На волоске (СИ) - Марьяна Брай Страница 67

размер под спиной и не уложив под поясницу одеяла, то свалилась бы прямо под ноги к Шоарану. Да, это был он. Это точно был тот мужчина, опоивший меня ночью. Тот мужчина, объятий которого я так хотела в ту ночь. Он не стал рассматривать нас, видимо, это считалось неприличным, а я вращала лишь глазами, боясь повернуть голову. Покрывало не должно даже помяться!

Холодный и липкий пот катился по моей спине. Какого черта ему понадобилось в Гордеро? А если и Фалея здесь? Нет, она не поехала бы в такую даль. Полгода дороги! Кто останется в ее «чудесном» доме хозяйкой? Нет, она относится к тем, кто не доверяет даже своей матери.

Эта мысль, хоть и была мною опровергнута и откинута, чуть не сыграла со мной злую шутку, но, когда тени от оставшихся позади мужчин перестали тянуться по земле слева от меня, я скинула с лица дурацкую марлю и глубоко вдохнула. Передо мной ехала Крита. Судя по ее прямой, как струна, спине, думаю, она тоже узнала его.

Лафат обязан был предупредить нас. Или он не видел Шоарана у Фалеи? А для ридганов все рабы на одно лицо, так что тот и вовсе не рассматривал его лицо. Оставалось надеяться на то, что хоть они друг друга не узнали.

Так, уговаривая себя, стараясь наладить сердцебиение, я ехала еще минут сорок, пока не увидела Дашалу, бегущую к нам, не дожидаясь, когда наши верблюды достигнут места, где она сошла.

— Дашала, беги обратно и скажи Лафату, что нам нужно поговорить. Это очень срочно и это о нашем с вами деле. Тот ридган, что остался позади… он… я его знаю. Он был у Фалеи, - когда Дашала услышала это имя, она снова стала маленькой испуганной рабыней. Куда-то подевался тот свободный, словно ветер, сорванец, сроднившийся с величественными «кораблями пустыни».

— Она нас снова заберет? – тихо произнесла девочка. Она даже не стала ловить мою руку, как всегда делала прямо на ходу, чтобы подняться ко мне. Она шла рядом, изредка поднимая на меня глаза, чтобы посмотреть - не вру ли я, чтобы успокоить ее.

— Никогда, да и женщин в караване нет. Не бойся. У Фалеи он видел только меня, Дашала, - ответила я и подогнала ее вперед, к Лафату.

— И меня, - голос Палии за спиной, словно камень стекло, разбил все мои доводы о нашей безопасности.

Лафат как будто не был удивлен тем, что я сообщила ему. Он внимательно выслушал мой рассказ о Шоаране и Фалее, о том, что меня он узнает без проблем, а может, и его тоже, ведь он был частым гостем в этом отвратительном доме.

— Что ты молчишь, Лафат? Ты не испуган и не удивлен, - стараясь не срываться на истерику, спросила я.

— Договаривался его слуга, а когда караван начал собираться, я его увидел. Он не знает меня, а я его помню хорошо. Еще до того, как ты появилась в доме Фалеи, он приезжал туда с ридганом Форусом. Вот тот-то меня знает хорошо, и если бы с ним пришел Форус, нас в тот же момент могли бы забрать его люди.

— Что нам делать, Лафат, - каждая мышца моего тела словно вздрагивала, представляя, что нас узнают и вернут обратно.

— Ничего. Просто не показываться ему, - коротко ответил Лафат. Мы встали лагерем далеко за полночь. Шли еще очень долго в полной темноте. Лафат был бы хорошим капитаном, ведь скорее всего, ориентировался он по небесным светилам, потому что больше было не по чему. Последние пару дней казалось, что мы ходим по кругу – один и тот же пейзаж давил на сознание, заставляя нервничать.

Есть теперь хотелось меньше, но пить хотелось постоянно. Кроме этого, от безделья и постоянного ровного покачивания начинало подташнивать. Дороги назад не было, а впереди были дни, недели и месяцы перехода.

Алавия и Виелия были самыми дальними осколками бывшей империи. Канганами сразу после распада были назначены самые уважаемые ридганы. Война почти не коснулась этих земель, но дала возможность нападать на прежде свободные кочевые народы, такие как балийцы и хиреты. Палия и Мали были самыми дорогими представителями этих гордых племен.

Голоса вдали дали нам понять, что Шоаран с погонщиком догоняют наш лагерь. Нам нужно было спрятаться в своей норке, которую на этот раз нам устраивал Лафат, и теперь, в нашей палатке можно было сидеть, не наклоняя голову. Хоть сидеть и не хотелось вовсе. При любой возможности, когда можно было сойти с верблюда мы ходили, бегали или просто лежали, выпрямив и расслабив спину.

Теперь мы были более внимательны к мелочам, не позволяли себе нагонять идущий впереди караван трех ридганов, состоящий из тридцати или чуть больше верблюдов. Четверо погонщиков, которых нанял Лафат сначала не верили, что он может выйти из пустыни так быстро. Для них дорога от Виелии до конца Великой пустоши занимала не меньше шести месяцев по нашему времени.

Через шестьдесят дней дороги я свыклась с этой жизнью и даже начала находить в ней плюсы: я могла думать о том, чем заняться в Гордеро. Крита много рассказывала о месте, куда мы держали путь. О том, что в этих землях есть даже машины, работающие на пару, есть все ткани, какие можно себе представить и есть даже орудия, которых нет в других канганатах. Видимо, именно поэтому Гордеро оставался нетронутым. Или же на это и было рассчитано – сделать земли Гордеро центром всего.

Я могла бы открыть мастерскую, где мы будем делать парики, только вот, где брать волосы? Могла бы открыть харчевню и удивить местных какими-то новыми блюдами, не похожими на их кухню. Главное, подобрать продукты, схожие с привычными мне. Девушки описывали мне овощи и фрукты, рисовали их на песке, объясняли, каковы они на вкус и что из них готовят в их землях.

Для начала нам нужны были деньги, и думать об этом пока совсем не хотелось. Продать нам было нечего, кроме своих рук, но что-то мне подсказывало, что этого будет мало, ведь везде и всегда система настраивала все так, чтобы работники не могли заработать на что-то крупное,