Мент. Одесса-мама (СИ) - Дашко Дмитрий Страница 9

А ещё я не был бы собой, если бы не искал везде второе дно.

— Это было в-третьих, Александр Максимович, но ведь есть что-то ещё? — пристально посмотрел я на Трепалова.

Он развёл руками.

— Я же говорил тебе, Осип — Быстров не такой как все. У него чуйка просто необыкновенная.

— Теперь вижу, Александр Максимович. Действительно, повезло мне с братишкой, пусть и троюродным, — шутливо произнёс Шор.

Его лицо вдруг стало серьёзным.

— Есть и в-четвёртых, Гриша. Из-за него я чуть было не уволился. Спасибо, товарищу Трепалову: он отговорил меня от такого решения. Задачка нам с тобой досталась сразу скажу — заковыристая. Даже не представляю с какого бока начать.

Глава 7

Трепалов и мой новый «родственник» уехали ближе к полуночи, оставив меня в глубокой задумчивости. То, о чём они мне рассказали — было мне не в диковинку, с чем-то похожим я уже сталкивался и, когда начинал службу в губернскому угро, и, когда возглавил милицию Рудановска. Вот только масштаб тогда был не такой. Поскромнее, что ли…

На сей раз похоже, что мне предстояло столкнуться с системой.

Жаль, слово «мафия» ещё не было в ходу и мои собеседники бы просто меня не поняли, если бы я его употребил. А ведь оно лучше всего характеризовало то, с чем мне предстояло побороться в Одессе и… выйти из этой схватки победителем, иначе просто нельзя.

Всю жизнь считал себя неплохим актёром, опер по долгу службы обязан иметь склонность к лицедейству, вот только любящее женское сердце обмануть нельзя.

— Милый, что тебя тревожит? — спросила Настя, когда за окнами стало совсем темно, мы оказались в постели, а сейчас отдыхали после бурных ласок.

— Ничего…

— Жора, не надо! Я понимаю: ты хочешь уберечь меня и Степановну, но я ведь твоя жена… Мы клялись быть вместе и в горе и в радости. Не хочешь говорить — не надо, я пойму тебя. Но вдруг, я могу тебе помочь?

Она легла мне на грудь. Наши глаза встретились.

Я понял, что люблю её безмерно, что у меня нет слов описать мои чувства, а может они и вовсе не созданы, не придуманы людьми.

При взгляде на Настю моя душа переворачивалась, взмывала вверх, я просто умирал от счастья, что нашёл её, свою половинку, и никогда и никому не отдам.

— Нам придётся на какое-то время уехать из Москвы…

— Далеко?

— В Одессу.

— Здорово! Я никогда там не была… В Одессе, наверное, очень тепло и красиво: солнце, море, корабли… — мечтательно произнесла Настя.

— Я тоже там не был, — признался я. — Но, думаю, нам понравится.

— Главное, чтобы ты был рядом. Мне с тобой везде хорошо!

Я ощутил новый прилив счастья после её слов. И вроде бы не мальчик далеко, как ни крути, но за плечами багаж в пять с лишним десятков лет, за это время успеваешь зачерстветь и душой и телом, но любовь — великое чувство. Она захватывает тебя с ног до головы, возрождает в тебе всё самое лучшее, окрыляет и дарит надежду.

Не в силах сдерживать порыв страсти, я впился в её губы поцелуем, потом перевернулся и подмял под себя.

— Мне тоже хорошо, когда ты со мной!

— Я знаю, — прошептала она, закрывая глаза.

Мы любили друг друга как сумасшедшие, не желая терять ни секунды, убегающего песочной струйкой времени. Я знал, что и завтра, и послезавтра и даже ещё неделю мы будем предоставлены только себе, никто нам не помешает — сборы в дорогу начнутся потом, но мне сейчас и целой жизни было бы мало, чтобы насладиться любимым, дорогим и самым прекрасным на свете человеком.

Короткая и бурная схватка, тихий стон, шелест влажных тел, горячие поцелуи… Потом обессиленные на какое-то время замирали, сжимая друг друга в объятиях и шепча все самые ласковые и нежные слова, которые приходили на ум.

Кто-то из нас не выдерживал, и всё повторялось снова и снова. Мы не знали, что такое табу, не испытывали стеснений, мы просто любили.

Я привык просыпаться рано и, когда первые солнечные лучики проникли сквозь занавес, по привычке открыл глаза.

Положив голову мне на правую руку, рядом спала Настя. Даже сейчас после голодной до ласк и любви ночи, она была самой обворожительной на свете.

Я старался не шевелиться, чтобы не разбудить её, но она почувствовала мой взгляд, этого оказалось достаточно, чтобы Настя — самое ценное что у меня есть, тоже проснулась.

— Доброе утро, милая, — приветствовал я её.

— Доброе!

Мы снова поцеловались, сначала легко и непринуждённо, а затем я ощутил, что опять закипаю, но тут в дверь поскреблась Степановна.

— Вставайте, голубки! Завтракать пора! Успеете ещё намиловаться…

Мы с Настей улыбнулись.

Господи, как это хорошо, когда у тебя семья, любимая жена и пусть не родная, но почти мама. Не хватает разве что…

— У нас с тобой обязательно сначала родится девочка, а потом мальчики. Я хочу, чтобы у нас было много детей, — прочитала мои мысли Настя.

— Обязательно. Скажешь, когда надо будет остановиться.

— Не-а! Не скажу! — засмеялась Настя и, повысив голос, сказала Степановне:

— Доброе утро! Мы уже встаём.

После завтрака женщины выгнали меня на улицу, а сами принялись наводить в доме порядок. Я порывался помочь им, но мне сообщили, что я буду только мешаться под ногами, а чтобы совсем не было скучно — вручили книгу из скромной библиотечки, которая обнаружилась в доме.

Спорить было бесполезно, я вышел на свежий воздух и, устроившись на скамейке, принялся читать.

Буквы слипались, категорически не желая складываться в слова и предложения, смысл текста терялся, я сам не заметил, как задремал.

Разбудило меня ласковое поглаживание по голове. Это была Настя.

— Не замёрз?

Я отрицательно замотал головой.

— Только соскучился?

— Мы закончили. Пойдём, погуляем? До обеда ещё есть часик, — предложила она.

— Конечно!

Я встал, положил так и неосиленную книгу на скамейку и приобнял супругу за талию.

— Пошли!

— Пошли.

Снег в лесу ещё не успел растаять, местами были настоящие сугробы, поэтому мы не стали углубляться в него, а просто прогулялись по дороге и обратно.

— Послезавтра к нам снова приедет Осип, — предупредил я Настю. — Привезёт нам продукты, ну ещё кое-что.

Этим «кое-что» были обширные списки родственников Шора, которые нам предстояло изучить и запомнить, чтобы при случае не попасть впросак.

Степановне в придуманной нами «легенде» досталась роль моей тёщи — Настиной мамы.

Обе моих женщины отнеслись к этому максимально серьёзно, мы договорились, что даже у быту меня будут звать по новому имени — Григорием, по-домашнему — Гришей. Настя и Степановна остались под настоящими именами.

Осипа встретили как родного, да и он проникся к нам искренней симпатией, особенно к Степановне. Будущий прототип Остапа Бендера обещал научить её уникальному рецепту приготовления фаршированной щуки.

Правда, как выяснилось, необходимые ингредиенты для этого блюда можно достать исключительно в Одессе, в Москве даже щука не та.

— Клянусь мамой, стоит только попробовать раз и вы до конца дней не забудете! Пальчики оближите! — заверил Осип.

Степановна глядела на него и кивала как китайский болванчик. Всё-таки товарищ Шор капитально умел дурить людям головы.

— Не делайте из еды культа! — шутливо произнёс я.

— Как ты сказал⁈ — нахмурился он.

— А что?

— Да так… Иногда мне кажется, будто мы с тобой знакомы сто лет. Откуда ты знаешь мои любимые фразочки?

Предыдущими были: «лёд тронулся, господа присяжные заседатели» и «командовать парадом буду я».

— Понятия не имею… Как-то сами собой вылетают, когда тебя вижу, — усмехнулся я.

— Ну-ну… — задумчиво буркнул Осип. — Может, ты и впрямь мой троюродный брательник?

— Почему нет⁈ — засмеялся я. — И это даже хорошо. Если ты сам готов поверить, что мы с тобой братья, значит, другим будет в это легче поверить.

Ещё через пару дней с необъявленным визитом прибыл Трепалов. Он привёз с собой кучу всевозможных гостинцев, включая конфеты, чем изрядно потрафил Насте и Степановне: обе мои дамы оказались большими сладкоежками.