Записки кельды - Саламандра и. Дракон Страница 64

— О! Госпожа кельда! И вы здесь? А что, уже утро?

— Утро, утро… рассказывай, что натворил? Под дождём гулял чтоль?

Я хотела взять его за руку, но он её отдёрнул:

— Погодите! Иначе я перестану… вот это всё видеть, — он постучал себя по лбу, — А мне осталось совсем немного!

Рисунок я не могла разглядеть, вся его поверхность была подёрнута облачной дымкой. Но Коле явно что-то видел. Я сложила на груди руки и выжидательно посмотрела на взбудораженного парня. Глаза его лихорадочно блестели.

— Понимаете, такая гроза! Я не мог пропустить! Я пошёл на холм… это было потрясающе! Эти горы облаков, и молнии, ветвящиеся, впивающиеся в землю! И эти женщины — они прекрасны!!! — его руки порхали над листом и мне показалось, что я вижу просвечивающее золотое… я вгляделась в поверхность вторым зрением, нужно постараться увидеть суть…

Они и правда были прекрасны, хотя в то же время и походили сейчас на девчонок, с весёлым ужасом вцепившихся в борта золотой колесницы. Зелёное, голубое, оранжевое и пурпур. Такие, значит, у них цвета. Возница в раздувшейся пузырём рубашке сжимал поводья четвёрки рвущихся золотых лошадей и хохотал во всё горло. Вокруг грохотала гроза.

— Что ж, налицо несомненный талант, — в этот раз я почти не вздрогнула, честное слово.

Это был точно он — мужик с картины, только в этот раз очень спокойный. На автопортрет Карла Брюллова похож, где он сидит на красном диване. Ну, может чуть помоложе.

Мужик взял ватман, внимательно разглядывая детали, покивал головой:

— Талант!

Картина уменьшилась до размера марки и исчезла в нагрудном кармане широкой блузы.

— Держи, в этом мире Браги ещё никому не дарил подарков! — бог протянул Коле маленький гранёный камушек. Коле подставил ладонь, камушек лёг ровно в середину и засветился золотым. Браги накрыл камень своей ладонью, пожимая руку художника, сквозь пальцы пробилась золотая вспышка и погасла. Камушек исчез.

Исчез стол. Исчез Браги. Да и вся картинка поплыла, приобретая привычные мне черты.

Так, засучим рукава. В голове у Коле пульсировал багровый ком. Температура поди зашкаливает. Ну, поехали.

Мы пришли в себя одновременно. Много голосов, в палатке и снаружи. Видимо, мы были долго, народ волнуется. Коле подскочил на кровати, едва не треснув меня лбом. Ну вот что за манера у эльфов такая?

— Госпожа кельда! Вы видели его?!

— Видели кого?! — командный голос барона — это очень отрезвляюще, но Коле всё ещё был в эйфории.

— Бога! Браги! Вы видели?! — он порывисто вскочил и уставился на свою ладонь, в серединке которой вроде бы светилось золотое пятнышко, — Я покажу вам! Пойдёмте на улицу, здесь мало места!

Коле побежал на выход, и весь народ хлынул за ним.

Всё-таки хорошо, что мы придумали оставить между рядами палаток такую широкую улицу, иначе неизбежно бы возникла давка.

— Смотрите!!! — Коле поднял руку, и из его ладони вырвалась его картина, только живая и объёмная! А ещё она звучала!

Над островом грохотала гроза. Исполинские молнии летели с неба к земле, высвечивая кипящую реку, лес, прибрежные скалы. Сшибающиеся груды сизых туч громоздили в небе горные хребты и тёмные пропасти. И по одному из грозовых склонов летела золотая колесница, запряжённая четырьмя золотыми конями. Вот они всё ближе, слышно как хохочет возница! Ржут кони, развеваются золотые гривы. Чудовищный раскат грома разрывает небо, цепляющиеся друг за друга девушки смеются и визжат, их волосы и одежды треплет ветер. Колесница пронеслась над нашими головами…

Картина погасла так внезапно, что народ ещё насколько секунд стоял, задрав головы и ожидая продолжения, а потом разразился таким рёвом, что петух в дальнем курятнике снова начал кукарекать, скотина. Толпа подхватила Коле на руки и потащила в сторону кухни. Качать, поди, будут.

— Ну вот, милый, — я прислонилась к тёплому мужниному плечу, — Теперь у нас есть мастер иллюзий.

Вова обнял меня за плечи и поцеловал в макушку.

— Надо признать, вышло впечатляюще. Если он научится их к чему-нибудь крепить — камушку какому-нибудь, скажем — и делать воспроизводящимися, то… — Он выпятил подбородок и задумчиво покивал.

— Правильно дедушка Ленин говорил про кинематограф… А ты озадачь его, — муж вопросительно на меня посмотрел, я пояснила, — Не Ленина, конечно — Коле. Пусть пробует. Он упёртый, придумает.

ПРЕЛЕСТИ ЛЕВОГО РУКАВА

Новая Земля, остров-острог, всё тот же день, 18 числа второго месяца 0001 года

В оградке рядом с южной башней проклюнулся третий мэллорн. И судя по тому, как часто к нему подходит Лика, скоро он догонит тот, который растёт у брода. А может, и перегонит. Кто знает. Пока что он догнал по росту Василису, но потихонечку растёт.

Лес и кусты после грозы были просто невыносимо мокрые, ни о какой ягоде и речи быть не могло, так что не занятые в кухне «женьчины» и дети сегодня отправились на рыбалку, в Левый рукав.

В этом рукаве, более узком и холодном, ходили мелкие в сравнении с другими рыбами желтобрюхие ельцы (офигенно вкуснющие в солёном виде), краснопёрые хариусы, забредал и омуль.

В Левом же рукаве ближе к выходу в Бурную попадались упитанные, розово-серые, в леопардовый чёрный горошек ленки́ с нежным розовым мясом и серебристые сиги. Мужики согласились, что рыба необычно крупная, по семь-восемь килограмм (на глаз).

Вот, кстати, надо весы заказать с комплектом гирек, а то на весь посёлок один гонтарь, с приближением до полкило. И большие напольные тоже не помешали бы.

Так вот, про рыбалку-то! Пошли мы всем женско-детским гуртом в Левый рукав. У нас уже был целый арсенал разнообразных корчаг и несколько специалистов, которые с удовольствием учили всех желающих: какие, где и на какую рыбу лучше ставить/цеплять/по верху навешивать и т. д. Ну и удочки тоже никто не отменял.

Кто умел рыбачить — учили тех кто не умел, а рыба после грозы шла на наживку просто как ненормальная! И пусть её будет много — у нас есть (ну ладно, завтра-послезавтра будет) погреб. Во всяком случае, в этой яме уже сейчас прохладно, можно