Четвертая масть - Игорь Черемис Страница 9

— Егор? — переспросил Валентин. — Что у тебя, говори быстрее.

«Присматривающих» за мной подчиненных он снял ещё на прошлой неделе, сразу после последней встречи с ним и Михаилом Сергеевичем — хватит, мол, зря гонять людей, всё равно со мной ничего не происходит, и рапорты ребята пишут, как под копирку. Я с ним согласился и даже испытал определенное облегчение — слежка мне была не по душе, и нахождение под колпаком пусть и у дружественного, но всё равно сотрудника госбезопасности спокойствия не добавляло.

— Приехал отец Аллы…

— Поздравляю, — перебил он меня. — Егор, подумай ещё раз — это действительно важно?

— Да.

— Хорошо, излагай.

— Ему какой-то знакомый рассказал про… ну… наш с Аллой арест, которого не было.

— Кого не было — знакомого?

— Ареста.

— Ладно… не было, рассказал. И что?

— Если всё в порядке, то и ладно, — меня немного покоробило его безразличие. — А если посторонним об этом знать не следует, то…

— А, вот ты о чем… — Валентин помолчал. — Извини, я в другом деле по уши, не сразу сообразил. И что ты ему ответил?

Мой рассказ, кажется, его немного успокоил.

— Молодец, выкрутился, — похвалил он меня. — И ты прав, таких сведений абы у кого быть не может… Но не думаю, что это срочно… Когда отец уезжает?

— Во вторник, с утра.

— Значит, время есть… Горячку пороть не будем, у меня есть чем заняться, да и у тебя, — он хмыкнул, — тоже. Знакомься с будущим родственником поближе, пива с ним выпейте, думаю, он не откажется, шашлыков сделайте… мяса нормального подкинуть?

От мяса я отказался, и Валентин снова прервал разговор, не дав мне попрощаться по всем правилам. Я повесил трубку на рычаг и, глубоко вздохнув, вышел из будки.

— Что? — обеспокоенно спросила Алла.

— Всё хорошо… наверное, — пробормотал я. — Только помощи пока от него не будет. Я надеялся уже сегодня с этой фигней покончить, но, видимо, она будет с нами ещё какое-то время. Что твой папа любит?

— А?

Было видно, что она не ожидала такого вопроса.

— Ну чем увлекается, что пьет, когда отдыхает, какие фильмы предпочитает в это время года? — уточнил я. — Чем его развлекать-то?

Она серьезно задумалась.

— Знаешь… а я и не знаю, — Алла даже руками развела. — Пока мама была… жива… они с друзьями в походы ходили, недалеко, меня не брали с собой. На турбазе мы все вместе как-то отдыхали, под Серпуховым… А потом… потом не помню. Он в работу как-то ушел, у меня тоже — учеба, кружки, репетиторы, потом институт, новые знакомые, новые интересы, а у него ещё и этот БАМ… Я вот сейчас прикинула — мы же и не общались совсем. Ты как — нормально… а посидеть, поговорить по душам — этого не было.

Обычная ситуация, подумал я, ничего выдающегося, вся страна так живет, если не весь мир. И не с нас это началось, «Отцов и детей» Тургенев написал сто лет назад, а до сих пор актуально — и через сорок лет будет. Я и сам был тем ещё отцом, хотя все мои семьи распадались до того времени, когда дети войдут хотя бы в подростковый возраст; поэтому я был лишен как проблем, так и плюсов общения с теми, чью психику ломает беспощадный пубертат. Александр Васильевич проскочил этот период по иной причине, но вот Алле отстраненность отца от её забот, кажется, совсем не нравилась.

— Понятно… — сказал я, чтобы не держать неловкую паузу. — Придется просто всё спрашивать в лоб. Может, ответит.

* * *

Но отвечать оказалось некому. Мы с Аллой отсутствовали меньше часа, и за это время Александр Васильевич уже успел сбежать из дома — на работу, как сообщила нам Елизавета Петровна но она не знала, почему он не стал дожидаться нас. Впрочем, бабушка тоже недолго стесняла нас своим присутствием — мы застали её уже в дверях; скорее всего, ей не терпелось похвалиться перед подругами приездом сына.

— Мило, — пробормотал я, когда мы остались одни.

— И не говори, — Алла тоже была расстроена поведением своего отца.

Александра Васильевича я, правда, понимал — он стремился оказаться в знакомой обстановке, а дом явно под это определение не подпадал, тем более что мы его выселили из его же комнаты. И если бы он дождался нас, предупредил по-людски — всё было бы нормально. А так сбегать, да ещё и в тот момент, когда я ушел звонить компетентным товарищам, было просто-напросто некрасиво.

Впрочем, я мог бы съездить в институт и забрать приказ, но мне было откровенно лень — фактический отказ Валентина бросить все его дела и срочно ехать разгребать моё дерьмо выбил меня из колеи, и я с трудом привыкал к новой реальности. Поэтому все обязательные вещи я отложил на следующую неделю — даже если это означало, что домой я попаду ещё на пару дней позже, чем мог бы и хотел.

— Я думаю к Ирке съездить, — вдруг сказала Алла.

Я удивился, но совсем немного — а потом признал разумность её желания. Какие-то контакты они с Иркой поддерживали, и Алла регулярно меня о них информировала, хотя после того моего визита в общагу эти две бедовые девицы пока не виделись. Насколько я понял, Ирка прислушалась ко всем моим советам — она и Алле ни полслова не сказала о том, какую роль играла в её жизни, и озаботилась переводом в другой вуз. Выбрала она текстильный; Алла считала, что Ирка молодец и умница, у меня же никаких эмоций этот факт не вызывал. Она, конечно, может стать великим модельером, но что-то подсказывало мне, что дело там не в одном желании, нужны ещё какие-то качества, хотя чудеса в жизни всякие случаются. В любом случае, она исчезнет из нашей общаги — текстильный находился, если я правильно помнил, где-то на Ленинском проспекте, — и тому же Бобу будет проблематично быстро её найти. Возможно, я успею его найти быстрее.

— Хорошая идея, — ответил я. — Могу с тобой прокатиться.

— Зачем? — подозрительно спросила она.

— Ну уж точно не затем, чтобы смотреть, как вы напиваетесь, — улыбнулся я, и Алла возмущенно пискнула — она очень не любила, когда я хотя бы косвенно напоминал