Стальная месть - Илья Городчиков Страница 8

- Практически все южные Дома лояльны Ларингии. Они не то, что не пропустят нас через свои земли, они заставят нас остановиться перед стенами своих замков. – заметил кто-то из делегатов, вклинившись в разговор.

- А кто сказал, что мы будем действовать по земле? – ухмыльнулся Альбар, - Устроим же морскую «прогулку».

Делегаты встретили это предложение аплодисментами, а я тяжело вздохнул, понимая, чем может обернуться такая «прогулка». Данная тактика имела место быть во времена Столетней войны и активно пользовалась со стороны англичан. Естественно, несколько тысяч вооружённых человек не ходили просто так по паркам и аллеям, рассматривая прекрасную французскую флору. Если объяснять коротко, то английский король собирал подчинённых ему вассалов, нанимал свободных головорезов, союзников и высаживался где-то на территории врага. Если в море или на берегу «гулякам» не организовывали тёплый приём, то такая весёлая компания продвигалась по землям врага, экспроприируя всё имущество, что посчиталось ими ценным или просто достаточно красивым. Таким образом, не просто подрывалась экономика противника, но и уничтожалась уверенность крестьянства в том, что их сюзерен сможет защитить их в нужный момент. Какое-то время подобная тактика у англичан работала с заметным успехом, а потому и в нашем случае она могла сработать в условиях гибридной средневековой войны.

Удивительно, но план вторжения в Ларингию через водную гладь была единогласно одобрена. Хотя, определённая логика в этом была, ведь рюглендцы были водным народом и действовать на воде умели отлично.

Для подготовки понадобилось меньше месяца. Ровно через четыре недели у берегов Безала скопилось около сотни кораблей различной вместительности и водоизмещения. Помимо этого, на них уже было порядка четырёх тысяч человек из других городов Лиги и ещё шесть сотен должен был предоставить Безал. Примерно треть из этого количества представляла моя личная армия, а остальные четыре сотни – подготовленное городское ополчение.

Оставив кавалерию и часть стрелков в городе, мы взошли на борта кораблей на пятой неделе, после чего отправились в плавание. Примерно три четверти всего флота должны были кошмарить недавно завоёванное герцогство своей сестры Сары, а нам выходила задача с помощью речных артерий войти на север Ларингии и постараться дать бой местным войскам. Очень даже может быть, что тогда гнев королевства перекинется и на южные Дома Рюгленда.

Большинству из моих воинов к воде тоже стоило привыкнуть, и часть из них активно блевали, перенося жуткую морскую болезнь. Однако терпеть долго им не пришлось, и через две недели нам удалось высадиться в пятидесяти верстах от Коринбурга, проникнув туда по речному притоку. Город, не так уж давно защищаемый моими бойцами, теперь мог стать их добычей уже во второй раз. С Альбаром мы успели обговорить мысль о том, что по возможности город стоит взять, ведь тогда это реабилитирует первую попытку начала войны с королевством.

Меня значительно озаботил и удивил тот факт, что нам не помешали во время высадки. Кловис, чья озабоченность военным ремеслом уже известна на уровне легенд, ну никак не мог оставить речные и морские границы без охранения. Да, он определённо собирает силы на юге, чтобы пойти на тотальную войну с братьями, но вряд ли он просто так оголит фронт, куда не так давно успел ударить до того относительно лояльный народ.

- Ну и где ларингийцы? – спросил у меня Ной, поправляющий на своей груди кирасу.

- А кто их знает? Может быть, они и есть здесь, а может и нет. В любом случае не стоит расслабляться.

Под моим командованием сейчас было шесть сотен человек. Достаточно большая армия, но состоящая исключительно из пехоты, отчего двигаться мы будем несколько медленнее, чем могли бы. Наш поход был по сути своей исключительно грабительским, и можно было дать парням разгуляться, но мною был отдан приказ довести даже до самого тупого, что излишний грабёж и мародёрство будет караться вышей мерой наказания. Тот же приказ был выдан и ополченцам, участвующим в походе с обещанием того, что все военные недоимки будут компенсированы из личной казны Дьювальбезов. Да, фактически, я лишал воинов древнего и священного права на военную добычу, но это слишком плохо будет наслаиваться на внутреннюю дисциплину войска.

Два дня мы двигались вдоль реки, сопровождаемые речной флотилией, и грабя без особого фанатизма прибрежные поселения. Дома их не сжигались, скот особенно не угонялся, а женский пол оставался в сохранности. Можно было сказать, что наша «прогулка» была очень щадящей, по сравнению с любым другим воинским походом. Однако значительно выделялось то, что в деревнях не хватало мужчин. Вполне возможно, что многие ушли за Кловисом на войну – и это даже логично, но для перестраховки я ещё дальше отправил разведчиков на трофейных конях. Эта тактика оказалась оправданной, и они вернулись без особенных вестей. Впереди не было абсолютно никаких войск, и это всё сильнее настораживало.

Мы продолжали двигаться по узкой ленточке свободного от леса побережья. Как только были найдены удобная поляна и мелководье, куда смогли пристать корабли, то я скомандовал поставить лагерь. Ополченцы и наёмники сразу же стали возводить частокол, хотя у многих это и вызвало вопросы. Была только середина дня, и мы ещё долго могли идти вперёд, но паранойя активно била в колокол. Ситуация просто кричала о том, что нужно быть осторожнее.

Очень быстро мы воздвигли лагерь, поставив достаточно плотный частокол, за который перебраться будет проблематично. Место было удобным, ведь с обеих сторон отлично проглядывалась единственная дорога, хоть и пришлось ставить шатры очень близко к друг другу для экономии места. В случае неожиданного нападения, врагу будет достаточно легко опрокинуть нас в реку.

- Зачем мы остановились? – задал очередной вопрос Ной.

- Мы идём два дня и никакого сопротивления. Можешь поверить, что нашу ораву никто не до сих пор не заметил? Вот и я не верю. Пара дней для нас ничего сейчас не решит, а людей мне хочется сохранить.

Сопротивляться Ной дальше не стал, и я раздал своим бойцам задачу по охранению периметра. Даже такое решение не будет панацеей от врагов, но так хотя бы ощущалось спокойствие. Солдаты спокойно занялись своими делами, и до следующего дня нас никто не беспокоил.