Пекарь-некромант. Часть 1 - Андрей Анатольевич Федин Страница 7

— Я говорю о новом владельце пекарни: о господине Потусе-младшем.

— Эта… сын мастера Потуса здеся не живёт, — сказала продавщица. — Он не часто к нам заходит. Всё больше Полуша к нему наведывается. Но его дом туточки: неподалёку. Щас его позовут, господин хороший. Погодите малёха. Вон, можете присесть на лавку. Я щас.

Продавщица сорвалась с места — две привлекательные выпуклости третьего размера маняще закачались под её платьем. Девица обогнула прилавок, торопливо прошагала к входной двери, оставив после себя в воздухе едва уловимый кисловатый запах пота. Я услышал, как она кого-то зычно окликнула (должно быть одного из носившихся по переулку мальчишек). Что именно она тому велела, не разобрал.

— Щас приведут его, — сказала девица, вернувшись в магазин.

Вдруг словно что-то сообразила: окинула меня заинтересованным взглядом. Заценила обувь, одежду. Рассмотрела и кольцо гильдии поваров на моей руке — в удивлении вскинула брови. Приподняла лицо, заглянула мне в глаза. «Раз, два, три», — сосчитал я неторопливые взмахи её ресниц. Никакого кокетства в действиях продавщицы не заметил — только любопытство.

— Так эта… вы наш новый хозяин? — спросила она.

О том, что совсем скоро стану владельцем хлебопекарни, я понял, едва увидел Потуса-младшего. У того на лице читалось: в этот раз он точно не упустит покупателя. Низкорослый наследник мастера Потуса вцепился в меня, как клещ — образно выражаясь. Собственным телом отрезал мне пути к отступлению: заслонил собой выход из магазина; запел соловьём, расхваливая предприятие покойного родителя.

Сообщил, что пять поколений его предков состояли в гильдии поваров; дед и отец — были известными в городе пекарями («Наш хлеб весь город знает!»). Но он и его младший брат нарушили семейную традицию. Младший служил в городской страже. А сам наследник нашёл своё призвание в работе с кистями и красками. Его дети тоже не проявляли желания по примеру деда «дышать пропитанным мукой воздухом и возиться с тестом».

Прежде чем озвучить цену унаследованному от отца имуществу, Потус-младший устроил мне экскурсию по дому. Провёл по жилому второму этажу: сообщил, что вся расставленная по комнатам мебель входила в стоимость предприятия. Познакомил меня с расположением погребов и кладовок. Похвастался «всего лишь десять лет назад» обновлённой крышей. Ну и, конечно, показал саму пекарню — заваленную мешками с мукой, мисками и кадками.

Не знаю, как выглядели изнутри пекарни в моём прошлом мире, но просторный зал кондитерского цеха покойного мастера Потуса поразил меня лишь размером печей: таких больших мне раньше видеть не доводилось. А в остальном — увиденное стало своеобразным гимном ручному труду. Ни тебе замысловатых приспособлений, ни умных механизмов. Всю технику в пекарне заменял улыбчивый кудрявый паренёк — Полуша.

Полуша показался мне эдаким простоватым рубахой-парнем: совсем ещё молодой парнишка — на пару лет младше меня нынешнего, с широкой белозубой улыбкой, открытым взглядом небесно-голубых глаз и без признаков лишнего интеллекта. Я посмотрел на его мускулистые руки с сардельками-пальцами, на толстые ноги и широкие плечи.

«Хоть впрягай парня в повозку вместо лошади, — подумал я. — С таким работником механизмы в пекарне мне и не понадобятся. Подниму-ка я парню зарплату вдвое. Чтобы не сбежал. Где я другого такого красавца-силача найду? Не самому же мне корячиться на этой кухне. С моим тщедушным тельцем я тут много не наработаю. Уже после первого замеса теста протяну ноги. Зарядку что ли начать делать по утрам?»

«Займитесь выпечкой хлеба собственноручно, юноша, — ответил профессор Рогов. — И уже через месяц-два заметно окрепнете. Взгляните на эти мешки с мукой. Чтобы ворочать такие, вам понадобится хорошо развитая мускулатура».

Я посмотрел на сваленные у стены мешки — килограмм по пятьдесят каждый.

Мысленно произнёс:

«Нет уж, спасибо. Любому физическому труду предпочитаю зарядку. А любому тесту — молодые женские тела со вторым или третьим размером груди».

Я взглянул на белозубого Полушу.

Пекарня без этого улыбчивого паренька сейчас для меня не стоила и гроша.

Поинтересовался у него, останется ли он здесь работать, если новым владельцем предприятия стану я. Сразу уточнил, что повышу ему зарплату — парень расцвёл от счастья. Он заверил меня, что с радостью продолжит трудиться. Сказал, что эта пекарня давно уже стала для него домом. Оказалось, что он и живёт здесь — в той единственной комнате, куда меня не повёл Потус-младший.

Наследник мастера Потуса озвучил стоимость отцовского предприятия. Я плохо представлял, столько могла стоить пекарня, но вполне правдоподобно изобразил удивление. Загибая на руке пальцы, перечислил подмеченные в процессе осмотра дома недочёты: плохое освещение, старое оборудование… Перечислял долго, наблюдая за тем, как наливается краской лицо продавца. В итоге сказал, что готов раскошелиться на половину озвученной суммы.

Потус-младший вполне натурально изобразил возмущение. Принялся тыкать пальцем в амбарную книгу, осыпать меня цифрами прошлых доходов, рисовать золотые горы, ожидавшие меня в будущем — при условии, если я всё же приобрету пекарню. Я вежливо улыбался, делал вид, что вижу хитрого продавца насквозь и понимаю, как и в чём он пытается меня надуть — но из вежливости не возражаю.

Торговались мы около часа. Оба вошли в азарт, слегка охрипли. Сыпали доводами и контрдоводами, пару раз едва не сцепились врукопашную. Но в итоге мы расстались довольные друг другом. Потус-младший радовался, что уговорил меня на покупку. Я предвкушал скорое завершение сделки: предприятие мастера Потуса выглядело вполне налаженным, способным существовать автономно.

На следующее утро я совершил визит к ювелиру. Выяснил стоимость некоторых камней, заплатив за оценку серебром. Через час вернулся, дрожащей рукой развернул перед работником ювелирной мастерской тряпицу со своим якобы наследством. Камни прошли проверку — я пересыпал в свой кошель золотые монеты. И уже к вечеру следующего дня стал счастливым владельцем перспективного предприятия — пекарни.

Глава 3

Смотр личного состава пекарни я организовал утром. Толкнул раскрасневшемуся от жары Полуше и бледной от волнения Лошке (той самой продавщице с коровьими глазами) пламенную речь: расписал радужные перспективы нашей с ними совместной работы. Заверил, что счастлив трудиться бок о бок с такими профессионалами своего дела, как они.

Почти не покривил душой: пекарь и правда казался справным работником, а