Человек в ожидании грозы (СИ) - Патман Анатолий Страница 7

И теперь в Хельсинки и почти на всей территории Финляндии, исключая глухие места, уже хозяйничала, пока и осторожно, команда товарища Отто Куусинена. Финские коммунисты потихонечку налаживали мирную жизнь в своей родной стране. Была объявлена Финская демократическая республика. Вот с нею, несмотря на вой — то ли волчий, то ли шакалий, но неослабевающий и подленький, ага, мировой «демократической общественности», прямо на первое мая и был заключен мирный договор. Как в «Интернационале» — кем был никем, тот станет всем, вот и финские коммунисты стали властью.

Но мир миром, а Выборг и прилегающие территории, также и Приладожье, как и район Петсамо, от греха подальше, всё-таки Советский Союз забрал себе. Помимо довоенных предложений об обмене территориями, были подняты старые документы, ещё с царских времен, и на весь мир были явлены вполне обоснованные объяснения о давней принадлежности этих земель Российской империи. А нечего было всяким и слишком добрым царям казённые земли разбазаривать! Так ведь на всех не напасёшься! Вроде, был аннулирован и Тартуский мирный договор. Что же, и большевики могут ошибаться. Тем более, не грех, при возможности, исправить ранее допущенные ошибки. Да и обстановка тогда не позволяла. А сейчас в самый раз. Что с боем взято, то свято…

Может, у нового финского правительства и остался какой-то горьковатый осадок, но и Советскому Союзу подстраховаться надо было. Мало ли как повернётся в будущем⁈ Но и новой Финляндии всё же были выделены некоторые территории в районе Реболы и Поросозеро, так сказать, в выполнение предвоенных обещаний. Хотя, может, и не следовало? Жаль, но так решил товарищ Сталин…

Как рассказали Василию боевые товарищи, навещавшие его в госпитале, на присоединённых к Советскому Союзу территориях финнам было предоставлено полное право выбрать себе место жительства, где им захочется. Хочешь, оставайся в Советской России или переселяйся в новую Финляндию, а можешь даже эмигрировать за бугор, хотя бы в ту же Швецию. А если пожелаешь, так сможешь отправиться хоть в Лондон, а то и за океан, к примеру, в далёкую Латинскую Америку. Там разных стран, вообще-то, хватает и помимо Североамериканских Соединённых Штатов, и все они однозначно были готовы принимать иммигрантов, тем более, белых, из Европы. Правда, как там обстояли дела в Финляндии, Василию, в принципе, было неинтересно. Но, вроде, довольно большая часть финнов, как будто, всё же осталась в Советском Союзе. Хотя, часть советские власти как бы переселили, и довольно далеко от границ. Явно помнили, что могло произойти впереди.

В общем, кое-что, пусть и не так много, попаданцу всё-таки удалось добиться. Всё же и он немало постарался для достижения победы над коварными и злыми финнами, правители которых вдруг ни с того, ни сего возмечтали о «Великой» Финляндии. И вот им облом! И сколько советских воинов уцелело! Потом, РККА стало немного другой. Может, это скажется и в будущем?

А пока надо было отдыхать. Заслуженно. И стоило радоваться жизни. Всё-таки Василий дома, у своих милых и любимых женщин! Правда, и вернулся он сейчас не в тот барак, откуда уходил на войну. Теперь танкисту предстояло обживать часть длинного одноэтажного деревянного дома на четыре семьи, где им было отведено две комнаты с одного края. Уже намного лучше, чем даже в доме мамы Ганки, оставшемся далеко в глухих лесах Западной Белоруссии. Конечно, не хоромы, но жить можно. Со стороны улицы имелись даже грядки, пока пустые, а во дворе виднелись и кое-какие хозяйственные постройки. Но это у других жильцов. А в семье Василия всем этим заниматься пока было некому. Разве что грядки вскопать и посадить лучок с картошкой. Тем более, и весна наступила. И ведь привычное занятие! Он всегда так жил!

Вот ведь как нежданно бывает на белом свете — Василий Михайлович Стефанович, в прямом смысле слова, человек не от сего мира, обрёл здесь своё настоящее место. Да ещё как! Хотя, честно говоря, у себя дома, то есть в другом мире — то ли в будущем, то ли в параллельном пространстве, попаданец имел простую русскую фамилию Степанов. А вот имя и отчество не отличались.

Как говорится, жил да поживал где-то там, и в не таком уж большом поволжском городе Чебоксары, один человек, хлеб жевал да добро наживал. Нет, последнее у него не очень получилось — и хлеба было маловато, да и добро никак не наживалось. Может, и его вина, может, и не те времена настали, но, главное, видать, человек не смог приспособиться к новым временам, довольно жестоким и алчным. Василий там, в свои тридцать с хвостиком лет, успел благополучно дослужиться до капитана и даже поучаствовать в парочке вполне смертоносных войн. К примеру, ему немало пришлось пострелять из своей самоходной 152-мм 2С3 «Акации» в «пятидневной» войне с «грызунами», то есть, что ни есть грузинами. У микрорайона «Шанхай» в небольшом южноосетинском городке Цхинвал его машина чуть не попала под ответный удар, но обошлось. В общем, молодой, совсем ещё «зелёный» лейтенант-артиллерист впервые побывал в настоящих боях. Кто же знал, что не в первый раз? Получив капитана, мужчина понял, что подустал и решил податься на вольные хлеба. Всё же не особо нравилось ему в армии. Но, видать, опять не сложилось? Чуть позже, уже в отставке, бывший военный поехал добровольцем на Донбасс. Не выдержало сердце недавнего капитана-артиллериста, командира батареи тех же «Акаций», глядя на то, как всякая «бандера» творит свои чёрные дела в ещё недавно советских землях. Стал он там по-настоящему крутым спецназовцем, по совместительству и корректировщиком артиллерийского огня. Война получилась не совсем привычной и ожесточённой. Хотя, войны они всегда непривычные.

В общем, немного повоевал. Честно говоря, мужчина, конечно, являлся неплохим и нужным специалистом, но вот стать нужным стране человеком не смог. Таких, можно сказать, и ненужных людей, как он, в оставшейся в прошлом Российской Федерации, точно хватало. Волчьи законы непонятно какого капитализма, точнее, продажного олигархиата и открытого криминалитета, сросшегося в полностью компрадорский режим, выкидывали, как говорится, за борт и опускали на дно любого. И вызывали протест и поиск лучшей доли, да попытки людей как-то изменить существующее положение, даже отправкой на войну. Кроме того, помимо естественной солидарности, немаловажное значение имело подспудное желание каким-то образом возродить могущество своей Родины, может быть, проявлялось даже не совсем «модное» имперское мышление и желание, как его там, реванша! Да, ему было сильно обидно за поруганный Советский Союз!

Да, Василий там, у себя дома, где родился и вырос, не сумел добиться особых успехов. Он и сына не родил, так как даже и не женился, и дерево не посадил, так как у него и дома, и земли под него просто не было. Хотя, и земля стала частной собственностью, и его приходилось покупать у тех же воров и спекулянтов.

Но в один злополучный день всё вдруг изменилось! Получилась самая настоящая сказочная, в какой-то мере и романтическая, и волшебная история, но имеющая и свои драматические, может, даже трагические моменты. Присутствовала и, конечно, комичность, но совсем так чуточку. Где тут уж быть веселью, если на носу война — кровавая и смертельная, и неизвестно, удастся ли выжить.

По удивительной случайности, хотя, и излишней, и, получается, преступной любознательности, после возвращения из Донбасса Василий залез в гараж Петьки-бандита и нежданно провалился в погреб. И он нежданно-негаданно очутился в прошлом, к счастью, лишь на семь с лишним десятков лет назад. Неудача и удача, как известно, бывает, и ходят рядом. Вот и бедный работяга нечаянно прихватил с собой в прошлое или параллельный мир, чёрт там разберёт, немало нужных как для него, так и, считай, на самом деле родного Советского Союза, где он практически очутился, ништяков. И стал самым натуральным пропаданцем, вообще-то, попаданцем, и сразу же попал на очередную войну — немецко-польскую или же советско-польскую 1939 года, где и ему пришлось внести некоторую скромную лепту в дело освобождения украинцев и белорусов от гнёта белополяков. Может, из-за него, может, по другим причинам, но Освободительный поход закончился с немного другим результатом, чем, можно сказать, в первый раз.