Теотль Сухоруков (СИ) - Кленин Василий Страница 65

— Ураху-Тикичи! — гордо произнесла имя мальчика красавица-мать.

Надо же — Высокий Орел! Более пафосное имя трудно придумать. У Цитлалли на первенца явные планы. Ураху старательно и заученно держался с достоинством, но косился на местных исподлобья.

Церемония всё сильнее угрожала перейти в пиршество, но «царица» оборвала гулянку на взлете.

— Досточтимый Змей Земли! Мой человек, доставивший от тебя вести, рассказал мне о вашей мечте. Но по незнанию или узкоумию так и не смог объяснить, как именно вы собираетесь одолеть астеков?

В зале стало заметно тише.

— Я понимаю, что это тайна воинов. Но я отдаю вам своих людей и многим рискую. Я хотела бы знать… Вернувшийся Бог, ты можешь поведать мне это в месте, где не будет посторонних ушей. Я же дам любые клятвы, что не выдам секрета.

В легком недоумении я кивнул, и мы с Цитлалли вышли из зала. Уединившись в одной из тихих комнат, я открыл было рот, чтобы начать объяснения, но Звездочка вдруг оказалась совсем близко. Она положила мне свою ладошку на грудь.

— Я хочу стать твоей женой.

Глава 36

Гнусный изменщик

Ладонь жгла мою грудь. Сладостно и мучительно. В глазах «царицы» было столько обещания, что хотелось нырнуть в них с головой…

Боги, если это испытание, то я могу его не выдержать!

— Ты… Ты прекрасна, как в день нашей первой встречи, — разлепил я свои пересохшие губы. — А твоя женская магия возросла в двадцать раз. Даже богу не устоять.

Я попытался улыбнуться, но вышло так себе. Нет, я говорил искренне и от души! Просто за этими словами последует «но»…

— Я живу с одной женщиной.

Маленькая ладошка на моей груди дрогнула. И поток жара вдруг угас. Но лицо «царицы» оставалось непроницаемым — высокая школа!

— Это та девица, что отправилась за тобой в изгнание?

— Да, — я не смог удержаться от теплой улыбки. — Ийохали.

— Знаешь, я за нее рада. Она заслужила это… У вас есть дети? — спросила она после паузы.

— У нее есть сын… Не от меня.

Цитлалли кивнула каким-то своим мыслям.

— Тогда мое предложение остается в силе, Хуакумитла. Ты меня не сильно удивил. В конце концов, я ведь знаю о твоей давней жене из Толимеки.

Звезда снова стала теплой и манящей. И много обещающей. И, хотя, она по-прежнему выглядела безукоризненно, но я чувствовал некую неискренность.

— Предлагаю тебе себя еще раз. Но только законной женой пред богами! Не думай, что мне интересно стать твоей очередной наложницей. Я буду первой женой!

— Ты же сама напомнила, что у меня уже есть жена Туа-Онче!

— Та девчонка вышла замуж за владыку Четландии. Я же намерена стать женой бога.

— Не поспоришь, — я все-таки смог улыбнуться искренне. — Звездочка! От самого сердца скажу тебе: ты станешь украшением для любого мужчины. А уж для непутевого бога-калеки и подавно! Но скажи мне: зачем? Ведь не станешь же ты утверждать, что все эти годы жила в одиночестве и мечтала только обо мне?

— А, если так? — Цитлалли пристально всмотрелась в мои глаза — и расхохоталась. А потом вдруг прежняя маска спала с нее, и передо мной предстала глубоко уставшая женщина.

— Последние два года астекам приходится несладко. Они потерпели много поражений. И даже наши горы не смогли удержать. Но всё еще намерены их вернуть обратно… У куитлатеков нет шансов отстоять свои земли самостоятельно. При этом, многие князья без опоры Тескоко и Теночтитлана не считают мою власть такой уж… незыблемой. Если астеки нас не уничтожат, сами перегрыземся. А у меня сын!

Она начала расхаживать из угла в угол.

— Мне ведь уже предлагали. И наложницей. И даже женой. Но… если уж под кого и ложиться, так лучше под тебя. Враг у нас общий. А ты не предашь, я это знаю. Ты будешь защищать и меня, и моего мальчика… Ну! — повернулась ко мне, не скрывая боль в глазах. — Еще что-нибудь рассказать или перестанешь меня мучить?

Надо жениться. Я это понимал. Это уже не тысяча воинов — это большой союзник.

«И баба — огонь! — некстати прорезался в голове басок желтого червяка. — Хочется ведь? Не лги мне хоть!»

Конечно, хочется. Стыдиться этого или просто принять — но мы, мужчины, можем равно хотеть и любить нескольких женщин. Я понимал предельно ясно, что и Ночка, и Звездочка мне невероятно дороги. Такие разные. Одна — мягкое тепло, другая — обжигающий огонь. А периодически хочется и того, и другого.

— Ты дорога моему сердцу, Цитлалли, и знаешь это. Я с радостью сделал бы тебя своей женой. Но сначала мне нужно поговорить с Ночкой…

— Ну, уж нет! — «царица» взбрыкнула неожиданно и яростно. — Я не собираюсь дожидаться разрешения от наложницы! Ты дашь мне ответ сам и сейчас! Либо да, либо нет.

Ее маленькая нежная ладошка не легла, а впечаталась в мою грудь. Невысокая (особенно на моем фоне) Звездочка вжала меня в стену, буравя взглядом.

— Ну же…

…В общем, это хорошо, что мы с ней уединились. Впрочем, ни для кого во дворце не осталось секретом, как завершились наши «переговоры». Полагаю, охи и ахи Цитлалли слышали все. По крайней мере, Ичтакауэка ходил хмурым до самого вечера.

Я же, после нескольких минут эйфории, стал терзаться вопросом: считать ли себя гнусным изменщиком? Среди местных индейцев полигамия являлась не частой, но нормой. Однако, все мы знаем: звездное небо находится над головой, а вот нравственный закон сидит внутри нас. И внутри меня до сих пор сидит строгое христианское осуждение. Сколь бы сладкой ни была для мужчины возможность спать с несколькими женщинами, считать это нормальным я не мог.

Не буду врать, Ночка совсем не обрадовалась новости. Расстроилась. Но трагедии тоже не случилось. Они даже встретились. Я страшно боялся скандала, но меня настойчиво выдворили за порог. Женщины о чем-то договорились — и через пять дней у меня состоялась свадьба. На вершине Рукотворного Холма церемонию провел Шихтли, а затем в цитадели, в окружении южных воинов — куитлатекский жрец, которого «царица» предусмотрительно захватила с собой.

После чего я стал думать о том, где разместить новых союзников: в тайном горном лагере точно не было столько места. Решение тут одно — строить новую базу неподалеку.

А еще я понял, что теперь мне нужен дворец. Две жены (одна из которых целая «царица»), два пасынка. Неудобно держать их где попало.

Увы, достойно воплотить эту мысль мне не дали. В самый разгар весны и в самый разгар строительных работ пришли еще «задержавшиеся». На этот раз вернулись Воронов Волос с несколькими черными. И тоже — не с пустыми руками.

— Теплый Ветер! — я плюнул на все церемонии и бросился обниматься. — Жив! Я уже не верил, что свидимся… Как же здорово, что я ошибся!

— Жив, государь, — смущенно ответил одноглазый четланский партизан, покрытый героичесикми шрамами. — И Золотое воинство живо! Мы сохранили его, владыка! Все эти годы не давали астекам жизни спокойной, как ты и наставлял. Я, как смог, всех сюда привел! Всю четырехсотку!

Мы слегка отстранились. За спиной Ветра стояли около десятка воинов. Один из них вышел вперед, сослегка смущенной улыбкой — совсем юный, а уже с макой и щитом!

— Приветствую тебя, владыка и Золотой Змей Земли! — выговорил он на правильном четланском, хоть, и с акцентом. — Мне очень жаль, что я не сберег подаренную тобой секиру… Отобрали астеки. Однако, я ни на день не забывал данные тебе клятвы, и сегодня привел славных воинов Толимеки, чтобы встать бок о бок с твоими людьми.

— Чокопиц? — с ума сойти! Этот ладный парень — тот самый забавный мальчишка?

— Да, мой Бог! — толимекский княжич быстрее Ветра выучил новые правильные обращения ко мне. — Я рад видеть тебя после стольких лет! И тому, что могу исполнить волю отца и передать тебе привет от самого его сердца.

— Отец? — я понимал, что выгляжу идиотом, но мог говорить только вопросами. Разве они с сестрой не были сиротами?

— Отец, — кивнул юный князь. Он произнёс это слово с такой теплотой! — Это был еще один твой дар, Змей Земли. Гораздо более ценный, чем секира… и, по счастью, этот дар я смог сохранить.