Убийца Богов (СИ) - Француз Михаил Страница 62

— Прямо говорю: Станислав Зорич, как у вас принято говорить, попаданец. Он тоже из закрытого мира. Только не знаю — из твоего или какого-то на него похожего.

— Да ты что? — удивился я. — Земеля, — расплылся в улыбке. — Земляка отпиздить, как домой съездить, как говорят в армии! Значит точно поеду с князем.

— Мне не очень приятно, когда ты при мне материшься, — поморщилась она.

— Ой! Извини пожалуйста, — постучал я рукой себе по губам. — Больше не повторится. Расскажешь про этого Зорича?

— А что тут рассказывать? — вернулась она к своему занятию. — Как у вас говорят про подобный тип героя в книжках, типичный Марти Стью: сил не меряно, маг, воин, везунчик, красавчик, любимец женщин, которые на него буквально вешаются, с соответствующим отношением к ним.

— От оно как? — протянул я, уже предвкушая встречу. Должен признать, что МС — мой излюбленный жанр фэнтези. Шанс посмотреть на такого героя со стороны, в живую? Это же классно!

То, что я сам МС, причем «аццкий», хм… Ну, так я это я. Со стороны то я себя не вижу.

— Примерно так, — ответила она. Я встал с земли, отряхнулся и подошел к ней.

— Давай помогу, — предложил ей, протянув руку за гребнем. Она чуть удивленно на меня посмотрела, затем улыбнулась, протянула гребень и, расправив волосы, повернулась спиной. — У тебя очень красивые волосы.

— Спасибо, — ответила она.

— Не за что, — пожал я плечами. — Это же ведь не я их тебе дал, просто констатирую факт.

— Все равно, — не согласилась она. — Любой женщине нравится слышать комплименты. Особенно, когда они искренние.

— Мне не понять вас, — вздохнул я.

— Женщин не надо понимать, нас надо любить! — рассмеялась она. — Запомни это и жить тебе сразу станет проще. Тем более не стоит нас идеализировать, иначе, когда пелена идеализации спадет с твоих глаз, ты будешь разочарован тем, что увидишь, хоть даже это и будет хорошая девушка, но в сравнении с придуманным тобой себе идеалом… Эта разница, став видимой, может кинуть тебя в обратную крайность, а это тоже не правильно.

— Сложные ты говоришь вещи, — вздохнул я.

— Зато делаю простые, — сказала она, разворачиваясь, обвивая мою шею руками, а после целуя в губы.

Это было неожиданно, но до крайности приятно. Мои руки, словно сами собой переместились ей на спину, тоже обнимая и прижимая ее тело ко мне, а губы начали отвечать.

Это было потрясающе приятно, это длилось и длилось. Ее губы были сладки и теплы. Они были одновременно мягки и упруги, нежны и требовательны, а язык проворен.

Мои руки становились смелее, путешествуя по ее телу, вжимая его в мое и исследуя его соблазнительные изгибы.

Дыхание женщины становилось чаще и порывестее…

Все было бы потрясающе, если бы она не потеряла сознание через десяток минут.

Я очень аккуратно уложил ее на расстеленную мою теплую куртку, отпустил и легонечко похлопал ее по щекам.

Она глубоко и резко вдохнула, открывая глаза. Я отскочил от нее на шаг, чтобы моя «особенность» перестала воздействовать на нее.

Свет тут же начал к ней возвращаться и возвращаясь, сиял так сильно, что хотелось отвернуться. Ладора, как и в прошлые разы выгнулась дугой, прочертила в земле пальцами, борозды, судорожно сжимая кулаки и простонала-прорычала, замерев в таком положении на долгие секунды, лишь вздрагивая и даже ударяя кулачками по земле.

В этот раз эти «судороги» длились дольше, чем раньше и были значительно сильнее. Лишь через пять или семь минут она обмякла и задышала, хоть и быстро, но все же ровно и без спазмов.

Лицо ее раскраснелось, груди часто и высоко вздымалась, натягивая ткань сарафана. Я бы сказал, что она в этот момент прекрасна, если бы так сильно не волновался за нее.

Ладора нашла меня глазами и улыбнулась. На прокушенной губе алела капелька крови, но ранка уже успела затянуться. Она слизнула этукапельку языком и снова улыбнулась, но уже лукаво и хитро, после чего отвела глаза в сторону, села на моей куртке и принялась оправлять одежду и быстрыми движениями заплетать волосы в косу.

Вновь посмотрела на меня, отправила воздушный поцелуй и исчезла искрами в солнечном луче.

Я проводил взглядом гаснущие искры, вздохнул, ничего не понимая, потом встал с колен, отряхнул их и, подняв куртку, двинулся в сторону деревни.

Через полчаса я уже говорил князю, что отправляюсь с ними.

— Только учти, княже, — серьезно обратился к нему, глядя в глаза. — Я еду только для поединка. Воевать и убивать я не буду. В конце концов Апанас должен был сказать тебе, что Славения — не моя Родина. А убивать можно только за родину. Но помочь я вам постараюсь.

— Это несколько неожиданно, — заметил он, немного растерявшись от такого моего напора.

— Просто… Ты не знаешь меня, князь. Не знаешь, кто я и на что способен. Да тебе этого и не надо знать. Скажу лишь, что если меня заставят применить все мои силы, то непоздоровится ни Славении, ни Империи.

— Что-то это как-то… — с сомнением произнес он.

— Можешь не верить, просто запомни мое условие, — строго посмотрел на него я, и он невольно вздрогнул под этим взглядом (хорошая вещь оказывается «яки», если выпускать его по совсем-совсем чуть-чуть, таким убедительным сразу становишься). — Пойду собирать вещи. Увидимся утром, княже…

Глава 47

Следующим утром я вышел из дома и застыл в недоумении. У крыльца стояли два оседланных коня. Два белых красавца. Точнее красавец и красавица. Жеребец был с пустым седлом, на кобылке же восседала златовласая воительница в легкой дорогой кольчуге тонкого плетения, с нагрудными стальными пластинами, остроконечном славянском шлеме, кожаных штанах и подбитых мехом сапожках, при коротком мече у пояса, с зачехленным луком и полным стрел колчаном у седла, в теплом плаще, спускающемся по плечам, укрывающим круп лошади почти до самого хвоста.

— Доброе утро, Логин, — красивым глубоким, но слегка звенящим от веселья голосом поприветствовала меня она.

— Доброе, — расплылся в улыбке я. — Не устанешь ты доспех-то на себе таскать? Чай потяжелее сарафана будет с непривычки-то?

— Я, вообще-то только выгляжу слабой и хрупкой, — добавила немного хитринки в улыбку она. Глаза-то у нее и так во всю искрились весельем. — Если на тебя моя сила не действует, то это не значит, что ее нет.

— Но оружие, все это, — неопределенно покрутил я кистью, — Не твой же профиль?

— А я воевать и не собираюсь, — рассмеялась она. — Просто компанию вам составлю. Ты же не будешь настолько жесток, чтобы лишить меня возможности погреться рядом с тобой?

— Ну, раз уж ты так ставишь вопрос, — почесал в затылке я. — То конечно, как я могу отказать такой женщине…

— Иди за вещами, — оставив эту тему, сказала она. — Седельные сумки твоего коня пока пусты, сам решишь, что с собой брать.

— То есть я не ошибся и понял правильно, что этого красавца ты для меня привела? — решил на всякий случай уточнить я очевидное.

— Естественно, — улыбнулась она. — Вы ж, мужчины, никогда сами о себе не позаботитесь, если слабые женщины не сделают этого за вас!

— Особенно, если слабость этой женщины крайне обманчива, — рассмеялся я, оборачиваясь к избе. И улыбка моя сразу померкла, а потом и вовсе сползла с лица, словно смытая с холста скипидаром — на пороге избы стояла Ритка. Одетая по-походному, с вещами и сумками.

— Бросить, значит, решил? — непредвещающим ничего хорошего тоном начала она.

— Да я быстренько, только туда и сразу оттуда, — отчаянно жестикулируя, сказал я глупость.

— Туда и оттуда, значит? — продолжали сгущаться тучи.

— Ну да, — продолжал нести чушь я. — Быстренько дам в морду Императору и назад. Соскучиться не успеешь!

— Ты совсем дурак?

— Почему? — не понял я и даже чуть-чуть обиделся.

— Он — Император! У него армия! У него телохранители! Ты к нему и близко не подойдешь! Тебя не подпустят!

— Нехорошо так не верить в силы своего сэмпая, — надулся я, погрозив пальцем.