Вячеслав Сизов - Мы из Бреста. Штурмовой батальон Страница 67

Я слишком поздно вернулся на свое место. Мою порцию уже съели. Желудок громко урчал от голода. Я страшно расстроился, но ничего не мог поделать. Однако сидеть в бездействии я не мог и напустился на подонка старосту, бывшего штабс-фельдфебеля из ВВС. Это было невероятно глупо, но я потребовал свой суп. Я вспомнил о своих правах (как будто они у меня вообще были). Успокоиться я не мог. Я высказал ему в лицо все, что о нем думал, и закончил свою филиппику недвусмысленной цитатой из «Гётца фон Берлихингена». Нетрудно было предсказать, что последовало дальше: бессильная ярость, донос начальнику блока. Вскоре после этого меня схватили. Двое лагерных полицейских потащили меня к начальнику. Им усердно помогал староста отряда. «Подлец!» — кричал я. Что сказал этот пес? Что он сказал? Два дня и половина рациона! — вот что он сказал. Два дня и!.. Я отказывался верить своим ушам. Меня приговорили! Кто меня судил? Какой-то ничтожный негодяй. По его приказу меня волокли в темную дыру, где голод должен был внушить мне покорность! И этот ублюдок, этот подонок староста отряда, гнусно усмехаясь, что-то хрюкал себе под нос.

Глава 35

Из беседы офицеров вермахта вечером 28 декабря 1941 г. в госпитале города Борисов.

— Ну, вот ты опять в госпитале. Может быть хватит? Не пора остепениться? За полгода второе ранение! Только недавно от одного отошел и снова на больничную койку!

— Может быть. Только вот не получается. Мне еще повезло.

— Что верно, то верно, ты у нас известный «везунчик». Ранение ноги и головы, пара переломов ребер. Я ничего не пропустил?

— Вроде нет. Врач мне все то же самое перечислил. Я так понимаю, ты разговаривал с моим эскулапом?

— И с ним тоже. Расскажи, как ты снова попал в драку? Опять поиски «мясников»? Мы вроде бы о них достаточно много знаем, несколько раз наносили по их базе воздушные удары, а тебе все неймется.

— Как тебе сказать. Мне кажется, что русские нас водят за нос. База в Мытищах, словно специально создана для нас. В качестве нашего раздражителя. Как красная тряпка для быка. Она словно приманка для нас, для того чтобы мы посылали туда своих агентов и они попадали в ловушку. Русские словно насмехаются над нами, как бы говоря — вот мы здесь готовим вам головную боль, а если хотите, то придите и попробуйте нас взять. Сколько групп мы потеряли в том районе — четыре?

— Шесть и еще несколько агентов давно действовавших в России. В чем-то я с тобой согласен, а в чем-то нет. До своего раскрытия агенты успели передать, что именно там, у русских идет подготовка диверсантов. В районе стадиона расквартирован штаб 132 батальона НКВД, туда прибывают из госпиталей вылечившиеся солдаты НКВД. Оттуда в наш тыл направляются их группы. Это подтверждают и пленные русские диверсанты. Аэродром, с которого проводится заброска, находится где-то в лесу на юге города. Там сильное ПВО и отмечены действия истребителей из Особой авиагруппы НКВД. Провести разведку и навести на аэродром наши бомбардировщики, пока не удается.

— Я это все знаю и понимаю, но червь сомнения меня все же гложет. Ты же знаешь, что я не люблю бросать начатое.

— Теперь тебе придется это сделать. Адмирал настаивает на твоем лечении. Поедешь в Кенигсберг, подальше от войны. Там хорошие врачи они быстро тебя поставят на ноги. И ты в спокойной обстановке встретишь Новый год, возможно даже со своей семьей. Адмирал пообещал тебе сделать такой подарок. Но мы отвлеклись от моего вопроса. Что тебя привело в Минск?

— Работа. Во первых из местного СД сообщили что ими отмечена активность в районе Минска разведгруппы русских диверсантов НКВД. Они смогли выследить и уничтожить несколько человек из ее состава и предложили осмотреть новое русское снаряжение. Ничего особенного я там не увидел. Те же рейдовые рюкзаки, но более простой формы. Глушители БраМит. Ценным было то, что СД выступило инициатором такой встречи. Во вторых наши парни сообщили, что у них есть агент вполне годный для длительной работы в русском тылу. С хорошей биографией и связями среди русского командования. Шифровальщик одной из русских частей. Он работал среди пленных на отдел контрразведки. Выявил нескольких руководителей подполья. Вот мне и захотелось посмотреть на этот самородок. А тут это чертово восстание, нападение и подрыв нашего эшелона. Представь парней, что меня вынесли к наградам.

— Да обязательно. Тебе что-то еще удалось сделать в Минске?

— Главное я встретился с Рудзянко. Он согласился сотрудничать с нами и просил вытащить его из лагеря. Что я и сделал. Хотя местные парни не хотели его отпускать, ценя его как очень хорошего агента. Пришлось давить авторитетом.

— Что ты можешь сказать о нем?

— Умный, грамотный, вежливый, когда надо в меру активный, немного трусоват, но будет хорошо работать. Несколько раз удачно внедрялся в различные подпольные группы большевиков. Ни разу не был раскрыт. С октября по декабрь в Минске и окрестностях выдал примерно около сотни русских подпольщиков. Особо готовить к заброске его не надо. Так слегка подправить легенду и забросить к партизанам или вывести через линию фронта с группой пленных. Мне понравилась его желание нам помочь. Узнав дату восстания, сразу сообщил своим шефам.

— Тем не менее, оно произошло, мы не смогли его предотвратить.

— Это не вина агента. Тут все на совести руководство СД и полиции. Они затянули с арестом выявленных руководителей. Русские могли получить сведения от своей агентуры в городе о планируемых арестах и перенести сроки восстания. Я ведь тоже не предполагал, что окажусь в его эпицентре. Восстание началось с нападения на казармы танкистов, танковый завод и ДЗОТы, что должны были прикрыть город в случаи восстания в лагерях для военнопленных. Подкреплениям туда прорваться не удалось. Оно было встречено на улицах города плотным пулеметным огнем, в том числе и из ДОТов в центре города и уничтожено. Фактически одновременному удару подверглись все остальные наши объекты в городе и пригородах. Русские захваченной тяжелой техникой перекрыли дороги и вырваться из города по глубокому снегу было очень тяжело. Нам удалось уйти по жд. путям.

— Нападавшие были гражданские или военные? Партизаны или армия?

— И те и другие. Большинство нападавших было в белых маскхалатах с красными повязками на левом рукаве. Лишь при штурме объектов жандармерии и СД, резиденции Коха, комендатуры, абверкоманды, казарм вспомогательной полиции действовали солдаты «тяжелой пехоты» в специальном бело-сером камуфляже. Вполне вероятно, что это были «мясники» — тот же подчерк что и в Бобруйске.

— Почему вы не отступали к аэродромам? Их же в городе три и они имели неплохую защиту, как с воздуха, так и с земли? Тем более что от места взрыва вашего эшелона там было недалеко.

— Русские атаковали нас и с той стороны. Поэтому я и отдал приказ собравшимся вокруг меня солдатам отходить на восток по путям. Пусть дальше, но надежнее. У меня не было уверенности, что аэродромы не захвачены. «Мясники» специализируются на их захвате. Восстание в городе может быть успешным только в том случаи, если его будут поддерживать оружием и боеприпасами из-за линии фронта. Сделать это можно только при наличии нескольких аэродромов и желательно как можно ближе к эпицентру восстания. Азбука.

— Ты как всегда прав. По нашим сведениям русскими были захвачены все аэродромы, зенитные батареи, ремонтные заводы, артиллерийские и танковые парки, склады ГСМ и боеприпасов. Практически сразу же после этого на захваченные аэродромы посадочным способом были переброшены десантные части русских в количестве около 3 тысяч человек. Ожидается прибытие еще нескольких волн десанта.

— И мы ничего не можем им противопоставить?

— Почему же. Люфтваффе постарается не допустить высадки новых сил десанта и стереть город с лица земли. Вместе с восставшими и населением. Кроме того туда направят части СС и полицейские силы из генерал-губернаторства, подразделения вспомогательной полиции и наших союзников. Есть вероятность, что русские пока туда не посадили свои истребительные части. Да и снабжение восставших очень трудная задача. Сколько их там сейчас, несколько десятков тысяч?

— Больше. По моим данным только в городе было 30 тысяч военнопленных еще около 70 тысяч разбросаны по лагерям и командам вокруг города. Плюс партизаны — около 3 тыс. и десантники. Итого около 105–106 тыс. человек имеющих отношение к армии. Не менее половины из них больные и раненые. Остальные ослаблены голодом и болезнями. Среди пленных отмечались инфекционные заболевания и тиф. Русские не смогут их сразу и быстро эвакуировать за линию фронта. А раз так, то они останутся под нашими бомбами и снарядами. Так что это только «пушечное мясо» не могущее оказать сопротивление. Реальные силы могущие взять в руки оружие намного меньше — не более 30 тыс. человек и настроены они будут в первую очередь на оборону занятых позиций. Говорить о наступлении с их стороны возможно рано. Мне думается, что они ударят по нашим мелким гарнизонам и силам вспомогательной полиции в соседних населенных пунктах. Часть своих раненых постараются вывезти в леса и Пинские болота, где даже после чистки украинцами и частями СС все еще действуют их партизанские и диверсионные отряды, а оттуда уже эвакуируют за линию фронта. Если говорить о направлении ударов то скорее всего это будут Осиповичи, Борисов и Барановичи. В Борисове большой лагерь военнопленных на 30 тысяч и сравнительно небольшой гарнизон — батальон 286 охранной дивизии. Согласись очень лакомая цель для «мясников». Тем более что большинство пленных в лагерь поступили сравнительно недавно — после боев в Смоленске, Вязьме и Могилеве. И они еще не совсем ослабели. Неплохое будет подкрепление для восставших. Могу даже спланировать дальнейшие действия — Орша-Смоленск — на соединение с наступающим Западным фронтом русских.