40000 лет назад - Дед Старый Скрипун Страница 8

– Поднимайся, не изображай из себя побитого пса. Встать я сказал. – Рявкнул он.

Федор от неожиданности подпрыгнул и встал на ноги, с трудом подавив в себе начинающую клокотать ярость.

– Есть потенциал. – Вновь сменил настроение дед, улыбнувшись. – Уже хорошо. Так. Посмотрим, что у нас тут есть. – Теперь его голос зазвучал как у врача, листающего историю болезни.

Он вытянул левую руку, сжатую в кулак вверх, а правую направил, в сторону нашего героя, раскрыв ладонь, и расставив в разные стороны пальцы. Тонкий луч, зеленого цвета, вырвавшийся из покрытой мозолями пятерни, уткнулся в голову Федора, а верее уже Федограна, и быстро забегал по покрывающемуся мурашками, от его прикосновения телу.

– Так, так, так. Что мы тут имеем? – Бормотал он, кивая головой словно отвечая на вопросы. – Костяк хороший, много, конечно, странных, неприятных примесей в структуре? Это исправится правильным питанием. Мышцы рыхлые? Это уже проблема, но разовьем, дай время. Жилы? Да уж. Тут беда. Совершенно не растянуты, как у деда семидесятилетнего. Но вроде эластичные.

Что у нас с головой? Психика устойчивая, но это сразу было видно, при переносе в обморок не падал. Мозг вообще хорошо развит, и потенциал огромный. Великолепно. А что с характером? Авантюрный? Великолепно, как раз для наших дел. Упрямый? Тоже хорошо. Самооценка заниженная, от того воля не развита? Вот тут плохо, придется поработать, ничего, создадим условия. Подходит. Согласен. Слава Роду.

Луч втянулся в ладонь, и Чащун спрыгнув с дерева, подошел к Федограну. Он оказывается действительно был ростом по колено нашему герою, не ошиблись мы в первоначальных оценках. Обошел вокруг, ощупывая его тело вытягивающимися, словно резиновыми руками.

– Сойдет, за неимением лучшего. – Усмехнулся он, посмотрев в глаза. – Там на поляне. – Кривой указательный палец, ткнул куда-то за плечо. – Ежики тебе одежку подобающую приготовили, два дня старались пока ты дрых, должен им будешь. Пойди оденься и возвращайся, дальше с тобой заниматься будем. Да и еще, в кустики сбегай, не зажимайся, смотреть на тебя больно, как будто я сам в туалет два дня не ходил, и сейчас лопну. Брысь, сказал.

На поляне, где еще совсем недавно суетились на медвежьей шкуре, а теперь выстроились ровной шеренгой в ожидании, двенадцать ежей, лежали кожаные, лишенные шерсти и коричневые: рубаха, штаны, сапоги-мокасины, широки пояс и берет. Федогран остановился в нерешительности, не зная с чего начать, и вдруг понял.

– Спасибо. – Он склонил голову в легком поклоне в сторону колючих портных. За спиной крякнул довольный дед.

Для начала решил одеть штаны. Свободные в поясе и в бедрах, что-то вроде укороченных галифе, закрывали ноги чуть ниже колен, своеобразные доисторические бриджи. Одна беда, на талии не держались, и норовили сползти при первом же шаге. Долго возился с длинными завязками по бокам, но ника не мог понять, что с ними делать. Помог парень-волк, отправленный на помощь, молчаливым кивком ухмыляющегося, и внимательно следившего за действиями Федора-колдуна (ну а как его еще прикажите называть, после всего того, что он вытворял).

Оказалось, что все совсем не сложно. Нужно просто было быть внимательнее, и самому увидеть ряд ровных отверстий в районе талии, в которые вставлялись кожаные ремешки, и завязывались узлом, намертво фиксируя штаны.

С рубахой было проще. Она одевалась прямо через голову, через разделенную в районе груди, длинным, практически до пупка разрезом, никакого воротника, ровный, подшитый ровными стежками кожаных полос срез. Никаких пуговиц и ремешков, так видимо и носилась, открывая грудь, рукава короткие и широкие, едва прикрывали локти.

Обувь неудобная, пошитая так, что подходила на любую ногу, что на левую, что на правую, одевай как хочется. Подошва хоть и двойная, но на столько мягкая, что чувствовалась каждая ветка, попадающая под ступню. Голенища длинные, и что бы не спадать, привязывались прямо с краю штанин, все теми же ремешками.

Шляпа-берет. Очень странная. Широкие мягкие края не держали совершенно никакой формы, постоянно сползая на глаза. Если бы не помощник, то наш герой очень долго бы думал ка ее носить, но тот ловким движением, дернул один край в левую сторону, сместив всю эту несуразную конструкцию, повисшую с одной стороны к плечу, а второй, натянувшись в районе лба. Неплохо получилось.

Последним предметом гардероба был широкий, в районе спины, и постепенно сужающийся к окончанию, и превращающийся в те же завязки пояс, с кучей пришитых к нему полос.

Что тут можно сказать. Смотрелось все это довольно интересно, и по-своему даже героически. Но до чего же неудобно. Привыкшему к одежде двадцать первого века человеку, отсутствие пуговиц, молний и всяких там крючков доставляло жуткий дискомфорт. И еще одна беда. К ношению кожи на голом теле нужно было привыкнуть, а это не так просто, как кажется. Во-первых, тяжело, чисто физически, это тебе не трикотаж, и при первом одевании, да и просто при ходьбе противно липнет к телу, а во-вторых, да что там говорить, и первого пояснения достаточно.

– Так, так. – Подошел дед, внимательно разглядывая новый наряд. – Неплохо. Богатырь. Только вот сутулый. – И вдруг рявкнул. – Выпрямись! Что скукожился словно мешки с зерном таскал целый день. – Под действием его окрика, плечи сами расправились, а спина выпрямилась. – Вот так и ходи, а если еще раз скрючишься, палку к спине привяжу. Теперь самое главное. Что за богатырь без оружия. Но тут не все так просто. Дарить такие вещи нельзя, их надо или добыть в бою, или купить.

– Нож я тебе дам на первое время, Перун простит, за такое нарушение, ножик ведь то же оружие, но обстоятельства у нас особенные, от того и можно слегка отойти от правил. Конечно, это не великолепный экземпляр, но на первых порах достаточно. Тем более, я думаю, ты и управляться с ним не умеешь. Вместо врага, себя зарежешь. Вот. – Он достал откуда-то из-за пазухи здоровенные кожаные ножны, и вытащил на свет оружие. «Если это нож, то какого же размера меч? Как он вообще у него под рубахой поместился?» – Подумал Федор. Действительно ножиком это предмет было назвать трудно. Размер его, если поставить рядом с дедом, доходил бы тому до плеча. Обоюдоострый клинок, в ладонь шириной вначале, и острый до состояния шила в конце, прямой, без каких-либо изгибов, сверкал в лучах солнца, голубоватыми всполохами, и завораживал взгляд. Желтая потертая рукоять, оплетенная черной кожей. Яблоко- набалдашник в основании, в виде ощерившегося в злобе мистического зверя, неизвестной породы, внушающего благоговейный трепет, реализмом исполнения. Даже в руки было страшно брать такое, вдруг укусит, на