Лирик против вермахта (СИ) - Агишев Руслан Страница 65

— Ты посмотри…

— Подожди, лучше вон на эту схему погляди…

— А с расчетами тогда что…

— Нет, ты видишь это⁈ Какие еще тридцать процентов роста? Здесь все сорок будут, а может и пятьдесят!

— Видишь, даже психологию сюда приплел, а, главное, и возразить нечего. Специальные тесты для диагностики…

— Это точно он написал? Этот твой Старинов тот самый? Ну. В Правде про него ведь писали?

— Он самый. А почерк точно его, можешь не сомневаться. Собственно, все это на моих глазах и происходило.

В один момент Смирнов замок. Причем сделал как-то неожиданно, словно что-то особенное случилось. Товарищ даже удивился.

— Паша, ты чего?

Академик не отвечал, смотря в одну точку, куда-то на потолок.

— Паша⁈ Паша! — протянул руку и начал тормошить его. — Тебе плохо?

Но Смирнов так же внезапно «ожил». Со смешком сбросил чужую руку с плеча.

— Станет тут плохо, когда тебе приносят эпохальную работу в сфере экономики и говорят, что ее написал какой-то мальчишка. Игорь, ты, правда, ничего не понял? — академик развернулся к товарищу и внимательно посмотрел на него. И взгляд у него в этот момент стал таким характерным, что Веретенникову стало совсем не по себе. — Знаешь, что это? — он положил ладонь на ту самую тетрадку. — Это же самая что ни на есть Сталинская премия… Конечно, здесь нужно немного руки приложить, но сам факт налицо.

У Веретенникова аж глаза округлились.

— Уверяю тебя, дружище. Здесь есть все — и полет фантазии, и смелая научная мысль, и, главное, полное подтверждение эмпирическими результатами всех высказанных идей. Игорь, давай, живо возвращайся назад и вези сюда этого самого Старинова! Даже ничего мне не говори! Нужно немедленно готовить заявку! Все это просто жизненно необходимо стране. Понимаешь меня? Эти идеи и методики архиважны для нас всех.

Его товарищи с растерянным видом поднялся со стула. Видно, до сих пор еще не верил, что нужно ехать за Стариновым и везти его в академию наук.

— Ты чего встал столбом? Беги давай!

Инсарский район, село…

Старинов-старший, как раз в правление колхоза зашел. Директор попросил его рессору на его машине поглядеть, а сам куда-то умчался. Вот Илье Степановичу и нужно было справиться, когда товарищ Салимов вернется.

— Вер, а когда товарищ Салимов назад обещался? — крикнул он с порога, увидев бухгалтера с бумагами у окна. — Мне бы рессору…

Но так вдруг замахала на него руками, как ветряная мельница лопастями. Того и гляди кузнеца ветром сдует.

— Степаныч, на ловца и зверь бежит! Ты как знал, что твой Мишка будет звонить! Ой, прости… Михаил Ильич, — женщина виновато потупилась. Недавний сорванец Мишка, сын кузнеца Старинова, теперь уже никакой не Мишка, а только Михаил Ильич или товарищ Старинов. Вот так-то. — Иди скорее!

Старинов удивленно крякнув в усы, и пошел в комнату, где стоял телефонный аппарат. Сам при этом недоуменно размышлял, что это Мишке понадобилось. Пару дней назад только звонил. Все было хорошо: работал секретарем комсомольской организации на заводе, жил в выделенной комнате в общежитии, с утра до вечера работал. Словом, все хорошо. А тут снова звонит!

— Миша, здравствуй, — прогудел он в телефонную трубку. — Все хорошо, сын. Мать работает. Я вот тоже на минуту в правление зашел…

Бухгалтер, словно приклеилась, застыл у косяка. Глаза, как у кошки сверкают. Ясно, что любопытно ей, аж свербит в одном месте.

— Что случило…

Старинов даже договорить вопрос не успел, как замолчал. Похоже, нечто невероятное услышал, что и замолк.

— Что?

Женщина чуть счеты из рук не выронила. Вся изогнулась, бочком повернулась, чтобы ничего из разговора не пропустить. Ведь, потом можно с новостью о Мише Старинове в любую избу зайти и везде будешь почетной гостьей.

— В смысле лауреат Сталинской премии? Ты в своем уме? — голос у кузнеца даже петуха дал. Оттого он еще раз повторил свой вопрос. — Ты точно не брешешь?

Когда Старинов, наконец, положил телефонную трубку на место, то у него такое лицо было, что краше в гроб кладут. Бухгалтерша даже воды целый стакан принесла, не поленилась.

— Верка, представляешь, моему Мишке Сталинскую премию дадут…

А бабенка аж рот раскрыла. Раскраснелась от предвкушения того, как соседским кумушкам начнет об этом рассказывать. Ведь, это не просто новость, а новостище! Сталинская премия — это не грамота или даже медаль с орденом, это силища! К тому же за нее столько денег отваливают, что и подумать страшно.

— Вот стервец! — беззлобно, а даже с восхищение выдал Старинов-старший о своем отпрыске. — И в кого только такой уродился? В роду и не было таких шустрых никогда. Ведь, никак не угонишься за ним. И медаль, и орден добыл. А теперь еще и Сталинскую премию дадут…

Бухгалтер не утерпела и с завистью пробормотала:

— Это какие же деньжищи, Илья Степанович…

А тот махнул на нее рукой:

— Деньжищи? Да, Мишка сказал, что все до копейки отдаст на строительство танковой колонны для фронта.

— Вот же дурень, — вырвалось у женщины, и она тут же прикрыла рот ладонью.

Глава 31

Конец или все же начало?

Г. Москва

Ровно в восемь дверь сберкассы № 25, что располагалась в доме № 17 по улице Кирова, распахнулась, пропуская внутрь дородную женщину в сером драповом пальто и такого же цвета пуховом платке. Вот уже двадцать с лишним лет главный кассир, Мишкина Ирина Петровна, ни разу не опоздала на свое рабочее место, чем, кстати, особенно гордилась и всякий раз старалась упомянуть об этом на очередном отчетном собрании.

— Дядя Вань, вот возьми, перекусить тебе принесла, — для их пожилого сторожа у нее, как и всегда, был приготовлен небольшой сверток, который сразу же был с благодарностью принят. Вроде бы ничего особенного там не было — пара сваренных вкрутую яиц, ломоть хлеба и небольшой кусочек сала, но для одинокого старика это было большой ценностью.

— Храни тебя, Господь, дочка, — щепотью привычно тот перекрестил женщину, спрятав «тормозок» в свой вещмешок. — Дай Бог тебе и твоим деткам здоровья…

В этот момент их разговор, ставший уже привычным утренним ритуалом, прервали. Входная дверь снова скрипнула, и с уличным холодом внутрь вошел невысокий паренек. В строгом черном пальто, из под которого выглядывали тщательно отглаженные брюки с ботинками. Лицо не по-детски серьезное. В руках небольшая папка. Прямо ни дать не взять начальник, только молодой еще, начинающий.

— Доброе утро, — паренек поздоровался, положил на стойку папку и вытащил оттуда какой-то листок с вензелями и печатями. — Подскажите, пожалуйста, как мне можно перевести деньги в фонд обороны? Хочу, чтобы танковую колонну для наших бойцов на фронте построили.

У старичка-сторожа при этих словах морщинки на лице разгладились. Кассирша улыбнулась. Частенько в последнее время к ним приходили вот такие серьезного вида мальчишки и девчонки и приносили деньги из своих копилок. Все «горели от желания» передать средства в фонд обороны страны.

— Прямо целую танковую колонну? — не сдержала усмешки кассирша. Больно уж смешно прозвучали слова этого чрезвычайно серьезного паренька. — Может с одного танка начать?

Рядом хмыкнул в бороду старик-сторож. Они переглянулись, уже совсем не сдерживая смеха. Ну, в самом деле, какая танковая колонна? Откуда у него такие деньги? Тут и шести классов образования хватит, чтобы понять — для такого нужно десятки тысяч рублей. А сколько паренек мог принести? Сто, двести рублей? Две зарплаты грузчика со склада? Чего тут людей смешить-то?

Не переставая улыбаться, Мишкина протянула руку. Мол, давай, сколько там у тебя. Вытаскивай кошелек.

— Чего заснул, герой?- он требовательно махнула рукой.

Только в ладонь кассирше лег не кошелек, а какой-то плотный листок с печатью.