Моя Академия 3 - Евгений Син Страница 6

— Понимаю, да. Но всё же сомневаюсь, что человек из другого государства мог так неосторожно проколоться на какой-то ерунде, — говорю.

Все еще не понимаю, зачем Кольцову понадобился какой-то юный маг после прорыва? Я обычный сын графа. Мои таланты немного необычны, но опять же легко заменяемы. Искать меня ради них не вижу смысла. Да и для начала нужно о них знать.

— Не думаю, что я настолько интересен, чтобы ради этого взламывать вашу банковскую систему, — говорю часть того, что думаю. — Скорее всего, он одиночка, а не представитель государства, иначе в этом нет совсем никакого смысла.

— Да, мы тоже так думаем, — говорит следак. — Но мы обязаны прогнозировать любой исход.

— Я вас понимаю, — соглашаюсь с следователями. — И предложение ваше в любом случае приму. Но вот осуществление… — делаю паузу. — Все в ваших руках.

Но, вообще, около десяти секунд, которые у меня будут в компании лже-Кольцова перед появлением батальона зачистки — это прямо прилично. Ничего. Справлюсь. С его давлением в прошлый раз справился, и сейчас, по идее, должен.

— Знаете, Ларион, мы не уверены, что вы настолько ценный для нашей работы человек, чтобы мы предложили больше, чем полагается, — высказывается бритый следователь. — За то, что вы и так обязаны сделать.

До этого мужик выглядел более доброжелательным и сдержанным.

— Поэтому будьте добры, — продолжает он. — Не выходите за рамки прописанной вам роли. Мы со своей стороны сделаем всё, чтобы для вас эта история закончилась быстро и, по возможности, безболезненно.

Пожимаю плечами. Собственно, на такую реакцию я и рассчитывал. Проще сразу обозначить рамки и разойтись по своим углам. Следователи встают из-за стола и направляются в выделенную им каюту. Чай им никто не приносит, и, кажется, они сами догадываются, почему.

Слишком уж проворно они старались влезть ко мне в близкие отношения и заставить работать за хорошее слово. Мне этого не нужно, тем более нас уже связывает магический контракт. Как минимум одну услугу следаки мне остаются должны.

А небольшая сдержанная провокация позволяет воспользоваться советом завхоза и намеком директора. У меня нигде не ёкнет в случае реальных проблем. Со всех сторон соломку подстелил, только вот Ариадна…

О девчонке размышляю часто, но не более. Очевидно, что глубоко пострадавшей её не назовешь. Если её видели в городе одну, без сопровождения Кольцова, то все с ней в порядке. Эта история меня сильно успокаивает.

В кают-компанию заходит Прокофьев с двумя чашками чая. Он оглядывает помещение, проверяя, точно ли я тут один, и садится за столик.

— Привет, Ларион, ещё раз, — радушно улыбается кэп.

Чашки со звоном опускаются на стол.

— И вам! — с приязнью киваю капитану.

Нравится мне этот мужик, ничего не скажешь.

— Что, совсем достали? — задает вопрос.

— Угу, — честно говорю.

— И спрыгнуть не можешь? — интересуется кэп, прищуривая один глаз.

— Они достали бумагу из императорской канцелярии, — рассказываю детали.

— Да, с такой не поспоришь, это я знаю, — вздыхает он.

В комнате повисает пауза. Мы оба смотрит в иллюминатор и наслаждаемся светло-голубым небосклоном.

— А вы-то чего их так невзлюбили? — задаю вопрос.

Прокофьев приподнимает бровь, мол, с чего я подобное взял, но быстро понимает, что его действия говорят сами за себя. Двигает ко мне чашку чая.

— Да, — вздыхает капитан. — Моему старшенькому уже примерно столько же, сколько тебе. Помнишь, рассказывал?

— Ага, — подтверждаю.

Когда мы стояли на верхней палубе, капитан разоткровенничался. Наверное, именно тогда мы негласно сдружились.

— Я просто не сказал тебе, — кэп обхватывает руками голову и растирает лицо. — Моего старшенького вот такие же следаки, как эти двое, забрали прямо из школы. Посреди урока.

— Как это? — удивляюсь.

— Да, как-как… — ненадолго замолкает капитан. — Он проявил способности по части ментальной магии, и его сразу же определили в специальное учреждение. Я туда пришел буквально через пару часов, а он меня уже не узнает. Мимо проходит, как будто и нет меня вовсе. Я бороться за правосудие — а мне сразу выкатили проблемы для всей семьи. Нашли несовпадения в закладных. Придумали старые недоимки по налогам и неотмеченный груз. Дали понять: будешь лезть дальше, это всё всплывёт. Ненавижу сволочей. Ей боги, каждого бы утопил.

— У них так всё жестоко? — узнаю.

Пока что я не видел необоснованной жестокости в действиях кого бы то ни было. Тем более следователей. Всё объяснялось, хотя со многим до сих пор не соглашусь.

— С одной стороны, да, — размышляет Прокофьев. — Если бы они пришли к нам домой, поговорили как с людьми. Никто бы не отказался. Сами понимаем — перспективы и на благо империи. Но ведь нас не предупредили. Забрали — и всё. Прислали бумажку — и отвалите. Ребёнок очень любил нас с женой.

— Почему «любил»? Они с ним что-то сделали? — ужасаюсь. — Его убили? — предполагаю самое страшное.

— Что ты! Нет, конечно, — машет руками кэп. — Всё не так страшно, но неприятно. Ему заблокировали память. Как нам потом всё-таки соизволили объяснить представители: наш ребёнок каскадно инициировался. Это всё для его же блага. Сказали, что когда он поставит свой дар под контроль, то сможет сам снять этот блок.

— Думаете, у него получится? — задаю вопрос.

— Конечно, — грустно улыбается Прокофьев. — Все снимают, и он снимет. И о нас с матушкой вспомнит. Только случится это года через два, не раньше. Мы дни считаем. А я всё еще тихо ненавижу следаков. Но сделать ничего толком не могу.

— Это всё же странно, — всё ещё не понимаю. — Как-то жестоко.

— Да, в какой-то степени жестоко, — соглашается кэп. — Но разумом-то я понимаю, что они правы, — мужик цепляется за чашку. — При каскадной инициации менталист может лишить разума вообще всех, кто находится рядом. Правильно, что они его забрали из Академии туда, где ребёнок не сможет никому навредить. Выучат его, будет хорошая профессия, хорошая жизнь. Он нас вспомнит, всё будет нормально. Я в это верю. Мальчик вспомнит нас. Умом я это понимаю, да. Но вот сердцу не прикажешь — ненавижу уродов.

— Почему они с вами нормально не поговорили? — пытаюсь понять.