Цитадель: дочь света Страница 66

Уезжали рано. Провожали нас многие — и главный лесник, и Симеон, которому я пообещала напоследок нарисовать колоду карт, и Мара, и другие эльфы, которых мне представляли, да я не запомнила. На белом коне гордо возвышалась Аврелия, на лошадях чуть ниже — её свита — четверо молчаливых высоких эльфов с луками за спиной. Они отправились в путь чуть раньше, чтобы не смущать нас. Сола сонно жмурилась на руках у Павла. Ола была в новом платье из красного бархата. По-моему, она сшила его из штор, висящих у Мары в библиотеке. Надеюсь, у Мары есть запасные. Ола мне не понравилась. То ли цвет ей не шел, то ли еще что, но мне показалась, что она неважно себя чувствует — круги под глазами, бледность. Геракл терпеливо переминался с лапы на лапу.

Мне привели хорошенькую пегую лошадку — маленькую и складную. Она подошла ко мне, ткнулась носом в рукав и нежно заржала.

— Хорошая лошадь, — сказала она. — Хорошая хозяйка. Не бойся.

— Я не боюсь, — погладила я её. — Просто я не очень умею ездить.

— Я осторожная, — заверила меня лошадка. — Хорошо поедем. Яблоко?

Я засмеялась и беспомощно оглянулась на провожатых.

Иаир дал мне большое, нагретое в ладонях яблоко. Я благодарно кивнула.

— Ты береги Аарона, ладно? — попросил Иаир. — И не разрешай ему много поститься.

— Ладно.

— Я люблю тебя.

— Не надо, Иаир, — я зажмурилась, чтобы удержать слезы.

— Я люблю тебя, — повторил он мягко. — Ты помни… Если что-то случится, ты всегда можешь на меня рассчитывать.

Он взял мою руку, сжатую в кулак так сильно, что ногти впились в ладонь, и поцеловал костяшка пальцев, а потом отвернулся и быстро ушел.

— Я тебе этого никогда не прощу, — зло прошипел Аарон, когда мы чуть отъехали.

Он дернул поводья и устремился вперед. Замечательно! Я-то в чем виновата? Я сморгнула злые слезы и направила лошадку к Павлу.

— Паш, а с Олой что? Какая-то она бледная.

— Устала, наверное… Спроси сама, — рассеянно ответил Павел. — Ты извини, Гал, у меня к Аарону разговор.

Он тоже уехал вперед. Тогда я подъехала к Оле.

— Ола, что-то не так? Ты в порядке?

Она странно на меня посмотрела и отвернулась.

— Да что же это такое! — взорвалась я. — Я что, чумная что ли? Все дружно решили меня игнорировать?

— Уйди, а? — сквозь зубы сказала Ола. — И зачем я выбралась от орков? Лучше б меня убили. Лучше б меня тогда на костре сожгли! Только бы тебя, проклятая, не видеть! Зачем ты в земли эльфов пришла? За тобой смерть шлейфом идет, за тобой и за твоими друзьями.

Я удивленно и обиженно уставилась на неё.

— У тебя есть пророчество? — рыкнул снизу Геракл.

Я хлопнула себя по лбу! Как же я сама не догадалась! Ола пожала плечами.

— Ола, у Мары был сон про наступление орков. У тебя было что-то похоже?

— Они придут за тобой, — сказала Ола резко. — За тобой и за твоей подругой, той, что была нарисована на карте. Они будут убивать всех на своем пути.

— Ола, но это же лишь пророчество, — возразила я. — Это еще не факт. Для того Бог и посылает пророчества, чтобы подготовится к грядущему.

— Иди, подготовь свой народ к смерти, — огрызнулась Ола и дернула поводья.

— Зашибись, — сказала я Гераклу. — Я кругом виноватая.

— А то, — фыркнул пес. — Кто ж еще? Пророчество, значит. Ну-ну.

И хвостатый предатель тоже в несколько прыжков догнал мужчин и Олу.

Мне стало ужасно жалко себя. Что же это такое? Почему я никому не нужна? Родителям не нужна, друзьям не нужна, собаке не нужна, даже ведьме не нужна. Хотя, надо признать, для ведьмы я немного и сделала, в основном она сама справилась. Сильная женщина.

Вот так, молча, я и ехала до самого вечера. На привал не останавливались, ели на ходу. Сола всю дорогу бессовестно дрыхла, открывая глаза только на «поесть» и «в туалет». Мне бы так! Лошадка, моя «хорошая девочка», везла меня бережно и нежно, и у меня хоть и ломило тело, но не так сильно, как после черных коней.

Ехали мы все больше по широкой тропе, ровно ведущей по светлому, высокому лесу, изредка выезжая на заросшие мягкой травой и душистыми цветами поляны или спускаясь в овражки с ручьями. Лошади напьются, мы умоемся, разомнем ноги и снова в путь. На лесных полянах паслись беленькие чистенькие овечки и иногда лошади с жеребятами. Иногда к тропе выходили оленьи семейства. Один раз видели медведей — маму с двумя мохнатыми малышами. Хотели разбудить Солу, но потом подумали и осторожно проехали мимо.

Ближе к закату на тропу выскочил взлохмаченный эльф в длинном одеянии на коротконогой лошадке. Забавно — я первый раз видела кудрявого эльфа.

— Аарон, слава Богу, ты приехал! — закричал он. — Какое счастье, что ты здесь!

— Что случилось, Исав? — встревожился Аарон.

— У Лайлы ребенок…

— Уже родился? — обрадовался наш эльф. — Немного раньше срока, но ничего. Я как раз собирался её навестить, я не забыл!

— С ним что-то не то, Аарон, — выдохнул кудрявый, тараща испуганные глаза. — И Лайла не в порядке. Целыми днями плачет.

— Послеродовая депрессия? — удивился Аарон. — У эльфа? Странно. Тогда поедем быстрее.

Мы довольно скоро приехали в деревню на берегу небольшого пруда. Красивая деревня — везде цветущая сирень. Домиков немного — десятка три. Странно, вроде бы лето в самом разгаре, а тут сирень цветет!

Аарон умчался осматривать молодую мать, а нас разместили в домах эльфов. Свита осталась ночевать на улице — бдят. Мадам Аврелию, Олу и Солу — в дом к старосте. На этот раз это был нестарый еще, энергичный эльф с улыбчивыми глазами. Павла и Аарона разместил у себя Исав — местный целитель, пес вызвался спать на конюшне, а меня отвели к молодой паре эльфов. Они с радостью рассказывали мне, какое это счастье — быть молодыми и влюбленными, попутно угощая пирогом с черемухой, когда к ним заглянул Аарон.

— Галатея, пойдем со мной, — тускло сказал он. — Мне нужна твоя помощь.

Мне очень не понравилось его лицо. Оно было пустым, безжизненным.