"Фантастика 2023-198". Компиляция. Книги 1-21 (СИ) - Найтов Комбат Страница 70

– Всем сбор! «Сорок шестой», как слышите, прием!

Это подполковник Олейник, он оставался у первой группы «лапотников». Ответа Петр не услышал. Вахромеев, штурман наведения, передал другой канал и что эскадрилья возвращается. Потерь не имеет. Есть повреждения.

После разбора вылета подвели итоги. Слово попросил новый комиссар полка, ему даже зааплодировали, поддерживая его вступление в должность. От имени всех он поздравил Петра, который «разменял полтинник». С сегодняшними сбитыми его личный счет: 52 самолета. На хвост ему наступают сразу шесть человек. Впереди всех Звягин и Олейник, который «побил» сегодня рекорд Петра: восемь сбитых за вылет. Тот замахал руками:

– Нет, не считается. У меня шесть из них – «лапотники», три из которых свалились сами от взрыва бомб внутри строя. Так что рекорд не побит: шесть «мессеров» плюс связник, и в одиночку. Считать надо корректно, с учетом возможностей противника, комиссар.

– Возражений не имею, но тем не менее, подполковник Олейник и майор Звягин имеют 40 и 41 сбитый соответственно. Всем троим мы тут небольшие подарки приготовили. – Он показал на три внушительных пакета, которые внесли три девушки. Петру пакет вручала «предмет его вожделений».

Комиссар пригласил всех на торжественный ужин, после которого обещал танцы до упаду. В общем, вошел в роль и начал поднимать воинский дух до небес. Петру достались три поцелуйчика и незабываемый запах «Ночной Москвы» в подарок. За ужином Иван Петрович сказал, что три письма Петр найдет в пакете.

– Раньше-то что не сказали! – Петр выскочил из-за стола и рванул в свой домик, куда посыльный отнес пакет. Два письма – ответы на запросы о сестрах. Там только сообщалось, что еще в двух детских домах девочек с такими фамилиями нет. Третье письмо от матери, она в госпитале в Ленинграде была, выписалась и вернулась на батарею, которая теперь охраняет станцию Путилово на «дороге Жизни». Там она ранение и получила. Не писала, чтобы не волновать. Просит писать почаще. Праздничное настроение куда-то испарилось. Пришлось еще и на вопросы полкового комиссара отвечать. Пролыгин сказал, что направит еще письма от имени полка для поиска сестер командира.

На обещанных им танцах Петр наконец познакомился с предметом вожделений. «Итак, она звалась Татьяной». Как я и предчувствовал, девушка самовлюбленная, высоко ценящая саму себя, и ее трогают только подарки. Худший из всех вариантов: «Холодное сердце, высматривающее добычу». Петр еще и потащился ее провожать. До обнимашек дойти не успело, прибежал посыльный из штаба, сорвал свиданку, иначе не знаю, чем бы это кончилось.

– Иду! Вот так всегда, Танечка. Стоит на секунду выйти из штаба – звонок, все сюда. Разрешите идти?

«Вот дурак! Зачем давать ей в руки такой козырь?» – подумал я и постарался донести до Петра, что он делает глупости. Насколько я его знал, он никогда подкаблучником не был. Все равно их встреча не осталась незамеченной сослуживцами. Эти стервецы попытались «помочь надеть хомут на шею», Таню «закрепили» за самолетом командира. Ей, кстати, только легче: на одну пушку меньше чистить. По счастью, это все быстро кончилось: в полк за данными разведки приехал генерал Козлов, и Танечка, через пару недель после этого, была переведена в штаб фронта в Тбилиси. Далее ее судьба не прослеживается.

А в ту ночь произошло более выдающееся событие: Петра вызвали в штаб, потому как там дали разрешение на посадку подбитому самолету 27-й ОРАЭ. Он шел на одном двигателе, и у него не встали шасси на замки. Мог наломать значительное количество дров. Летчик покидать машину отказался, так как на борту двое раненых, и сам он тоже не в том состоянии, чтобы это сделать. Посадил машину на брюхо, его – летчика, штурмана-наблюдателя и стрелка увезли в госпиталь. Ну, казалось бы, все, что тут такого. Я упорно вдалбливал в эту пустую голову, которая собралась возвращаться к Танечке, мысль: «Надо снять капоты и пролить там, могут загореться!» Мысль была здравая, поэтому Петр отдал такое приказание. Когда отбросили замки, то сам Петр замахал руками:

– Пену не давать! – за двумя рядами цилиндров стоял импульсный центробежный нагнетатель. А R-2600-3 – это родной брат М-82, это же Райт «Циклон».

– Петровича ко мне, быстро! И Сивкова!

На слегка подмороженной траве, чуть завалившись набок, лежал «Хаос», высотный фоторазведчик А-20R, с кучей интереснейших «игрушек»: качающейся фотокамерой «Кодак», полупроводниковым болометром для синхронизации работы камеры и сбрасываемой «вспышки». С трехступенчатым высотным нагнетателем на обоих двигателях, причем бесприводным, со свободной турбиной. Двигатели оборудованы автоматом температурного режима. Автомат решал и подбор оборотов на границах высотности. Сивкову и Петровичу поставлена задача: все аккуратно снять, подогнать на два истребителя: Петра и Осадчего.

– Испытаем у себя, потом отправим отчет Гудкову, если что, уменьшайте отсек вооружений. Помните, мы там предусматривали возможность смещения бронезаслонки на 60 мм. Вроде Гудков это не менял. А по ленд-лизу мы сможем получать эти нагнетатели. Это же всевысотный самолет получится.

Я радовался, как дитя. Петя «сдал» экзамен на «взрослую жизнь» сегодня. Не увлекся ради девицы боем и личным счетом, провел отражение атаки грамотно и без особого риска, как для себя, так и для остальных самолетов дивизии. Помнил, что главное – это не счет, а отражение атаки с четырех направлений. А увидев нагнетатель – сразу отбросил все мысли о промежности и включился в работу. Все равно мне было абсолютно ясно, что с Танечкой роман долго не продлится. Она знает себе цену и ищет человека, который даст ей больше. Молодость – это только способ заработать себе обеспеченную старость. А красота – достаточно мимолетна, редко удается сохранить ее во времени. Я не осуждаю таких женщин, но предпочитаю с ними не связываться: предадут и глазом не моргнут.

Так что оставшиеся денечки у Танечки были практически свободны: Петр сам не летал, его пушки не стреляли, лежали на козлах, укрытые брезентом. С Петей у них дошло до поцелуев. В ее тумбочку переехал весь шоколад, шевиотовая гимнастерка комсостава, еще какие-то мелочи. Много ли у Петра было возможностей делать какие-то другие подарки. Все имущество помещается в маленьком чемоданчике. Затем появился Козлов и зачастил его адъютант, который привозил ей письма командующего. Петя всерьез настроился сделать девушке предложение, слава богу, не успел. Через пять дней у него начались вылеты на новой машине, возня с охлаждением нагнетателя, для которого пришлось дополнительно подводить воздух в интеркулер. Всю документацию отправили Москву, оттуда приехали инженеры из ЛИИ и провели замеры высотности. Между этими делами как-то незаметно прошла бомбежка мостов через Ускут, Шелен и Ворон, создание завалов на Приморском шоссе от Ялты к Феодосии. Сумели вызвать сход лавин в ущелье между горами Торкез-Оба и Перчем-Кая, не дав немцам перебросить технику 162-й дивизии в Судак. В самом Судаке хозяйничали немцы. Две горнострелковые дивизии созданного Крымского фронта сосредотачивались на перевалах от Олихот-Бохаза до Урбаша и Коктебеля.

Полк, хотя генерал Петров постоянно требовал от полка помощи Севастополю, помочь ему не мог по целой куче причин: во-первых, подлетное время до Севастополя у нас – 32 минуты, а у немцев – 8. Висеть постоянно над городом мы не можем, у нас двигатели имеют ресурс 100–150 часов. Если барражировать поэскадрильно, то на 50 суток едва хватит, а менять нас просто некем и нечем. Требуется перемещаться в Ички, но там нет зениток, а у противника появится большая возможность нанести низковысотный удар, вылетая с аэродромов, где облачность выше. Собираем по всему фронту брошенные немцами зенитки, большой запас снарядов на складах во Владимировке есть. Строим капониры, которых там нет, будем перемещаться вперед, а там, глядишь, и подкрепление получим. Сейчас отрабатываем по 162-й пехотной, чтобы фронт не получил фланговый удар. После этого займемся авиацией противника в Крыму. На нас ведь еще и охрана аэродрома в Крымском, без бомбардировщиков мы сами мало чего можем. Только проштурмовать колонны на марше. В общем, уговорили генерала потерпеть и не давить на нас через Сталина. А он – грозил. После Нового года, как на грех, установилась холодная морозная погода.