеялся, что спортсмен, по часу в день занимающийся на турнике, заверещит: «Ой, не надо дяденька». Тоже надавил. Оба-на, и главный телохранитель страны не прост, явно гирями занимается. Нажал. Вовка улыбнулся и ещё давление добавил. Заскрипели зубы у Николая Сидоровича, и он даже чуть присел, чтобы ещё силы в руку добавить. Силен. А ведь человеку за пятьдесят. Поддаться или нет? Вот в чём вопрос?! Поддашься - посчитает слабаком. Победишь - злобу затаит. Возможностей навредить столько, что мама не горюй. Да. Семь бед – один ответ. Фомин тоже всю силу вложил в рукопожатие. На них уже смотрели. Всё же Берия великий психолог, ну до таких высот власти дураки и не добираются. Положил свою ладошку на их покрасневшие.

- Всэ джигыты, побэдила дружба. – Разжали.

- Силен ты, певец, впервые равного нашёл, - с улыбкой хлопнул его по плечу генерал Власик. – Ну, пойдёмте, готова уже, наверное,

Так и хотелось спросить: «Кто готов?». Женщина здесь? Ха. Не надо спрашивать, тут только одна представительница женского пола может быть – Светлана Аллилуева. Прихорашивалась.

Событие восьмое

Только буржуа покупают мебель; настоящие аристократы мебель наследуют.