Василий Сахаров - Тропы Трояна Страница 7

Во главе стола находился сам Прибыслав. По левую руку от него – князь поморян Рагдай, который вышел из битвы под Волегощем без единой царапины, хотя находился в самой гуще сражения от его начала до разгрома крестоносцев. Справа сидел одноногий Никлот, коему теперь предстояло заново обживать своё разграбленное княжество. Далее расположился худой, словно скелет, потерявший челюсть Мстислав Виславит, который не мог разговаривать и питался одними бульонами. А потом по кругу все остальные участники заседания. Сын Векомира и владетель Борнхольма варяг Идар. Мои зеландские соседи Вартислав и Громобой. Витязь Сивер из Щецина. Старый воевода Крут и верховная жрица Макоши прекрасная Зареслава. Хранитель храмовой казны волхв Яровита Войдан Лебедян, пара служителей других славянских богов и несколько наиболее авторитетных руянских вожаков. Короче, чужаков не наблюдалось, можно было начинать. Я сел на свободное место, посмотрел на Прибыслава, который о чём-то перешёптывался с Рагдаем, расслабился и замер без движения.

Наконец, спустя пару минут, князья замолчали. Великий князь обвел собрание взглядом, обменялся кивками с Никлотом и Мстиславом, а потом заговорил, и речь его была исключительно по существу. Он, как и все мы, думал о будущем нашего государства. Поэтому успел обсудить самые главные вопросы с другими князьями, и перед большим общевенедским сходом, который собирался провести через пару месяцев, подвёл некоторые итоги и обозначил основные проблемы, коих было очень даже немало. А все мы должны были одобрить решения князей или, наоборот, отвергнуть их. Поэтому можно было сказать, что мы – тестовая группа, наблюдая за которой выборные правители Венедии определяли реакцию представителей племён.

Итак, о некоторых проблемах Венедии и первоочередных вопросах.

Первое: некоторые горячие головы, особенно среди варягов, предлагали воспользоваться смутой в Священной Римской империи и расширить наши границы. Отбить Нордмарк, где до сих пор воевал с католиками самовластный князёк Якса из Копаницы, и забрать у германцев развалины Любека и Ольденбурга. Сил на это должно хватить, если оголить опасные направления и напрячься. Благо войско пока не распущено и германцам сейчас не до нас. Однако удержать эти территории мы не могли. Сейчас у венедов не хватало воинов даже для охраны границ и зачистки земель бодричей. Так что какие уж тут завоевания? Отбились от крестоносцев – и хвала богам. Теперь молодёжь поднять бы и обучить, окрепнуть, восстановить численность дружин и крепости заново возвести. Поэтому решение находилось на поверхности. Следовало тревожить европейцев морскими набегами, обживать Зеландию и Борнхольм, отстраивать порушенные города бодричей и лютичей, а также укреплять и расширять колонии и фактории на севере, в Финляндии и Швеции. Да засылать к противнику своих шпионов, которые должны сманивать к нам покорённых католиками славян. А раз так, то долой авантюры. Тем более что, в отличие от большинства присутствующих на совете людей, я знал о Винланде, куда тоже требовалось отправлять колонистов.

Второе: князь Мстислав Виславит хотел покинуть свой пост, ибо он ослабел и не мог водить дружину в поход. Да и делами племени заниматься был не в состоянии, поскольку его постоянно донимали головные боли, и храбрый варяг лишился речи. Сделать это Мстислав собирался в самое ближайшее время и попросил (написал на бумаге) поддержать на общеруянском сходе того, на кого он укажет. Правда, в своём выборе Мстислав пока не определился, но в целом никто против не был, и совет пообещал уважить героического князя. Вот только людей, которые могли бы занять его место, лично я рядом не видел. Обмельчали Виславиты или в боях полегли, а молодёжь, на которую мы возлагали свои надежды, ещё не выросла. Значит, передать власть над племенем ранов Мстислав мог лишь двоим: витязю Доброге, который находился в храме Святовида, либо первопроходцу и колонизатору Будимиру. И если так, то неопределённость выбора становилась понятна. Не изберут Доброгу верховным жрецом – быть ему князем. А коли займёт витязь кресло Векомира, тогда Мстислав станет ожидать возвращения Будимира, то-то он обрадуется, давно ведь об этом мечтал.

Третье: возник вопрос добычи. После разгрома крестоносцев её было много, и, по принятому перед войной закону, она принадлежала всем венедам, то есть передавалась в ведение великого князя. Однако если в ходе боевых действий это не вызывало никаких вопросов или споров, то сейчас многие вожди стали протягивать к дорогому оружию и ценным пленникам свои загребущие лапы. Кстати, среди них и меня помянули. Мол, авторитетный воин и витязь, герой и честный человек, но вот есть тёмное пятнышко на репутации. Вадим Сокол денежкой делиться не желает и, словно кугут, сидит в Рароге и думает только о себе. Озвучил этот упрёк не Прибыслав и не князья, а уважаемый мной воевода Крут. Поэтому пришлось оправдываться, и я привёл свои доводы. Добычу брал, признаю. Но только ту, что хапнул на вражеской земле. По этой причине она под закон не попадает. А в остальном действовал как все, хабар сдавал людям великого князя. Мои объяснения были приняты, и Прибыслав подтвердил, что так и есть. После чего меня уже не трогали и обсуждали остальных хапуг, которым предстояло объяснить на сходе перед народом свои действия и поступки.

Вот такие дела обсуждались, и один вопрос сменялся другим. Нехватка продовольствия и голод в лагерях вынужденных переселенцев. Торговля с новгородцами, шведами, датчанами и финнами. Возможный оборонительный договор с вождями пруссов. Военные походы в Ла-Манш и дальше, в Ирландию и даже Испанию. Создание учебных лагерей для подростков и ежегодные сборы для племенного ополчения. Финансы и разработка полезных ископаемых. Желание кузнецов организоваться в гильдию оружейников и так далее.

Однако меня всё это волновать перестало. Серьёзные мужчины с красными плащами на плечах просто тянули время, ведь на деле всё уже решено, и меня эти заботы касались лишь краем, постольку поскольку. Что от меня потребуется, конечно же сделаю. Но в политику мне лезть рано, ибо я не чувствовал себя готовым взвалить на хребет непомерный груз ответственности за сотни тысяч людей, и на данный момент меня более всего заботило предстоящее путешествие на Русь. Поэтому я сидел за столом, кивал, поддакивал и прихлёбывал вишнёвый взвар, а в перерывах общался с Идаром, Сивером, Войданом Лебедяном или волхвами.

Так прошёл день, за ним другой и третий, а наутро четвёртого ворота Святовидова храма распахнулись, и все мы узнали, что новым верховным жрецом избран сотник Доброга. Нельзя сказать, что я этому обрадовался, но и не огорчился. Доброга настоящий воин. Следовательно, культ Святовида будет увеличивать численность своего Священного отряда, и в самом скором времени в Европу отправятся хорошо подготовленные убийцы. Для меня это понятно, точно так же как и то, что если бы место Векомира занял Ростич, то упор делался бы на дипломатию и интриги, а Копылко сосредоточился бы на технических новшествах. Но раз уж судьба или воля богов, которые подали волхвам свой знак, избрала Доброгу, так тому и быть.

К вечеру в Арконе, после благодарственных жертв богам и официальных мероприятий, начались празднества. С новым верховным жрецом поговорить удалось только мимоходом, и Доброга сообщил, что отныне храм не станет снабжать меня деньгами на поднаём чёрных клобуков и дружинников Берладника. Это было ожидаемо, и, пожелав витязю удачи и разумения на новом посту, я занялся своими делами. Схватил за шиворот храмового летописца Звана Дубко, худощавого молодого человека, который при Векомире заведовал библиотекой, и велел отвести меня в хранилище книг. Парень мог не подчиняться, да и в святилище меня могли не пропустить. Ведь я служу не Святовиду, а Яровиту, и Векомира, который меня поддерживал, больше нет. А здоровую конкуренцию между культами никто пока не отменял, точно так же как и дисциплину. Однако всё сложилось неплохо. Зван мне повиновался и послушно направился в богатую храмовую библиотеку, самую большую, какая только была у венедов, а стражники Священного отряда пропустили меня за валы святилища и даже не поинтересовались, куда и зачем мы идём. Разгильдяи, хотя и элита. Видать, расслабились после того, как крестоносцы отступили. Но с другой стороны, я не чужак и они привыкли к тому, что Вадим Сокол ходит где угодно и когда пожелает. Опять же они такие же витязи, как и я, поэтому опасность или недобрые намерения посетителя могли почуять сразу.

Вскоре мы оказались в хранилище знаний, где пахло пылью, потрескавшейся старой кожей, сургучом, воском и, как ни странно, жареным луком. Зван Дубко подошёл к широкому продолговатому столу и зажёг толстую свечу. Её желтоватый свет рассеял сумрак помещения, и я втянул в себя воздух. Летописец улыбнулся, достал из-под лавки прикрытый крышкой горшок из камня-жировика, сел и сказал: