Великий диктатор - Alex Berest Страница 9

— Да он и в прошлом году, минут десять тонул! — пытался остаться материалистом мой батя.

— Вот именно! А каравай Матти Накки уже утащили! О чём это говорит? — не унимался дед.

— Вот! Всё! И мой утащили. Погребли скорее назад.

До этого жертвоприношения жизнь моя текла по зимним временам медленно и размеренно. Днём почти принудительные прогулки во дворе, ну не люблю я такие морозы. Ведь раньше я был человеком южным. Наверное. И, привыкать мне ещё и привыкать к местному климату. Обязательные ежедневные игры в школу с сёстрами и освоение шведского языка с матушкой.

А потом, пришла весна, и отец начал меня таскать с собой, знакомя с делами и хозяйством. А куда ему было деваться от наказа своего отца? Он и так с ним ежедневно ругался по этому поводу. Что, мол, я еще мал и ничего не запомню.

— Я ему показываю, рассказываю, а он палочку какую-то грызёт и смотрит куда-то в другую сторону.

Ну, а чего он хотел получить от меня? Уточняющие вопросы? Мне приходится каждый день вести себя как Штирлиц, чтобы эти взрослые не заподозрили чего. Так что, как говорил пингвин по прозвищу «Шкипер», «Улыбаемся и машем! Мы белые и пушистые».

— Матти, куда ты с отцом ездил? — решил индивидуально меня допросить дед.

— Картошку смотреть.

— А ещё куда?

— Рыбу смотрели и дрова смотрели. Деда, а почему мне дядя Каарло топор не дал? — решил я обидеться и тем самым дополнительно замаскироваться.

— Да куда ему топор?! Тот колун как он весом и ростом! — возмутился отец на мой наезд на его брата.

— Матти, а что ты понял из поездок с отцом? — не обращая внимания на батины возмущения, задал провокационный вопрос дед.

Посидел, посмотрел на эту парочку и неожиданно даже для себя, выдал:

— Нужно больше денег!

Дед хрюкнул, пытаясь сдержать смех, а отец не сдерживаясь расхохотался, и через мгновение к нему присоединился сухой, кашляющий смех деда.

Благополучие нашего клана, как я сделал вывод после рассказов отца и ознакомительных с ним наших поездок, держалась на трёх китах. Ну, я так думал. Рыбоводство, картофелеводство и торговля лесом. Причем, именно рыбой занималась наша семья. Картофелем, семья дяди Тапио. А лесом и всеми производными от него, семья младшего брата отца, дяди Каарло. Дед же выступал как глава клана Хухта, ведь именно он владел всей землёй и он же занимался финансами, частенько проезжая по другим населенным пунктам с нашими товарами и заключая торговые договора.

Плюс, на каждом подворье имелось многочисленное поголовье животных и птиц. У кого и сколько, я не знаю, но вот только у нас было шесть коров, бычок, пять лошадей, свиньи и козы с несколькими барашками. А кур и кроликов я даже и считать не пытался.

В нашем хуторе было шесть подворий. Наше, двух дядей по отцу, деда Кауко, деда Хейди и тётки Сусанны Сала, сестры моей матери. Сала, это девичья фамилия моей матушки. Фамилия финская, но на самом деле они шведы. Пусть и всего на четверть, но язык свой и родственников не забывают, как в Швеции, так и в Улеаборге. Как и почему они все стали жить на хуторе Онкиниеми вместе с остальными Хухта, то я еще не разузнал, да мне как-то и всё равно пока. Подворье деда Кауко занимает семья моей тётки по отцу, Кайсы Пяккённен. А дед с бабой переехали жить к нам. Вот такая политическая карта моего место пребывания.

И хоть население хутора уже перевалило за четыре десятка человек, взрослого, а значит трудоспособного населения было немного и приходилось постоянно нанимать работников.

…..

Мой ответ про «нужно больше денег» имел для меня почти глобальные последствия. Отец решил, что ответ пророческий и спихнул ознакомление с семейным бизнесом моей тушки на отца. Типа, ты глава семьи, занимаешься торговлей, ездишь везде, вот и передавай ему свой опыт, ибо, что с топором, что с вилами или сетями, Матти, в силу возраста еще рано знакомиться.

Дед свою репу почесал, подумал, и был вынужден согласиться, что такой вариант моего обучения, самый лучший. Хотя я, хоть убейте не понимаю, логику их решений. Что отец, что дед, сами постоянно твердят друг другу, что я мал и ничего не запомню. Ну и оставили бы меня в покое, я бы спокойно пирамиду дома строил и шведский учил.

Несмотря на изначально предвзятое отношение, поездки с дедом мне понравились, хоть и приходилось порой рано вставать и питаться всухомятку. Дед начал ознакомление со своей сферой деятельности с автобиографии. И я, наконец, понял, ему одному просто скучно и хочется поговорить. А я, самый подходящий собеседник. Лишних вопросов не задаю, и родственник к тому же, из-за чего можно и о личном поболтать. С наёмными работниками так не пооткровенничаешь. Да и еще к тому же, я мелкий, и большинство его откровений по его мнению забуду, если не всё. Ха!

Оказывается, наш дед, золотоискатель. Самый-самый настоящий. Родился он в 1830 году в семье третьего сына главы тогдашнего клана Хухта. Ему и так ничего не светило получить по наследству, так он еще и самым младшим был в семье. Ну, как я сейчас, почти. Земля и озеро в те времена принадлежали местному барону, а клан был просто арендатором.

Когда ему исполнилось десять лет, его семья переехала в Улеаборг в поисках лучшей доли. Но как-то у них всё сложилось не очень, и через год деда Кауко отдали учеником в рыболовную артель. В шестнадцать лет он обрюхатил какую-то местную девчонку-шведку из аристократов. Которые даже и не подумали отдать её за простолюдина-финна, а стали угрожать местью и наказанием. И деду пришлось бежать. Благо, его отец сумел выправить ему паспорт.

В Або дед нанялся матросом на лесовоз, который шёл в Англию. Но в датских проливах его барк посадил на мель неопытный лоцман, на котором, как говорили матросы, сэкономил капитан и он же хозяин этого судна. В Дании, где он оказался после этого происшествия, пришлось наниматься на другое судно. Единственный корабль, который взял его в рейс, был колониальным транспортом.

Датская Вест-Индия, а точнее остров Сент-Томас, сначала очень понравились ему. Он нашёл работу в плотницкой артели и даже успел завести подружку в столице этой колонии, городе Шарлотта-Амалия. Но неожиданно подхватил жёлтую лихорадку и почти два месяца провёл в местном монастыре на излечении. Из-за чего, этот тропический островок ему сильно разонравился, и он его покинул, нанявшись как подменный матрос на один