Плащ и галстук (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович Страница 6

— Сидорова, привет! — вломился я с наглой мордой лица (нет, с маской на ней), прямиком в купе, где содержалось искомое, — Идём со мной!

— Эк…, — ответила мне вполне приятная и подтянутая девушка-шатенка, стоящая у столика. Ну, что эта Юлька — шатенка, я знал и так, а вот неопределенный звук был из-за того, что стояла она в пустом купе, стояла в труселях (кажется, снятых с мертвой прабабушки), с лицом, спрятанным в одеваемую или снимаемую майку и, конечно же, демонстрируя свою грудь. Душераздирающее зрелище, доложу я вам. Молодые, но очень грустные сиськи, печально разглядывающие сосками пол. Аж скупая слеза на глаз наворачивается.

— Одевайся, короче, — слегка смутился я, отворачиваясь, — За дверью подожду. Тебя вызывают.

Ах да, еще Сидорова очень боится некоего Изотова, причем — почти без причин. Или нет?

— А ну-ка расскажи, красавица…, — недолго думая, прижал я молча топающую за мной краснющую Сидорову к промежутку между окнами, — С фига ли ты меня ссышься так? Мы виделись-то, считай, два раза…

— Иии…, — быстро поменяла колер девушка, — Я-аааа…

— Говори-говори, — подбодрил я её, приближая маску к боящемуся лицу, — Чей-то странно, что ты такая вся мной напуганная.

Да, это было странно. Виделись мы с ней три раза — один раз в общежитии, которое она вскоре спалила, потом ко мне привели её виноватые девки, чтобы помочь мне залатать куртку бессловесной «помогалкой», ну и третий раз — когда она жгла эту чертову общагу. И ничего я ей все три раза не сделал, но… в крайнюю нашу встречу, под той горящей девятиэтажкой, Сидорова изволила обмочиться и вырубиться. Странно же, да?

Ну тут, как говорится, недолго мучилась старушка, в бандитских опытных руках. Как-то враз расклеившись, дева тут же мне поведала о том, что была влюблена в некоего Салиновского. Не сразу, конечно, а после того, как пару раз через огонь зажжённых конфорок на плите увидела, как тот в режиме альфа-самца дерёт очередную пассию. Ну и расклеилось от такого жесткого порно… скажем так — мягкое женское сердце. Начала она пасти бедолагу блондина при каждом удобном случае, благо тот, по древней мужской безалаберности, конфорки на плите часто забывал закрутить. А тут появился я, ну и…

Понятно, в общем. Наблюдая за нами обоими, она не могла не проникнуться отвращением к моему прекрасному лицу, от чего и создала устойчивую ментальную связь. Вот и ловила с тех пор невнятные кошмары с моим участием, причем, три четверти их было с порнографических уклоном.

Икнув от неожиданности, я потрепал жертву собственной страсти по плечу, а затем, начал легонько толкать впереди себя, потому как от чувств у нее и в зобу сперло и ноги заплетаться начали. А уж когда это несчастное создание увидела Окалину во всей её грозной, хоть и слегка вспотевшей красе, да еще и в компании с всесоюзной знаменитостью…

— Может, водки ей дать? — заинтересованно спросил я, наблюдая картину «воробушек в коме».

— Нет её, я ночью выпила, — хмыкнула майор, — Жарко было. Дочь, иди полетай где-нибудь, а то наша гостья от тебя в замешательстве. Присаживайтесь, Юлия.

Я, хмыкнув, скрестил руки на груди, решив пронаблюдать, как Ржа будет рубить это бревно. Сидорова признаков жизни подавать не собиралась, несмотря на то что послушно уселась, повинуясь жесту майора. Глаза девочки потихоньку стекленели, а тело начала бить крупная дрожь. Но Окалина, как оказалось, умеет не только давить взглядом и бить людей о пожарные машины, но и в дипломатию.

— Полное прощение, Сидорова, — звучно и четко произнесла подобравшаяся блондинка, — Я предлагаю полное прощение, чистое дело, кристально безупречную репутацию. Всё, что у тебя было до того, как ты решила сжечь общежитие номер девять.

Говорят, если спящей собаке под нос поднести кусок мяса, то она его сначала схватит, а может быть, даже, и сожрет, а только потом проснется. Сидоровой как будто пинка под зад дали, причем настолько классного, что у неё в голове сразу зажглись все лампочки. Кажется, я даже дилиньканье услышал, как в телешоу. Правда, вслух было не всё так хорошо.

— А? — слабым дрожащим голоском выдохнула наша пироманка, подскочив с места и жадно пожирая блондинку глазами.

— Нас интересует сотрудничество с вами, Юлия Матвеевна, — не моргнув глазом, продолжала Окалина, — Необременительное, но чрезвычайно ответственное. На протяжении трех месяцев. Если вы справитесь, то ваше уголовное дело прекратит своё существование, все записи о происшествии в общежитии будут удалены.

— Я… смогу покинуть «Жасминную тень»? — тут же робко, но настойчиво спросила Сидорова, — И… Коморскую?

— Да, — твердо кивнула майор, — Я могу это гарантировать. Но!

От внезапно повысившегося тона Окалины эта девчонка чуть не напрудила на мою полку. По крайней мере ляжки сжала очень судорожным и характерным жестом.

— …поручение, Юлия Матвеевна, — в июньскую поездовую жару от Ржи повеяло смертным хладом, — …крайне ответственное. В случае согласия вы становитесь временным сотрудником КГБ и будете нести полную ответственность за провал. Полную. Уголовную. Ответственность.

— Что нужно делать?! — закричала шепотом Сидорова, продолжая зажимать ляжки.

Я хрюкнул, заслужив укоризненный взгляд потной Неллы Аркадьевны, всем своим видом нуждавшейся в бутылке пива. Возбуждение девчонки было понятно — её за один проступок пусть и не поставили к стенке, но буквально прижали к ней, сунув по остаточному делению, в самый странный отстойник Стакомска. Это если не клеймо на всю жизнь, то очень-очень близко. Пирокинетику от нас дорога только в спецподразделения типа нашего института рогов и копыт, куда Сидорова не хотела настолько отчаянно, что решилась на скрытие собственных способностей. Между расстрелом и жизнью под землей (даже без соседки!) для этой Юльки разница была минимальна.

Но, её было за что уважать. Сидорова в два счета могла стать королевой «Жасминной тени», признайся она девкам, что умеет любые вещи делать новыми. Однако, вместо этого она отсиживалась в своем логове, где и зубрила какие-то учебники. На старые грабли она не наступала.

— Это секретная информация, поэтому я должна получить ваше принципиальное согласие на работу, Юлия Матвеевна, — отрубила майор, — Детали задания я раскрою непосредственно сотруднику, принявшему всю полноту ответственности. Но повторюсь: поручение НЕ обременительное. Особенно для вас.

— Я согласна! Где расписаться?! — заторопилась девушка, явно мало что соображая, — Согласна! Только дайте шанс на нормальную жизнь!

— Я не знаю, что вы понимаете под нормальной жизнью, товарищ Сидорова! — охладила моя начальница девушку, — и не собираюсь давать вам гарантий на любые хотелки. Ваше сотрудничество в течение всего времени пока мы в Севастополе в обмен на чистое от нарушений дело. Не более и ни менее!

Девушка хлопнулась задом об скамью, жалобно заморгав.

— То есть, меня всё равно потом… могут забрать в военные? — почти проскулила она.