Возвращение некроманта. Том 4 - Тимофей Тайецкий Страница 8

Глава 3

Рабыня полуфея

Мы шли по темным улочкам Петербурга в глубокую ночь, что всегда было не безопасно. Если бы нас заметили стражники, они, наверняка, задали бы вопросы, ведь мы скрылись под плащами, явно прячась от кого-то. Хотя я не боялся попасть под арест, пропустить торги было бы настоящим провалом.

Место, где сегодня соберутся большинство дворян, которые были в блокноте Жабы.

— Куда мы направляемся? — шептал Бурдюк, уверенный, что нас никто не слышит.

Будучи здоровенным амбалом, он шел со мной в качестве группы поддержки. Я не мог взять кого-то еще, поскольку это привлекло бы ненужное внимание.

— Куда же еще? — Я взглянул на полумесяц и съязвил. — Может быть к монашкам в монастырь?

Он был сильный, но сарказм и ирония не были его коньком. Не желая, чтобы он понял меня прямо я поспешил уяснить.

— Ты что, не помнишь? — Я напомнил ему о деле с похищениями и жертвоприношениями.

— Это рискованно… — пробормотал он, глядя вниз. — Банды в трущобах это одно, а дворяне совсем другое.

— Верно, но на этот раз все серьезнее.

Он молча посмотрел на меня, прежде чем вздохнуть.

— Я не понимаю.

Сделав жест рукой я остановил его:

— Теперь давай молчать. Мы уже близки.

Мы скоро достигли места, и мои догадки оказались верными. В узком переулке, располагалась торговая лавка, котора работала допоздна. Подойдя к входу, я поправил маску, снятую мной с Графа Бастарда. По дресс-коду здесь все господа были в масках, кроме их телохранителей и слуг.

Войдя внутрь и услышав звон маленького колокольчика, мы столкнулись с владельцем магазина — стариком с больной спиной, стоящим у прилавка.

— Чем могу помочь, молодые люди? — спросил он, кашляя.

Я сняла плащ и показал ему левую руку с кольцом Мардука. Без слов он направился в заднюю часть магазина и открыл дверь в подвал. Лавочник сделал первый шаг, и жестом позвал нас спуститься. За ним последовал я и Бурдюк.

Когда мы опустились вниз, нас встретил вышибала в полумаске с искалеченным лицом и одним белым глазом, сидящий на ящике. У него на поясе висел кривой ятаган, но он не проявил враждебности.

Я снял плащ и передал его Бурдюку, показав кольцо охраннику.

— Это ваш телохранитель? — спросил он, звуча удивительно молодо.

— Проблема? — спросил я, делая вид, что у меня есть власть.

— Конечно, нет, господин, — усмехнулся он, спрыгнув с ящика и нажав на пластину на стене.

Звуки вращающихся шестеренок раздались, когда стена перед нами раскрылась, открывая потайной коридор с фонарями. Увидев, что охранник смотрит на меня, я решил взять инициативу, шагнув в неизвестное.

Дойдя до конца зала, нас ждала каменная лестница, ведущая вниз. Я бы соврал, если бы сказал, что не испытывал беспокойства, но я зашел слишком далеко, чтобы теперь отступить. Однако ничто не могло подготовить меня к разврату, который нас ждал внизу.

Залы, похожие на хорошо спроектированную подземную темницу, были заполнены сотнями гостей. Некоторые носили маски, другие гордо прогуливались, упиваясь напитками, которые разносили рабы, лишенные своего достоинства.

Единственное, о чем я думал — в какую кашу попал?

Я всегда знал, что мир может быть жестоким и несправедливым местом. Но, когда я увидел это своими глазами, до меня дошло, насколько я недооценивал наше человечество.

На торгах меня потряс вид рабов, выставленных как товар, с ними обращались, как будто они не имеют никакой ценности, кроме развлечения. Тут и там бродили дворяне, ожидая начала торгов.

Рабыни были обнажены, на них был лишь обувь и белые перчатки. Их заставляли разносить напитки и удовлетворять похотливых гостей любыми способами. Некоторые мужчины даже смело домогались их, обращаясь к ним, как к животным, ощупывая их тела или заставляя их ползти на четвереньках, как собак. А ужаснее всего было то, что эти мерзавцы считали себя счастливчиками. Богатые дамы наслаждались унижением бедных рабынь, обзывая их послушными шлюхами, словно у них был выбор.

Мужчины рабы подвергались такому же издевательству, служа мишенями для дворян, утоляющих свои садистские потребности. Они бросали в них дротики на мишени, нарисованные на их спинах.

Дорогие рабы, шли на торги, в то время как остальные были просто расходным материалом, развлекающим публику. Их возраст не имел значения, их кровь окрашивала пол, а их крики были музыкой для гнилых ушей гостей.

Пока я старался сохранить самообладание, делая вид, что меня не касается эта безнравственность, каждая клеточка моего тела кипела от желания все это уничтожить. Никогда не думал, что уроки актерского мастерства в академии окажутся такими полезными для скрытия отвращения. Бурдюк оставался хладнокровным, заставляя меня задуматься, что за ужасы он видел за свои долгие годы наёмничества.

Мы гуляли, притворяясь, что все в порядке, но я думал о словах отца, размышляя, возможно ли, что он хотел меня предостеречь от такого вида мира. Трудно было верить, что такая организация могла остаться незамеченной, заставляя меня задаться вопросом, что за влиятельные люди покрывают это.