Шпион с пеленок - Яна Мазай-Красовская Страница 8

"Так вот как это было", — успел подумать Северус, мгновенно "возвращаясь" в пеленки, которые уже начал тихо ненавидеть. Ничего… скоро год, и он сможет позволить этому телу ходить.

— Учись быть благодарным, — донеслось до его сознания.

* * *

— Увы, ума это ему пока не прибавило, благодарности тоже, — прокомментировал Джаспер, заглядывая в чашу через плечо сестры.

— Да, учиться ему придется еще многому. Очень многому… — задумчиво протянула та.

— Что, уже думаешь, верен ли был твой выбор?

— Нет, Джасп, я не жалею. Я просто дала ему шанс. А как он им распорядится… В конце концов, в этой истории есть и другие: Полумна, например, или Гермиона. Гарри, в конце концов, да еще очень даже много кого. Я выбрала Снейпа не только потому, что он мне нравится. Его жизнь — шанс для всех, кто погиб в твоей версии.

— С опытом предыдущей жизни ему будет трудно. Очень трудно.

— Я знаю, — кивнула Джея, — это пройдет.

— Ты еще что-то придумала?

Черноволосая красавица молча опустила ресницы и через секунду подняла на брата хитрые глаза цвета ночи.

* * *

— Он совсем перестал улыбаться после того скандала, — жаловалась Эйлин приятельницам.

— Но он же так хорошо смеялся совсем недавно! — вспоминали те.

— Ну, когда… — все присутствующие смутились и покраснели, вспомнив про коллективное кормление. Северус, не выдержав, ухмыльнулся, и дамы засюсюкали. Как ни хотелось ему закатить глаза, пришлось «держать лицо» и хотя бы порадоваться, что волнение матери улеглось.

Он не мог быть настоящим ребенком: не мог радоваться, не мог вести себя так, как другие малыши. Он был слишком серьезен, и это замечали. Как ни ломал он себе голову по поводу дальнейшего актерства, чем дальше, тем было сложней. Каким же он мог бы быть ребенком — если и детства-то нормального у него не было? Ребенок беззаботен — просто потому, что причинно-следственные связи до определенного времени для его мозга просто не существуют. Ребенок доверчив… Северус Снейп и доверчивость — это вообще о чем?

Он прекрасно понимал, что, если бы детство проходило по тому же сценарию, его странности могли бы пройти незамеченными, но теперь, когда он получал внимание матери (и не только) в полном объеме, шансов не было. Играть в доверие и беззаботность, не представляя себе, что это такое? Простое копирование поведения других малышей, частенько копошившихся рядом, пока выручало, но все чаще появляющееся на лице матери задумчивое выражение говорило, что это все ненадолго.

"Придется становиться гением", — решил он и начал разрабатывать язык и голосовые связки, ну и все мышцы тела заодно.

* * *

Годовалый мальчик, уверенно стоящий на крепких ножках, говорящий простые слова или части длинных слов (выдержка шпиона не давала увлечься), которые его мать уже могла трактовать как осознанные ответы на некоторые вопросы, произвел фурор при очередном осмотре у детского врача. Гордые родители (в этот раз Эйлин удалось, к ее собственному удивлению, затащить с собой мужа — и его наконец проняло!) вернулись домой и устроили праздник.

Удивленный малыш таращился на игрушки и еще больше — на родителей. Он никогда не видел такого отца. Тобиас улыбался ему, постепенно снимая упаковку с какого-то большого предмета. Подарка. Ему?! И правда, ему. Заговорщически, искренне, по-доброму… Безо всякого воздействия… Отец мог бы быть таким?!

Северус сглотнул комок, появившийся в горле. Надо улыбаться. Надо быть счастливым. Он ведь этого хотел. Надо… Слезы кипели совсем уже около глаз, но в это время сильные руки подхватили его и посадили на лошадку. На колесиках. Нежные руки матери придерживали его, а отец осторожно катал по комнате.

Могло быть так. В его жизни могло быть так. В его жизни теперь это было. Боль и радость смешались в сумасшедшей пляске — только не потерять сознание, только не… Он уткнулся в гриву лошадки и засмеялся сквозь слезы.

А потом, когда его подняли, зажмурившись, обнял обоих: мать и отца. И, открыв глаза, увидел их счастливые улыбки. И счастливые слезы. И легилименция для этого уже не была ему нужна.

Он понимал: они не были такими, они такими стали. Он их такими сделал.

Но оставалось самое трудное: сделать самого себя.

7. Годовалый кукловод

— Как же изящно у тебя получилось, Джи! Так красиво пробудить его сердце… Хотя он у нас и сам умник. Надо же, придумать такое с боггартом!

— Ты заметил, именно тогда в его душе на миг промелькнуло сожаление?

— И это почти уверило меня, что он справится.

— А меня в том, что мои задумки на его день рождения — правильны.

— Ты у меня молодец, — потрепал сестру по макушке старший демиург…

* * *

Уже несколько месяцев Северус чувствовал себя не в своей тарелке. Все было как-то не так.

После дня рождения, увидев утреннюю улыбку отца перед его уходом (Искреннюю! Без воздействия!), он чуть не забыл о необходимом внушении, которым всегда «провожал» его на работу. А «залезая в голову» к матери, — естественно, только из самых благих побуждений, — начинал чувствовать странный дискомфорт. Их отношения развивались, становились все теплей и ближе, в них стало проступать подобие… любви?

Привязанность была, однозначно. Повторись ситуация с боггартом, все будет совершенно иначе — и Северус отлично знал, как. У него снова появилась слабость.

Работа, работа… Маленькое детское тело нужно было тренировать, налаживать координацию, что было непросто. Ребенок много бегал по дому, в любую погоду вытаскивал на улицу мать, но там начинались проблемы: когда шел снег или дождь, его никак не желали отпускать с рук, даже несмотря на воздействие. Отплевываясь и страшно ругаясь про себя, Северус научился… капризничать. Но и это мало помогало: если мать считала что-то правильным (а правильно для нее было — беречь ребенка!), она могла серьезно сопротивляться. Северус даже в чем-то начал гордиться: как оказалось, не такой уж слабой волшебницей была его мать. Но потому и усилить влияние было нельзя: разум Эйлин явно просыпался, и она могла бы уже сопоставить некоторые факты и свои ощущения. Быть раскрытым в планы Северуса совершенно не входило, и его воздействия становились все тоньше, четче и аккуратнее.

* * *

Малыш почти сразу и довольно внятно заговорил словами, к огромному удовольствию родителей. А после года стал строить вполне связные короткие фразы.

"Короткие, скоро говорить