Крестоносец (СИ) - Марченко Геннадий Борисович Страница 9

Получив своё, егерь громогласно объявил:

— Поскольку нашёлся добрый человек, уплативший за тебя штраф, ты, Жан Периньяк по прозвищу Гусь, можешь быть свободен. А арбалет мерзавца я конфискую, дабы неповадно больше было охотиться на собственность Его Сиятельства.

Оказывается, егерь держал в руках арбалет браконьера, с шеи которого уже сдёрнули петлю, развязали руки, и он тут же кинулся ко мне, бросившись передо мной на колени. Из тёмных глаз его текли слёзы.

— Шевалье, — лепетал он, цепляясь грязными пальцами за мою штанину, — вы спасли мою семью от голодной смерти! Без меня они бы все пропали. Храни вас Господь!

— Ну ладно, ладно, — смутился я. — Считай, что это было божье провиденье. Но впредь подобных глупостей не совершай.

— Симон, ты явно не в себе, — бормотал Роланд, когда мы продолжили наш путь. — Сто денье! И ладно бы на что-то дельное потратил! Так нет, заплатил за какого-то виллана[10], который завтра же смастерит лук и снова будет охотиться на собственность графа. А нам ещё жить в походе нужно на что-то, эдак мы, прежде чем доберёмся до Иерусалима, с голоду своих лошадей съедим. Нам придётся рассчитывать теперь только на моё серебро.

Так и ныл, пока пока мы не миновали небольшую оливковую рощу, и на горизонте не появились стены расположенного в небольшой впадине Клермона. А городок-то ничего, думал я, разглядывая с холма расстилавшийся перед нами пейзаж, по местным меркам, наверное, считается большим. Недаром столица округа. С ходу насчитал десятка два увенчанных крестами башен, тут и с религиозными настроениями, похоже, всё в порядке.

Вокруг городка расстилались виноградники, изредка разбавленные пшеничными полями, где уже наливались силой желтеющие колосья. Лепота!

— А вон там, в тридцати полётах стрелы за Клермоном, находится Монферран, — пояснил Роланд. — Монферран поменьше, там правит граф Оверни Гильом VII Молодой, а в Клермоне власть вот уже 36 лет принадлежит епископу Эмерику. Овернь и Клермон давно враждовали, и четверть века назад дед нынешнего графа Гильом VI, основав Монферран, заодно захватил и Клермон. Епископ пожаловался королю Франции Людовику VI Толстому, тому пришлось вводить армию, чтобы освободить город от войск непокорного вассала. Король даже хотел сжечь Монферран, но вмешался Вильгельм IX Аквитанский, выступивший на стороне графа. В общем, Клермон был возвращён епископу. А в прошлом году Гильом VII Молодой и Эмерик подписали мирное соглашение, положившее, как многие хотели бы верить, конец многолетней вражде. По случаю крестового похода сбор войска назначен в Клермоне, где епископ должен благословить рыцарей Христовых, и сам граф отсюда поведёт нас в Париж.

Хм, помимо льё они тут ещё и в полётах стрелы измеряют расстояние. Хотя в целом можно понять, сколько это, в среднем пущенная из лука стрела летит вроде бы 200 метров.

— А далеко ли отсюда до Парижа?

— Около шестидесяти льё. Верхом, если не спешить, дней пять пути. Не бойся, не загоним мы наших кляч, с войском Гильома пойдёт и пешее ополчение, поэтому можно добираться хоть целую неделю.

Вот же, снова попаду в Париж, теперь уже средневековый. Как раз примерно в эти годы будет заложен Нотр-Дам-де-Пари, в который нам с Ольгой так и не удалось попасть. Воспоминание о супруге, оставшейся в далёком будущем, заставили меня грустно вздохнуть. Вывел из раздумий голос Роланда, предложившего натянуть кольчугу с накидкой и въехать в город при параде.

Да уж, одно название, что парадное одеяние. Ежели разбогатею — закажу себе самые крутые доспехи, оружие и прочие аксессуары, достойные настоящего рыцаря. Но пока эта перспектива виделась довольно туманной. Учитывая почти полное отсутствие навыков для выживания в этом мире, я особо-то и не надеялся, что мне предстоит долгая и счастливая жизнь. Скорее всего убьют в первой же стычке. Интересно, куда дальше тогда отправится моя душа?

Облачившись в кольчугу с накидками (у Роланда тоже теперь на груди красовался аналогичный крест), мы спустились с холма, миновали мост надо рвом и охраняемые двумя стражниками ворота. Над стеной реял флаг с гербом провинции Овернь — перевёрнутый красный трезубец на жёлтом фоне. Но трезубец был изображён схематично, ещё и с тремя кружками поверху. Может, это вообще часть крепостной стены, непонятно почему только вверх ногами. Тогда уж, скорее, это какой-то акведук.

Товарищ направлял наше движение, учитывая, что со мной якобы случилась амнезия. Вот он какой, средневековый город… В общем-то, не сильно увиденное отличалось от того, что я читал в книгах и видел в фильмах, посвящённых эпохе средневековья. Узкие, мощёные булыжником улочки, дома в большинстве своём двухэтажные, деревянные или фахверковые, вспомнилось мне что-то из немецкой архитектуры средневековья. Такие дома имели деревянный каркас, а промежутки между балками были заполнены камнями, кирпичом и другим строительным материалом. Большинство окон слюдяные, затянуты бычьим пузырём или промасленной тканью, но изредка глаз цеплял и застеклённые оконца.

Вонь, однако, стояла страшная. Однажды из распахнутого окна второго этажа дома, мимо которого мы проезжали, прямо под ноги моему мерину вылили целое ведро помоев.

— Эй, дура, смотри, куда льёшь! — заорал я бабе, пялившейся на нас сверху.

— Вот уж господа какие, — парировала та и затворила ставни.

На самых бедных улочках, кои нам тоже пришлось миновать, мусор возле стен лежал кучами, также источая зловоние. Копошившиеся в этих кучах жирные крысы не обращали на прохожих ровно никакого внимания, как, впрочем, и те на грызунов.

Встретились нам и двое монахов, о чём-то жарко спорящих и размахивающих при этом торчащими из широких рукавов ряс тонкими ручонками. Причём спорили между собой на латыни, так что ни единого слова из их диалога понять не удалось.

Мы двигались в сторону далёкой ещё Базарной площади, отданной нынче под ярмарку. Была ещё и Соборная площадь, на которой, как объяснил Роланд, располагался собор Нотр-Дам-дю-Порт, перестроенный после разграбления норманнами.

Из очередного проулка послышались детские голоса. Минуя его, мы увидели, как на небольшом пятачке типа перекрёстка, путаясь у прохожих под ногами, мальчишки увлечённо гоняют тряпичный мячик. Выходит, в это время не только в Англии пользовалась популярностью игра, ставшая предвестником футбола. Вот именно что предвестником. Мальчишки не гнушались хватать мяч в руки, да ещё отвешивать друг другу тычки и оплеухи, так что эта игра больше походила уже на регби.

На одной из узких улочек совсем уже недалеко, по словам Роланда, от Базарной площади, навстречу нам показалась конная процессия, которую возглавляли два богато одетых рыцаря, а следом верхом двигались их оруженосцы. Увы, даже они выглядели солиднее, чем мы с Роландом. Один из шевалье лет тридцати с выбритым подбородком и висячими, как у шляхтича, усами, сидел верхом на крепком вороном жеребце в холке чуть ли не на полметра выше моего мерина. Дестриэ — всплыло откуда-то из глубин подсознания название этой породы. Накидку незнакомца украшал искусно вышитый герб с изображением сидящего на каплевидном щите синего цвета орла с чем-то вроде короны на голове, скрещённых позади щита копий, и разного рода узоров в виде завитушек. Рыцарь имел при себе сразу два меча. Один, длинный, двуручный, был приторочен к седлу, а второй, поменьше, свисал в ножнах с его широкого пояса.

Разъехаться не было никакой возможности, единственный вариант — сдать либо нам назад, либо им до ближайшего переулка. Тем более им это сделать было быстрее. Так как переулок располагался в десятке метров позади верховых. Однако они, похоже, уступать не собирались, ожидая, пока мы дадим задний ход. Роланд, судя по выражению его лица, был не против уступить дорогу, даже начал было поворачивать свою Матильду назад, но я придержал его лошадь за поводья.

— Господа, не будете ли вы так любезны уступить дорогу рыцарям, проделавшим неблизкий путь, чтобы под началом Его Сиятельства отправиться воевать с неверными?